– Я и не собиралась, – улыбнулась я.

Она покивала, но не успокоилась.

– Просто я тут узнала, что тебя хорошо так полощут слухами после развода, – без прелюдии начала она, ничуть не стесняясь поднятой темы, – И подумала, что ты можешь застесняться в замкнутом-то пространстве! Я бы – да, – призналась она, – Но, поверь мне, лучше так, чем сидеть одной. На второй день от скуки уже хочется на стенки лезть! И это я-то еще с мужем, а не одна…

Почему-то от того, как просто она заговорила о моем разводе, стало смешно. И приятно. В ее тоне не было ни злорадства, ни жалости – по большому счету ей вообще было без разницы.

– Я вовсе не боюсь, что про меня что-то скажут. Что могли, уже сказали.

Тихея посмотрела на меня снисходительно и поиграла бровями.

– Поверь мне, всегда есть куда опозориться еще! Я в этом кое-что понимаю. А уж если один раз попалась людям, потом они с удовольствием осудят даже то, как ты моргаешь. Я поэтому и пришла, – она скосила в сторону глаза, слегка смущаясь, – Ты мне понравилась, так что… Если вдруг совсем соскучишься, а слушать оскорбительные намеки надоест, приходи ко мне. Наш с Икелом вагон – восьмой. У меня там своя гостиная, и Фрейя там проводит большую часть времени! – она улыбнулась немного неловко, кажется, слегка боясь быть навязчивой, – Я всегда рада, но только если тебе самой захочется.

Такая юная и взволнованная, такая непосредственная и прямолинейная… Она ощущалась, как младшая сестра. И все же совершенно иначе, чем я привыкла. Интересно, как ее воспитывал граф Роттер? Она казалась беззаботной, но я бы руку на отсечение дала, что в сложной ситуации она не растеряется.

– Мне очень приятно это слышать, – вполне искренне ответила я, – И я с удовольствием воспользуюсь твоим предложением!

Просидела она у меня как раз до обеда, на который мы с ней пошли вместе. В салоне-столовой уже был накрыт стол и начали собираться и люди, и нелюди.

Атмосфера в помещении была, мягко, говоря, не легкой. Люди сидели с одной стороны стола, нелюди – с другой. Разделились по группкам и не слишком-то ласково поглядывали друг на друга, тихонько перешептываясь каждый между собой. Тихея будто не заметила, продолжая рассказывать, как ее душка-муж красиво за ней ухаживал, чтобы граф Роттер дал согласия на их брак по человеческим обычаям. Для нелюдей они к тому моменту и так были парой, но ее приемный отец этот брак так просто признать отказался.

– Ты бы знала, как мы сидели над стихами для песен под моим окном! Пишу-то я неплохо, а вот рифмую так себе…

– А твой муж в процессе создания од твоей красоте участвовал? – уточнила я.

– Ну-у, – потянула она, нахмурившись, – Он их потом горланил на весь остров. Это же считается за участие в процессе создания? Он создал, так сказать, слухи о моей красоте своим отчаянно-романтичным концертом!

Я аккуратно подтянула Тишу к середине стала, как раз между двумя группками. Поддерживала непринужденную беседу, пока не собралось побольше народу. Через пару минут к нам присоединились господин Икел и Фрейя. Муж Тихеи смотрел на жену долгим обиженным взглядом, демонстративно обижаясь, что она не обращает на него внимания, разговаривая только со мной. Фрейя дружелюбно мне улыбнулась, но сразу же утянула в беседу о каких-то поставках сидевшего рядом нелюдя из перевертышей.

В столовой атмосфера стала, пусть и на пару градусов, но теплее, когда собралось побольше народу.

Полагаю, проблема была в сваре на вокзале и обвинениях в сторону нелюдей в том, что от их взглядов у дамы случилось несварение. Даже такая мелкая искра может устроить пожар, если упадет на порох.

– …и, в общем, мой друг теперь пытается переманить всех на свою сторону! Он всерьез хочет обратить островитян в нашу веру, представляешь?

Я вскинула брови и уцепилась за тему.

– Так значит, на Той Стороне есть храмы Единого Бога? – я слегка повысила тон голоса якобы от удивления, ненавязчиво привлекая внимание.

– Вообще-то, нет, – покачала головой Тихея, – Точнее, не было. Но сын царя неожиданно согласился профинансировать постройку небольшой часовни, а к нашему прибытию ее достроят, чтобы можно было проводить воскресные службы.

– О, это так неожиданно! – я улыбнулась, – Но очень обнадеживает. Приятно знать, что к нашему приезду так готовятся. Должна признаться, что я немного переживала на эту тему, но выспрашивать было как-то неловко…

– Не должно быть никакой неловкости, милая, – вдруг вступила в разговор миссис Ригор, до того поглядывавшая хмуро на нелюдей, – Я сразу так и спросила: смогу ли я на их земле по-человечески помолиться? Это же не мелочь какая, такие вещи – это же самое главное! И согласилась поехать, только когда узнала, что у них есть божий дом! Очень рада узнать, что его приспособили для служб, – оттаяла она и, кажется, даже одобрительно прищурилась в сторону другого конца стола.

От ее прищура пробежала легкая дрожь по хребту, но она явно слегка успокоилась на их счет. И, как властная натура, начнет навязывать свое мнение и всем окружающим – уже неплохо!

– Для нас очень важно наладить добрые отношения с соседями! – вдруг разулыбался и заворковал с миссис Ригор господин Икел, – И упускать такие важные, можно сказать, самые важные, вещи из виду было бы недопустимо! Приятно знать, что наши усилия не напрасны…

Они уцепились языками, параллельно утягивая в беседу и окружающих и, неожиданно, но уже через четверть часа о небольшом недоразумении в начале пути все уже забыли.

Мы с Тишей сговорились после вечерних посиделок в салоне пойти в ее вагон, чтобы она могла показать мне свои наброски для книги. Надо же мне на что-то ориентироваться?

– Мисс Метида, – я едва не вздрогнула от неожиданности, когда над головой раздался тихий, низкий голос, – Вы же не забыли, что госпожа Австер не единственный ваш друг в этом месте?

– Конечно не забыла, – кивнула Фрейя, отвлекаясь от разговора, – У нее еще есть я! А ты, жеребец, гриву по ветру и скачи отсюда!

– И вам добрый день, мистер Вассергайст, – проявила я каплю вежливости.

Мужчина сел рядом со мной, проигнорировав рыжую принцессу. Та, впрочем, тоже моментально про него забыла. Видно, колкости – скорее часть общения, а не проявление настоящей антипатии.

– А мы, кажется, при последней встрече минут тридцать спорили о том, могут ли дружить мужчины и женщины, – язвительно напомнила Тихея господину Ариону, – И вы были отнюдь не согласны с тем, что такое возможно!

Он лениво перевел на нее взгляд.

– Так вы же мокрого места от моих аргументов не оставили своими логическими цепочками. Разве не помните?

Тихея удивленно хлопнула глазами.

– Он надо мной издевается?

Господин Икел почему-то довольно улыбнулся.

– Еще как!

«Путешествие началось с недоразумения. Ну да с чего оно еще могло начаться? Поверить в то, что нелюдям страсть как хотелось, чтобы у некой леди случилось несварение, довольно сложно, но можно – если очень постараться. Вдруг великое зло, которым нас пугали с детства, настолько же мелочно, как и мы? Это было бы довольно забавно.

Должна признаться, будь у меня возможность вызывать у леди несварение одним взглядом, я бы не ограничилась одной леди…»

Я вертела в руках карандаш, пытаясь понять, сойдет ли такое начало. Вроде неплохо? Я прищурилась, будто прищур помог бы мне разглядеть в строчках чего-то, что я не вижу так.

– Никогда раньше не видел вас в очках, мисс Лилье.

– Вы и за работой меня никогда не видели, – усмехнулась я.

В общем-то, если и не сойдет, будет же меня проверять цензура, да? Если им что-то не понравится, сами и поправят!

– И над чем же вы работаете? – с непонятной иронией уточнил мистер Монти Энштерних, давний друг Атиса.

Мы были знакомы лет с четырнадцати и с этого же возраста друг друга недолюбливали. Я тяжко вздохнула и все-таки оторвалась от заметок, переведя на него взгляд.