– Я хотел бы знать, где находится мисс Метида Лилье, – он пояснил, – Она моя родственница.
– Мисс Лилье проживает сейчас на третьем острове и…
– Значит, мне туда, – спокойно кивнул мужчина, – Подготовьте все. Долго добираться?
Слуга быстро все объяснил и так же быстро исчез, чтобы все подготовить.
Атис неожиданно заволновался. Не то что бы он не волновался до этого, но, как и всегда, в какой-то момент ты успокаиваешься, но стоит важному моменту приблизиться, как тут же волнение возвращается – с новой силой. Он долго думал над тем, что и как говорить. Набросал тезисы, чтобы донести основную мысль. Он, как и все, переживал, что Тиде опасно тут оставаться. По-хорошему, ее и отпускать-то не следовало. Что это за глупость вообще – молодой девушке одной даже не за границу, а за Ту Самую Границу… Но то ли не до того было, то ли он слишком погряз в своих обидах, чтобы подумать об этом раньше. Атис испытывал досаду. На себя. Нужно было давно уже поговорить по душам, может еще раз извиниться за все… Извиняться снова не хотелось. В свое время он униженно ползал перед ней на коленях, каясь, признавая за собой едва ли не все грехи, умоляя проявить снисходительность, но она была непреклонна. В тот самый момент, когда ему действительно нужно было ее понимание, ее даже не прощение, но поддержка в момент слабости и ошибок. В конце концов, они семья – не по документам даже, они были ей до свадьбы, будут и после развода. И в тот момент он прекрасно знал, что она не обязана ему ничего, но наивно ждал, что все годы, проведенные вместе, ее любовь к сестре, их дружба с ним будет важнее задетой женской гордости. Будет важнее брака, который всегда был формальностью, договоренностью, который по факту ничего не менял в их отношениях.
Это, может, не умаляет его вины по факту, но ему казалось, что могло бы умалить – в ее глазах. Потому что она – не все остальные. Она могла бы понять. И хотя Атис понимал, что с точки зрения логики и законов она в своем праве, но его все равно душила обида. Что все это, их общее, оказалось не важнее.
– Ты что здесь делаешь?
Атис обернулся, наталкиваясь взглядом на друга, и легко улыбнулся.
– Здравствуй, Монти…
– Что ты здесь забыл?! – прошипел он, перебивая.
Мистер Нельме удивленно вскинул брови, оглядывая мужчину, совершенно не понимая его реакцию.
– По семейным делам приехал… – потянул он, подозрительно оглядывая собеседника, – А у тебя что случилось?
Монти смотрел на него одновременно обиженно и зло.
– Твоя семья там, а здесь у тебя семейных дел быть не может! – прошипел он, – Уезжай обратно и не мозоль ей глаза!
Атис почувствовал укол обиды. Они давно не виделись и он искренне рад был видеть Монти, а тот…
– Понятно, друг, – улыбнулся Атис и не спросил, а напомнил, – В детстве ты на нее засматривался. Что, решил тряхнуть стариной? Но на меня-то зачем злиться…
Монти прищурил глаза и медленно обошел его, вставая напротив.
– Скажи мне одну-единственную вещь, друг, – даже не подумал ответить на улыбку он, – Ты ей изменял? Тиде?
Атис дернулся и удивленно посмотрел на Монти.
– Она тебе…
– Нет. Нет, хотя стоило бы! Сам узнал.
Атис молча смотрел на друга. Неужели он не поймет? Неужели он, на чьих глазах все это происходило, не сможет понять?
– Послушай…
– Как ты мог? Нет, даже не изменить, – помотал головой Монти, перебивая, – Это-то ладно – уж сколько в мире таких историй. Как ты смел на нее-то злиться? Как ты смел врать о причинах? – он замолк на секунду, будто даже ожидая ответа, – Знаешь, я сейчас хочу войти в твое положение, может даже услышать какие-то оправдывающие обстоятельства… Очень хочу, потому что у меня в голове не умещается, – Монти ошарашено смотрел на мужчину напротив, снова окунаясь в это состояние абсолютного непонимания, как можно не знать такие вещи о самом близком друге; тот все молчал, – Но ведь… ты ей изменил, а потом рассказывал мне все так, будто был перед ней чист, как младенец! Атис, ты мне врал, глядя в глаза! – заводился он, – Ты изменил своей жене с ее сестрой, заделал ей ребенка, а уже потом умолял о разводе, да? Ну хоть Тею в позоре не оставил! Но Атис… Атис… Как так можно? Господи, она же вас еще и покрывает… – покачал головой он, – Тебе вообще как с этим живется, а?
Мужчина молчал, но Монти по глазам видел – он же хорошо знал эти глаза! – что другу плохо. Что ему стыдно, горько, но…
– Это наше личное дело, – все-таки разлепил губы он, закрываясь, – Тебе не стоит в это лезть.
…Но своя шкура ближе. Монти схватил его за лацканы жилета, с трудом дергая на себя.
– Ты головой ударился?! – зло зашипел он в лицо другу, – Это мое дело! С того момента как ты – ты, Атис! – начал мне во всех подробностях врать о своем «личном деле»! Ты меня соучастником своего преступления сделал! Ты сделал и меня причастным этой истории! И весь чертов свет! Мне в глаза ей смотреть стыдно! А тебе? Тебе стыдно?!
Нельме был сильнее и крупнее своего друга, так что легко смог вырваться, отталкивая его от себя.
– Я при каждой встрече извиняюсь! – продолжал он, – Бегаю, как ужаленный, чтобы всем хоть намекнуть, как был неправ… А ты что делаешь?!
– А я приехал за ней, потому что волнуюсь! Потому что вся семья волнуется. Стыдно ли мне? Да! Но мы сами разберемся, а тебя это не касается, Монти. В любой семье бывают сложные моменты…
Атис сам не понимал, зачем говорит все это, зачем оправдывается, даже не для него, для себя.
– Вот же дрянь-человек! – зашипел Монти, – Может тебе еще медаль выдать, что волнуешься?!
Атис дотронулся до ушибленной скулы, рассматривая свое лицо в отражении. Костяшки были сбиты. В таком виде к Тиде ехать не стоит – распереживается. Хотя может и неплохо было бы показать ей! Ну неужели обязательно было… У них ведь была договоренность, единственная, к которой они успели прийти – о том, что у Теи была добрачная связь, они молчат! Она уже во второй раз… И теперь из-за этого он подрался с Монти!
Злость нахлынула с новой силой, и Атис решил, что пока точно не стоит видеться. Он еще не извинился за свое последнее письмо, полное примерно таких же эмоций, и в таком состоянии только возведет между ними еще больше стен, помимо тех, что уже есть…
– Добрый день, мистер Нельме.
Атис обернулся, сталкиваясь взглядом с господином Арионом.
– Не самый, но – рад вас видеть.
– Я пришел сказать, что не хотел бы, что бы вы с ней виделись.
Атис ошарашено моргнул.
– А я бы не хотел, чтобы к зиме вяли цветы в саду… Вот бы они цвели круглый год! И что теперь? Господин Арион, со всем уважением, каким образом вас касаются дела моей семьи?
– Вам стоит уехать, – спокойно повторил он.
Атис оглядел мужчину напротив с ног до головы, будто что-то в его облике могло объяснить эту ситуацию. И, в общем-то, что-то нашел. Все тот же высокий, атлетично сложенный, смуглый красавец с густой копной черных змеек, стекающих по лицу почти до плеч. Все тот же спокойный взгляд, то ли слишком внимательный, то ли пустой, блестящий влагой взгляд, каким он оглядывал всех: что слуг, что господ, что чистой небо, что ливень за окном…
И который лишь однажды прошелся по нему, Атису, с интересом, посмотрев на, а не сквозь. Когда он заговорил о Тиде.
– Понятно, – улыбнулся мужчина, – И вы туда же. Вам понравилась Тида, да? Я не удивлен, но теперь послушайте меня. Ее отношения с мужчинами нашей страны, из хороших семей и с хорошим воспитанием – исключительно ее дело. Но частью вашего – простите, боги! – гарема она не станет никогда. Слушайте по слогам: ни-ког-да. Вам это не позволит ее отец, вам это не позволю я и, черт возьми, вам это не позволит наш король. Приличная девушка из нашей страны никогда не будет с вами. Так что оставьте свои притязания и требования…
– Я мог бы дождаться, когда ты вернешься домой, – вдруг улыбнулся господин Арион, – Тайно добраться до твоего поместья. Мне ведь не нужно и никогда не было нужно ничье разрешение на пересечение границы, знаешь? Я бы по рекам, речушкам и самым мелким ручейкам никем не замеченный добрался до твоего дома… – тихонько шелестел мужчина, напоминая, почему огромное количество людей не торопится дружить с нелюдями, – Дождался бы, когда ты пойдешь нарвать кувшинок своей милой маленькой герцогине… А потом утащил бы на дно. Был мальчик – и нет его. И никакой магии. Кто подумает на меня?
