Ну некоторым возраст ничуть не мешает. Майяри припомнила господина Шереха.

– Он рьяно стоял за то, чтобы условие, по которому сумеречники встают во главе равнинных хаги, было соблюдено. Но личных амбиций у него мало. Скорее их видимость для поддержания солидности.

– То есть фигура он незначительная? – уточнил Ранхаш.

– Нет. Смерть того же Ергена наделала бы больше шума и куда сильнее возмутила бы хаги. Сомневаюсь, что в этом случае они бы так просто уехали. А тут такое поспешное отступление… Впрочем, вполне в стиле сумеречных хаги. Если проблема сильно их не задевает, то они спешат убраться из-под удара. Ну вы, наверное, уже сами знаете.

– У меня был разговор с прадедом, – сухо отозвался харен.

– О чём вы? – насторожилась Майяри, но мужчины не услышали её.

– Но если они сами подстроили убийство старика… Хотя мне сложно представить, что они ради этого решили воспользоваться хаггаресскими амулетами. С их-то болезненной гордостью… Но если представить, что они сделали это сами, то мне непонятно, почему они так поспешно уехали. Зная, что опасность фальшивая, Ерген скорее бы остался и попытался выжать из случившегося всё что можно. Но он скомандовал отъезд.

– Боялись, что если начнётся расследование, то правда вскроется? – предположил Ранхаш. – А так все участники действия уехали и забрали с собой тела, оставив только слишком очевидные улики.

– Вариант, – одобрил Риш. – А так теперь обвиняй не обвиняй – доказательств всё равно нет. Слухи-то ходить будут, но слухи только распалят разногласия. Но мне всё же кажется… – Узээриш расцепил ладони и нервно взъерошил волосы. – Харен, вот представим, что убийства на обеих сторонах были подстроены. Что хаги знали о предполагаемой смерти Илэраза, а хаггаресы – о смерти Ласиша. Странно, что им одновременно пришли в голову похожие идеи и они решили воплотить их в один день. Мне здесь чудится сговор обеих сторон. Но опять же, мне сложно представить, что старейшины сумеречных хаги и хаггаресов способны договориться между собой. Эти гордецы глотки друг другу перегрызут.

– Все не смогут, – согласился Ранхаш.

– Даже большинство не сможет.

– А единицы?

– Вот! – Риш вдохновлённо уставился на харена. – Один старейшина-хаги и один старейшина-хаггарес ещё могут втайне от других ящеров договориться между собой ради достижения какой-то личной выгоды. И мне кажется, что со стороны хаггаресов это Агарес. Всё-таки не в его духе вот так сматываться. Я скорее могу представить его во главе войска, атакующего резиденцию хаги. А тут он неожиданно обиделся как дитя, схватил тело дорогого друга и свалил из города на драконе. Будто бы действительно опасался расследования. Со стороны хаги я бы заподозрил Ергена, всё же это он отдал приказ уезжать, но… – оборотень с сомнением почесал нос. – Всё же подобное отступление вполне в духе сумеречных хаги. Он мог ничего не подозревать и просто поторопиться уйти из-под удара. Здесь не столь однозначно… И понять бы ещё зачем.

– Господин Агарес метит на место главного среди сумеречников, – напомнил Ранхаш. – Господин Ласиш – очень серьёзный соперник. Устранив его, он только выиграет.

– Устранил бы его в горах. Тихо и незаметно. К чему театральщина? Мне всё-таки кажется, что целью было посеять семена раздора внутри хаги и хаггаресов. А у них только-только начало появляться какое-то подобие централизованности… – Риш резко осёкся и высоко вскинул брови. – А если он метит на место главы не сумеречных, а всех хаггаресов? Пока он подомнёт под себя сумеречников, равнинники могут успеть сплотиться сильнее прежнего и выделить единого главу. И тогда подмять их под себя будет куда сложнее. Они многочисленнее и скорее сами подомнут горных родичей. А ссоры и склоки опять разбросают их в разные стороны, и у Агареса будет время.

– Хороший вариант, – снизошёл до похвалы Ранхаш. – Но доказательств причастности Агареса к убийству у нас нет. Пока.

– Но мы можем постараться расстроить его трогательно лелеемые планы, – молодой хайнес расползся в воистину змеиной улыбке. – Я сожру каждого из этих склочников, что сейчас заседают внизу, если они не соизволят наконец договориться. Только вот каков мотив хаги? Или же они действительно не при чём?

Вопросительный взгляд достался Майяри.

– Вы и без меня прекрасно справляетесь, – прохладно отозвалась девушка.

– Ну же, госпожа, вы же помощница сыскаря, – сладко пропел Риш, – помогайте следствию.

– При условии, что меня допустят к расследованию, – уцепилась за шанс девушка.

– Вас? – хайнес насмешливо изогнул брови. – Напомните мне, сколько вы служите в сыске? Что? Даже трёх месяцев нет? Тогда, госпожа, советую вам сперва разобраться с уже порученным расследованием по делу Дешия, а потом тянуть ручки к другим делам. Опыта у вас маловато, чтобы вы могли вникнуть в несколько сложных дел одновременно.

Майяри бросила недовольный взгляд на мужа, но непреклонный взгляд сказал ей, что Ранхаш полностью поддерживает сильнейшего.

– Так чем вы можете нам помочь? – Риш вновь расплылся в сладкой улыбке.

Девушка ещё немного помолчала и всё же неохотно выдавила:

– Сумеречным хаги мир не нужен. Точнее им нужен не мир. То есть…

Сбившись, Майяри потёрла лоб, старательно припоминая слова деда, которые она раньше с не меньшим старанием пыталась забыть.

– Их не устраивает, что каждая община должна подписать мирный договор от себя. Будто среди хаги нет единства. Будто у них нет главы. Ну, словно потомки правителей ничего не значат. Они видят в этом попытку разобщить и ослабить народ.

– А разве у хаги есть правитель или семья, объединяющая их всех? – удивился Риш.

Майяри прикусила губу. Не так давно, каких-то полгода назад, она была уверена, что есть. Теперь же крепко сомневалась. И первые зёрна сомнений просыпались после знакомства с Харийдом.

– Я знаю, что старейшины сумеречных хаги – потомки правящей семьи, – задумчиво продолжил Узээриш. – Почти все. Но реальной власти они не имеют, ещё и между собой не могут договориться, кого считать главнее.

– Меня… учили другому, – призналась Майяри. – Меня растили с мыслью, что именно мы, сумеречные хаги, стоим во главе всех хаги. Да, мы спорим между собой за главенство, но равнинники бесспорно нам подчиняются.

Хайнес не удержался от издевательского хохота, и девушка досадливо поморщилась.

Конечно, хорошо, что действительность оказалась не такой, какой её раскрашивали. Получается, что равнинных хаги не нужно опасаться так, как сумеречных, и с ними можно иметь дело. Но дико неприятно, что ей дурили голову. И дурили, похоже, во всём.

– Мне всегда казалось, что наши сумеречные товарищи опасаются, что у них окончательно отобьёт власть салейский владыка, – протянул собственно владыка. – Но они ничего не делали, чтобы укрепить власть. Только сидели в своих горах.

– Похоже, сейчас они пытаются если не укрепить свою власть, то разобщить равнинников, – заметил Ранхаш.

– Я не понимаю, чего они ждали всё это время? Почему они не пытались вернуть власть? – не понимал Риш.

– Бегать за сбежавшим вассалом? – Майяри идеально отыграла надменные дедовские интонации. – Сам приползёт. А не приползёт, так сдохнет.

– Ждут, когда равнинные осознают несправедливость мира и с поджатыми хвостами вернутся под их крыло, – почти с уверенностью предположил Ранхаш. – Когда-то равнинники разругались с сумеречниками и перестали слушать прежних правителей.

– Которых стало слишком много, – добавил Риш. – Они оскорбились неблагодарностью подданных и завещали эту обиду потомкам, которые бережно выпестовали её в своих детях, – многозначительный взгляд достался Майяри, но та не поняла его.

В ней воспитывали чувство превосходства перед равнинными хаги, но вот до посвящения в истинные отношения между «правителями» и «подданными» её обучение не дошло. Похоже, дед не был уверен, что нерадивая внучка отнесётся к равнинникам с должным негодованием, и ждал, когда она воспитается необходимым образом.