Атис ошарашено оглядывал собеседника.
– Вы угрожаете?..
– Нет, – мотнул головой Арион, все так же улыбаясь, – Я же уже не ребенок, чтобы так остро на все реагировать и думать, что такие проблемы решаются членовредительством. Я просто говорю, что мог бы. Меня бы это повеселило, но, боюсь, только меня. А этого мало. Так что вместо этого я у вас вот что спрошу: как вы думаете, у мисс Метиды есть сердце? Есть чувства?
– Что за глупый вопрос?! – зашипел он, не понимая, что вообще происходит, – Конечно, есть!
– Тогда почему вы ведете себя так, будто их нет? Злобно смотрите на нее при каждой встрече, будто она источник всех ваших бед. Делаете намеки в ее сторону…
Атис вспыхнул.
– Послушайте, вы…
– Давайте я вам скажу, что вы сделаете, – предложил мужчина, оттесняя Атиса к стене, – Вы подойдете к ней во время ближайшего большого приема и скажете так, чтобы все слышали, то же, что сказали своему кажется уже бывшему другу. Что вы безумно волновались за нее из-за последних событий, и вся семья волновалась. Что вы рады, как никогда, что видите ее в добром здравии – и только об этом и молились своему богу. Что у вас дома тоже все хорошо, и ей не стоит об этом тревожиться. Что вам безумно стыдно за ваше поведение… Нет-нет, что вы! Можете не говорить, за что конкретно. Но обязательно скажите, что стыдно. Что вы вели себя, как глупый мальчишка, и поняли свою ошибку, когда решили, что можете потерять свою любимую сестру, своего друга детства. Ах да, и не забывайте смотреть на нее, как на любимую сестру и друга детства. А не как на преступницу. Сотрите вот это самое выражение со своего лица – оно вам не идет. Особенно не идет, когда разговариваете с приличными женщинами. Еще очень советую от души извиниться. Тоже так, чтобы все слышали. Не обязательно кричать, а то будете выглядеть глупо. Просто подберите момент. А потом – чтобы я и близко рядом с ней вас не видел. Она моя будущая жена и, можете мне поверить, мне не нужно ни ваше, ни ее отца, ни короля, ни даже вашего бога разрешение. Хватит и ее согласия.
А уж как добиться согласия – он придумает. Он ей нравится – это точно. Значит, есть от чего оттолкнуться. Но нужно добиться, чтобы он вызывал в ней ту же ужасную бурю эмоций, что она вызвала сегодня в нем, чтобы она откликалась на его настроение, так же, как откликнулся сегодня он. Когда стоит ей заплакать, ему и самому хочется плакать, а стоит улыбнуться – и все проблемы кажутся ерундовыми.
Это было ужасно, это было пугающе, но сил отказаться уже не было. Он немного поторопился с признанием, конечно, но точно не ошибся.
– Ты как? – все-таки не выдержала Соль, – Глаза такие красные…
Я слегка скривилась.
– Сильно видно, что плакала?
– Да, – честно ответила Соль, – Очень. Он тебя успокоил?
Я кивнула.
– Хорошо успокоил? – уточнила она.
Я покраснела и кивнула.
– Ну и отлично. Полегче? Может стоило принять приглашение и остаться?
Я мотнула головой.
– Немного полегче. Только стыдно так, боже мой… – я зажмурилась, прижимая ладони к горячим щекам, – Не помню, когда последний раз так плакала! Не маленькая уже, вроде…
– Всем полезно, – строго обрубила мои переживания девушка, – Я вот плакала неделю назад. Потому что мой жених не видит во мне привлекательной женщины.
Я ошарашено подняла на нее глаза.
– Как такое возможно?
Она улыбнулась мне, так красиво и солнечно – с каким-то совершенно детским лукавством. Я первый раз видела ее улыбку, и сердце смущено пропустило удар.
– Ты самая красивая женщина в моей жизни, – честно призналась я.
Она засмеялась.
– Спасибо! А он, глупыш, не видит. Ну как так-то?
Я вдруг тоже засмеялась. Было все еще жутко неловко за свое поведение. Но и как-то очень легко на душе. Мы решили пройтись пешком по мокрой от прошедшего дождя мощеной дороге, вдыхая холодный, но такой свежий воздух. Под ногами светились в темноте желто-оранжевыми пятнами листья, а наши каблуки глухо стучали по камню.
Я опять вспомнила, как вывалила на него эту кучу глупых обид только из-за того, что не все в жизни идеально, и снова от стыда заслезились глаза. Но я все равно почему-то не жалела. Может быть потому, что тогда он не шептал бы мне, утешая, на ушко, какая я замечательная? Глупо, но это было так приятно! А может потому, что меня никогда не обнимали вот так, настолько крепко и тепло, что хотелось бы нежиться так вечно? От собственных мыслей было неловко, и я то и дело ловила себя на глупой, подрагивающей улыбке, пыталась вернуть лицу нормальное выражение, но ничего у меня не получалось!
А может быть еще потому, что он уговорил меня на свидание, объяснив это тем, что мне это очень нужно, чтобы не грустить, а он отлично умеет устраивать свидания, и вообще – я должна ответить добром на добро, раз уж он пожертвовал рубашкой ради моих слез? И стоило мне согласиться, осыпал мои руки поцелуями – легкими, невинными, но очень теплыми. Не забывая со смехом извиняться, что бесстыже воспользовался моим состоянием, чтобы выторговать себе свидание. А то я не заметила!
Ну и что? Не хотела бы – не согласилась.
Но я все-таки взяла себя в руки и собралась домой. Хотя остаться хотелось очень. Но мне нужно остыть, успокоиться и привести мысли в порядок. В таком состоянии, как сейчас, я бы и не только на свидание могла согласиться – а это пока ни к чему. Нужно подумать. Расставить для себя приоритеты. И поговорить начистоту.
Потому что он совершенно точно мне нравился. Нравился так, как не нравился ни один мужчина. И, будто этого было мало, мне все больше и больше нравилась его личность. Мне нравилось, что он всегда спокоен, заботлив и галантен, но хитер и почти беспринципен, добиваясь своего.
До этого я думала, что Атис как мужчина мне нравился. Да, я не была в него влюблена, но я находила его привлекательным, мне нравились его редкие поцелуи, нравилось любоваться его красивыми руками или гладить на прощанье острую линию челюсти.
Теперь же я понимала, насколько этот интерес был пресным, не привязанным даже к нему конкретно. Его прикосновения не были никогда неприятны, потому что сам он не был неприятен, но я никогда не желала их и вполовину так, как сегодня желала, чтобы господин Арион был чуточку понаглее и целовал совсем не руки…
Но господин Арион, кажется, слишком хорошо знал, как правильно разжигать интерес – где быть наглым, а где скромным. И даже это не раздражало, а будоражило. Он же не думает, что я совсем ничего не вижу?
– Дамы, а чего одни? – вдруг подскочил Деймос, – Такие красавицы, да по темным переулкам…
– Красавицы и зубы повыбивать могут, – напомнила Соль.
– Помню-помню, – усмехнулся мужчина, потирая челюсть, – Удар сильнее, чем у сестры…
– Тиша и драться умеет? – удивилась я.
– Тиша умеет только херней страдать, – скривился Деймос, – Но в этом деле она удар держит так, что никто и рядом не стоял… Я про другую сестру, про нормальную!
– А ты сам-то куда торопишься? – поинтересовалась Соль и мурлыкнула с издевательской улыбкой, – Таким сладеньким мальчикам тоже лучше по темным переулкам одним не бегать.
Деймос улыбнулся ей, польщено сощурив глаза.
– К священнику.
Я удивилась, но старалась этого не показывать. Не походил он на верующего человека, но оскорбить его нетактичными вопросами не хотелось.
– Хотите со мной, мисс Лилье? Можем и обвенчаться сразу!
– Она выйдет замуж за Ариона, дурашка, – уверено ухмыльнулась Соль.
– Что за глупости? Мне ничего подобного не предлагали, – покачала я головой и дернула лицом в сторону, пряча неловкость.
И в этот же момент почему-то стало жутко обидно, что не предлагали. Что-то там про влюбленность говорил, мог бы и подумать хотя бы о предложении! Я смущенно опустила взгляд – и о чем я только сама думаю! С чего бы ему себя связывать клятвами верности, даже если бы он взаправду в меня влюбится? Он достаточно однозначно высказывался на этот счет.
И все же… ну вдруг что-то могло измениться за это время?.. Наивно, конечно, на это расчитывать, но я ведь и не рассчитываю, а понадеяться-то можно?
