– Так вы в ссоре?

– Ну, ссора, это когда оба злятся, так ведь? – улыбнулась она, – А тут только со мной в ссоре. Я, наверное, заслужила… Я точно заслужила!

Арион сидел и думал, что завтра все-таки не пойдет к реке. Потому что, пожалуй, у мисс Метиды есть причины называть себя преданной и испытывать недовольство, но как можно рвать связи с семьей из-за одного только мужчины, коих на свете тысячи, Арион искренне не понимал. Поэтому и не стоит заигрываться в моногамию полигамным расам. Что же хорошего, что родные сестры не могут поговорить из-за какого-то юноши, даже не самого симпатичного?

Они могли бы обе быть его женщинами, но зачем-то играют в «один на всю жизнь», лелеют свои чувства, которые вмиг меняются, как вечные и незыблемые. И в этом самообмане созревают обиды, которых можно было бы легко избежать. Если бы мисс Лилье хоть на секунду допустила, что в ее жизни могут быть еще десятки мужчин и подостойнее юного герцога, стала бы она рвать отношения с родной сестрой из-за него? Долго бы длилась ее обида, осознавай она истинную ценность своего «да до сих пор люблю»? Стала бы она вообще цепляться за этого вьюнка, если бы не позволила засорить свою голову чепухой про любовь на всю жизнь?

А миссис Нельме, совсем еще юная, очевидно неопытная, согласилась бы выйти замуж за бывшего мужа сестры, знай она, что в ее будущем будут еще мужчины, ничем не хуже? Кровь гуще воды. Но почему-то не для мисс Лилье.

И это было ее право, и Арион вовсе не собирался осуждать, но идти к реке теперь не хотелось.

Вся эта глупая история яйца выеденного не стоит. И поэтому тем более непонятно, почему она его так раздражает.

Я сижу на скучном званом ужине, стараюсь не отвечать невпопад и жду, когда дамам позволят уйти в отдельную комнату и заняться своими делами. Не то что бы мне так хотелось общаться с ровесницами, но это явно будет поинтереснее, чем слушать комплименты тушеным бараньим ножкам и заученные комментарии о политической ситуации в стране.

Так мне кажется ровно до того момента, как дети хозяев ужина не начинают демонстративно перешептываться. Я делаю вид, что ничегошеньки не слышу и продолжаю беззаботно улыбаться, чем явно их не радую. Смешные. Вот уж держать себя в руках меня научили хорошо! Они не успокаиваются и решают вовлечь меня в разговор.

– Мисс Лилье, – тихонько обращается ко мне старшая из дочерей виконта, – Как ваша сестра? Слышали, она выросла просто невероятной красавицей!

– Давно мечтаю быть ей представленным, – закивал ее брат, – Те, кто ее видел, говорят, что ни один мужчина не может остаться равнодушен к ее красоте, – он улыбнулся со значением. – Я вот наслышан из первых уст…

«Из первых уст», значит?

– Возможно, случай скоро представится, – улыбаюсь я. – В предстоящий сезон она дебютирует, обязательно вас познакомлю.

Моя скромная реакция им явно не пришлась по душе.

– Слышала, ее недавно видели на конной прогулке с мистером Атисом Нельме! – не успокаивалась девушка и решила перейти к более прямолинейным намекам, – А ведь он ваш жених… Вас это, верно, ранило? Так бессердечно, примите наше сочувствие.

Я округлила глаза, почти искренне удивляясь.

– Сочувствие? Позвольте, зачем же мне сочувствовать?

Они переглянулись. А я сидела и гадала, хватит им наглости или нет все же сказать прямо? По хорошему, не должны бы, но отчего-то казалось, что не удержатся. Я хлопала глазами и делала вид, будто ну вот совсем-совсем не понимаю, к чему она ведут. А им зачем-то очень хотелось, чтобы поняла. Девушка сузила глаза, решаясь.

– Гулять наедине с чужим мужчиной – это неприлично. Мы все понимаем, что это значит. Оттого и сочувствуем вам!

На мгновение повисла тишина. Примолкли даже с другой стороны стола, ведь последняя реплика прозвучала громче, чем следовало бы. Сама девчонка уже об этом пожалела, запоздало догадываясь, что сказала лишнего, но идти на попятную ей явно не хотелось.

– Мы все просто переживаем, что вас могут обмануть!..

– Лара! – зашипела ее же мать, одергивая.

Талия нахмурилась, готовая хоть сейчас встать и гордо уйти, а отец замешкался, не решаясь как-то реагировать. Гнетущую атмосферу разорвал мой смех. Я прикрыла рот рукой, продолжая тихонько хихикать.

– Боже, какая вы мечтательница! Да ведь наши семьи дружат уже многие годы, и Атис нам совсем не чужой!

Отец быстро сообразил, подхватывая.

– Он знает малышку Тею с совсем еще юных лет, она ему что сестра родная… И в поместье герцога ее всегда рады видеть. Мы и отпускаем ее с Атисом прогуляться, не тревожась. Обычно дети гуляют втроем, но тогда Метида приболела, – отец вздохнул раздосадовано.

– Пожалуй, мы засиделись в своем тихом мирке и забыли уже, как ко всему внимательны чужаки! – покачала головой я, – Вы верно заметили, нам не стоит быть такими беззаботными, ведь Тея уже скоро станет взрослой. Пока она еще ребенок, но, когда станет невестой, такие разговоры уже даже кто-то начнет воспринимать всерьез!

– Вы совершенно правы, – тут же подхватил виконт, – Репутация для юных девушек – это самое важное! Но пока она еще ребенок, такую чепуху даже произносить стыдно, – он скосил недовольный взгляд на дочь, – Так что простите, что вам пришлось это глупость услышать.

Я разулыбалась и покачала головой, уверяя, что все в порядке. И только под скатертью никак не получалось разжать кулаки. Я же просила Атиса…

Я пыталась говорить с ним на этот счет. И даже не раз. Я не слепая и вижу, что между ними что-то происходит. Еще робко, но неумолимо между ними что-то происходит. Атис злится, когда я поднимаю тему. Атис, обычно спокойный и сдержанный, не может сдержать раздражения, как запертый в клетке зверь мечется и злится на того, кто тревожит его рану. Он не верит, что что-то можно сделать, он боится даже заикнуться о такой возможности, он уверен, что все решено, и обижается, когда я бесполезно сыплю ему соль на рану разговорами.

Но при этом и держаться достойно у него тоже не хватает сил.

Когда я первый раз два года назад заметила, как они сбегают порой, чтобы побыть вместе, я предложила Атису рассказать об этом отцу и договориться о помолвке с Теей. Он был оскорблен. Убедил меня, что я все выдумываю. Напомнил, сколько отец потратил на моих учителей. И я поверила, попросила прощения и закрыла тему.

Во второй раз он уточнил, не хочу ли на самом деле я сама разорвать помолвку, и услышав отрицательный ответ, закрыл тему сам.

В третий раз он смотрел на меня больным взглядом, от которого меня накрывало волной жалости, и объяснял, что Тия никогда не потянет требования отца, что тот ни за что не позволит ей стать герцогиней. Что, услышав однажды, что Атис прислал Тее в подарок брошь в цвет ее глаз, он был в бешенстве и запретил дарить Галатее что-то, кроме малозначимых подарков по большим праздникам. Я была уверена, что герцог злился отнюдь не на возможность симпатии между ними, но на то, что Атис обошел вниманием собственную невесту, прислав подарок только Тее, но объяснить это ему у меня не получилось.

Атис взял с меня обещание, что я больше не заговорю с ним на эту тему. Я согласилась пообещать только после того, как он пообещал, что не будет ставить ни меня, ни Тею в неловкое положение.

И сейчас я была зла. Разве он не понимает, что такие слухи не ударят по нему, но ударят по нам? И все же начинать опять этот разговор я не хотела. Малодушно искала причины этого не делать, потому что ссориться с Атисом не хотелось, опять спорить и что-то доказывать…

Я понимала его страхи. Меня и саму пробирала дрожь при мысли о том, чтобы предложить герцогу Нельме поменять невест. Ведь он столько в это вложил, возлагал на нас такие надежды. Разочаровывать его совсем не хотелось, это почти пугало, но это ведь вовсе не значит, что ситуация безвыходна. Это только значит, что надо лучше подумать, как это все представить. Я вовсе не считала, что из Теи не может получиться хорошая герцогиня. Да, она беззаботна и смешлива, но вовсе не дура. И заботиться об окружающих она умеет, пусть и по-своему. Она не транжира, не эгоистка. Это не так уж мало для начала. С опытом придет и остальное, нужно только взяться за дело всерьез! И, желательно, уже сейчас.