– Я и правда раскрыла преступление века, – неожиданно даже для себя произнесла я, – Знаете, а это было легче легкого!

На меня ошарашено уставились, кажется, все.

– Ну, наконец-то, – закивала Тиша, опомнившись быстрее всех, – Теперь мне все поверят!

Я улыбнулась, хотя во мне почему-то бурлило раздражение. Ну вот почему все вокруг такие неспокойные?!

– Мы просто решили немного развлечься в тот дождливый хмурый день, – начала я, – Это была игра… Да? – я повернула голову в сторону Тихеи, и она мне радостно кивнула, – Такая маленькая милая дамская игра! Называется: «Угадай, кто садовник!» – очень весело и, главное, держит в тонусе. Всем советую. Мы посидели, порассуждали, прикинули пару вариантов… Ну просто навскидку! А потом решили проверить досье… А что вы так удивляетесь? – еще шире улыбнулась я на ошарашенные взгляды, – Ну да, у нас есть досье на всех. А у вас их нет? Вы многое теряете! Уверяю вас, досье нужно собирать на всех своих знакомых. Это, знаете, очень весело и, главное, держит в тонусе – всем советую!

– И что же вы там нашли? – наклонилась поближе и с искренним интересом прошептала Элизабет, хотя уж она-то успела десять раз уже выслушать рассказ Тишы.

Я тоже слегка наклонилась к ней, будто рассказывая секрет.

– Подозреваемого!

– Ну и кто же это, может хоть вы наконец расскажите? – нетерпеливо поторопил кто-то в стороне.

Я откинулась на спинку и с сожалением развела руками.

– Не могу. Тайна следствия! Скажу только, что наша теория подтвердилась и дело, как водится, в деньгах. Полагаю, было бы куда драматичнее, будь это расовая нетерпимость, столкновение культур или новый крестовый поход… Но это, к сожалению, всего-навсего бизнес.

Люди со смехом перешучивались о том, что с современными дельцами и разрастающимся рынком крестовые походы теперь будет устраивать отнюдь не церковь. Нелюди неожиданно их поддерживали, рассказывая, как пару лет назад волчьи племена чуть не разорвали торговый договор с Лебедиными Островами из-за слухов о сносе храма их главной богини. А потом оказалось, что слухи распустило одно из соседних племен, чтобы под шумок перехватить договор.

– Но ведь перенесли-то вас магией? – резонно напомнили.

Фрейя махнула рукой.

– А вы что, думаете, на наших землях не водится тех, кто за деньги маму родную продаст, не то что мирный договор, на который и без того не все смотрят с радостью? Все как у вас! Надут наглеца, сами же вам его отдадут – и делайте с ним, что хотите!

Я рассказывала, как нас похитили, как мы спасались, как ни капельки не испугались, потому что – нам ли, гениальным сыщицам, чего-то там бояться? Я рассказывала и с удивлением замечала, что атмосфера разряжается, что гостиная уже не разделена на половину людей и половину нелюдей. Послушать рассказ, полный откровенных преувеличений смешанных с правдой, интересно было всем.

Для танцев освободили небольшое пространство, так что много пар поместиться не могло, но оттого было даже как-то уютнее. Меня приглашали неожиданно часто и, что еще более неожиданно, я с удовольствием соглашалась.

Когда я вышла в сад подышать свежим воздухом, я почему-то совсем не удивилась, услышав над ухом горячий шепот.

– Ну так что, вы подумали?

– О чем?

– О предложении мальчишки? – уточнил господин Арион, накидывая мне на плечи шаль, – Подумайте. Хорошо подумайте. А то он ведь ждет…

– Скажите честно, подслушивать – ваше маленькое тайное хобби?

– Возможно, – не стал спорить он.

– Вы знаете, что это в высшей степени некультурно и невоспитанно?

– А я когда-то говорил, что воспитанный? – уточнил он совершенно серьезным тоном, – Если да, то прошу прощения, что ввел в заблуждение.

Я улыбалась. Не знаю, почему. Может потому что прохлада на улице, хоть и пробиралась под одежду, заставляя подрагивать, приятно бодрила, охлаждая разгоряченное после танцев лицо? Или это редкие капли после дождя так красиво и глухо стучали по опавшей листве? Или может потому, что ночи приграничья оказались гораздо темнее столичных, но и почему-то приносили гораздо больше спокойствия и умиротворения? А вдруг все дело в том, что за спиной в теплом свете свечей смеются и танцуют мужчины и женщины, забывая о склоках и претензиях?

Или дело в том, что от господина Ариона, стоявшего прямо за мной, тянуло обычным человеческим теплом, растворявшем холод вечера?

– Мисс Фрэмде уже напросилась в ваш гарем? – брякнула вдруг я, но даже не пожалела, хотя щеки слегка потеплели, – Вы о моих личных делах столько знаете, а я о ваших – ничего!

– Нет, – просто ответил он, – А что?

Его тон был как всегда ровным, ничего не выражающим, будто я спросила о погоде. Это раззадоривало.

– И все же мне интересно, как вы это делаете?

– Что именно? – я все так же на него не смотрела, а он все так же стоял за спиной.

– Склоняете приличных дам ко греху.

– Прямо-таки ко греху? – вскинулся мужчина.

Я пожала плечами.

– С их точки зрения – да. В этом и смысл. Как вы это делаете? Секретная семейная техника? Или личное очарование?

Он наклонился к моему уху и прошептал.

– Вам не стоит спрашивать меня о таком, – в его тоне мне почудилась улыбка, – Вы ведь совсем не готовы к ответу.

– Ну это не вам решать! – фыркнула я, – Если вы мне рассказать не готовы – это другое дело, но…

– Уверены? Я совсем недавно признавался вам в своих чувствах, а теперь вы спрашиваете меня о таком… Я могу решить, что это намек.

Мне стоило промолчать. Стоило отказаться. Стоило свести все в шутку, ведь он был прав – это выглядело как намек. А может это он и был? Я сама не могла разобрать, вот только прогоняя своим теплом холодную дрожь, он в то же время разгонял своим дыханием по шее мурашки.

Вместо того, чтобы благоразумно отстраниться, я вывалила то, что давно скребло на душе.

– Учитывая, как быстро вы нашли мне замену, я было решила, что вы просто пошутили.

Его губы растянулись улыбкой прямо по коже моего плеча. Сердце стучало в ушах, а щеки уже горели. Мне было за себя стыдно, за свой недовольный тон, за какую-то свою навязчивость, но я продолжала стоять, не отстраняясь.

– Вы слишком неуверенны в себе раз решили, что вам можно найти замену.

– Но вы… – нахмурилась было я.

– Что я?

Меня будто током ударило. То ли от осознания, то ли от того, что в его тоне вдруг проскользнуло что-то мягко-игривое. Я резко развернулась и все-таки нашла в себе силы, несмотря на смущение, окатить его недовольным взглядом.

– Вы это специально, что бы я ревновала, – не спросила, а утвердила я, поражено выдыхая, – Вы не случайно на нашем пути оказали…

Его глаза, обычно такие равнодушные, не выражающие ни симпатии, ни раздражения, сейчас были так довольно сощурены, что злиться не получалось. Я, поймав это взгляд, только усилием воли наконец смогла его отпустить и только для того, чтобы наконец полюбоваться его улыбкой, не прикрытой, как обычно, ладонью. Ну да, его ладони уже притягивают меня к себе за талию… Я забыла, о чем хотела сказать, и вспомнила лишь потому, что он сам напомнил.

– Я не хотел вас заставить ревновать, мисс Лилье, – шептал он мне в губы, выловив снова мои глаза и уже сам не отпуская взгляда, – Я хотел узнать, будете ли… Как отрадно знать, что да. Теперь уж можно начать за вами ухаживать, раз мы немножко разобрались?

Я знаю, что именно мне стоило сделать. Как стоило бы поступить. И я знаю, что, в общем-то, могла бы. Но…

Как это? Как это, когда не можешь сдержаться? Как это, когда от страсти забываешь обо всем и обо всех? О приличиях, об обстоятельствах? Как это? Ради чего меня оставили?

Я закрыла глаза и просто поплыла по течению, с легким любопытством предвкушая, чем это все может закончиться.

Я сижу в своих покоях, проверяю бюджет к предстоящему балу. Сосредоточиться сложно – мысли то и дело улетают в другое. Но время подумать о другом и решить, как быть дальше, у меня тоже будет. Я специально выделила себе пятнадцать минут за чаем на это, чтобы легче было заниматься работой, уговаривая и убеждая саму себя, что на все найдется время, а пока надо поработать.