– Они никогда не согласятся! – резко перебила её госпожа Ярвиделла, но Майяри невозмутимо парировала:

– Не согласятся. Но и воспротивиться не посмеют. Духа не хватит!

Вскинув подбородок, Благословлённая на Одиночество посмотрела на девушку из-под ресниц блестящими как лихорадке глазами.

– Я не прошу вас вернуться в общину, – продолжила Майяри. – Жить в мире с теми, кто вас убивал, вы не сможете. Но я хочу, чтобы вы переехали вместе с нами на равнину, в Жаанидый. Жить, кочуя по горам и зимой, и летом, сложно, и, я думаю, вы не хотите, чтобы ваши подопечные шлялись по вершинам неприкаянными духами до самой смерти. Вам не придётся жить вместе с общиной. Господин Узээриш готов распорядиться, чтобы вас определили в Жаанидыйскую школу магии на первое время, а потом, когда освоитесь, сами решите, куда податься.

– Мы никуда не поедем! – резко заявила госпожа Ярвиделла. – Если эти уедут, то нам больше не придётся кочевать и мы сможем осесть на одном месте.

– Мы уедем, но вы знаете законы сумеречных гор. Вас постоянно будут донимать мужчины, считающие, что женщины не могут жить одни. Господин Узээриш обещал поддержать вас, но я не знаю устроит ли вас, что вокруг будут шнырять оборотни. Впрочем, выбор за вами, госпожа. Я не посмею настаивать. Если честно, – в глазах Майяри мелькнула усталость, – я вообще не хотела взваливать на свои плечи эту заботу.

Вновь повисло молчание. Напряжённая, готовая взвиться в любой момент госпожа Ярвиделла смотрела потемневшими глазами прямо на Майяри, но не могла понять, насколько искренне говорит эта повзрослевшая почти незнакомая ей девушка. Но…

Она выступила против общины, потому что отданным хаггаресам девочкам грозили смерть и унижение. Она увела их за собой, чтобы спасти от жестоких игр старейшин и слабоволия остальных жителей. Не ради изменения порядков, она всего лишь хотела спасти их жизни. Она хотела позволить им жить другой жизнью.

Копьё резко вжихнуло в воздухе, и Ранхаш отшвырнул Майяри назад, на руки подоспевшего Казара. Не отшвырнул бы, и острый кончик упёрся бы в горло новоявленной старейшины.

– Если обманешь меня – убью, – пообещала Благословлённая на Одиночество и также стремительно отвела копьё. После чего перевела взгляд на хайнеса. – С вами пойду я и ещё двое. Остальных должны отпустить.

– Конечно, – улыбнулся Риш, мучительно соображая, как бы незаметно отослать в лагерь гонца с предупреждением о явлении суровых женщин. Ну чтобы мужики успели спрятать всё неприглядное.

– Если, – глаза охотницы прищурились, – понравится, мы отправимся с вами.

– Дагрен, – господин Шидай коварно прищурился и протянул оборотню фляжку, – хочешь водички?

– Да, конечно, – мастер спокойно принял сосуд, и Майяри наконец заподозрила, что с ним что-то не так. Она бы точно ничего не взяла из рук господина Шидая, улыбнись он так ей.

И бросила взгляд на госпожу Ярвиделлу.

Разведывательный отряд во главе Благословлённой на Одиночество увиденным в лагере и общине вполне удовлетворился. Хотя Майяри думала, что поседеет, пока они долетят.

Девочку госпожа Ярвиделла брать с собой не стала. Отослала в кусты и подождала, когда из тех же зарослей неслышно выскользнут две стройные черноволосые девушки: одна весьма симпатичная с большим луком за спиной – Риш улыбнулся ей особенно ласково, мол, он совсем не обижен, – а другая широколицая веснушчатая с тонкими губами и блекло-голубыми глазами. Майяри с большим трудом узнала в ней старшую дочь Плетущей Косы. Красотой она не отличалась, но нрав имела мягкий и приятный. Раньше.

Женщины сами выбрали себе всадников. Ярвиделла сперва посмотрела на Майяри, но похоже не захотела драться за место с Ранхашем, потом на хайнеса, но тот смущённо утёр рукавом слюнявую морду своего ящера, и оставила свой выбор на господине Шидае, безошибочно определив его, как весьма ценного для старейшины оборотня. Усевшись позади мужчины, Благословлённая на Одиночество положила ладонь на рукоять кинжала и красноречиво посмотрела на Майяри. Та живо представила, как лезвие вонзается в спину лекаря.

Слава Богам, господину Шидаю хватило благоразумия не подшучивать над женщиной и интересоваться, не жёстко ли ей сидится. Только в лагере, приземлившись, лекарь попытался помочь женщине спуститься, но вовремя отдёрнул руки и виновато улыбнулся. Впрочем, госпожа Ярвиделла тоже вела себя очень благоразумно и скалиться на манеры чужаков не спешила.

Гонец успел предупредить оборотней, и лагерь встретил женщин аппетитно булькающими котелками и причёсанными и тщательно одетыми мужчинами, изо всех сил старающимися выглядеть смиренно и кротко. Увы, все их старания пошли насмарку, стоило госпоже Ярвиделле скатиться по драконьему боку и предстать перед мужскими очами.

Где-то, звякая, покатился котелок, хрустнула куча хвороста под свалившимся на неё оборотнем и в воздухе разлился переливчатый восхищённый свист. Быстро сменившийся придушенным кашлем.

Пока госпожа Ярвиделла в сопровождении хайнеса и своих спутниц обходила лагерь, мужчины молчали как заворожённые. Стоило женщинам скрыться в общине, и волна пересудов встряхнула всю долину.

В общине госпожу Ярвиделлу встретили не столь восхищённо. Жители скорее выглядели поражёнными, испуганными, а кто-то и разгневанным, но радости они точно не выказали. Впрочем, беглянки тоже не были рады встрече. Благословлённая на Одиночество только вбежала по лестнице в дом старейшины Ирдара, посмотрела на урну с его пеплом и отправилась взглянуть на свой прежний дом. Он уже был занят другой молодой семьёй, а все вещи госпожи Ярвиделлы сожгли по приказу старейшины.

Благословлённая на Одиночество убедилась, что их не обманывают, и села говорить с хайнесом и Майяри у костра. Она выспросила всё, что можно, про школу, где им придётся жить, где будет жить община, как они доберутся до Жаанидыя, на что будут жить девочки, чем им полагается заниматься и многое другое. Господин Узээриш сказал, что если они договорятся, то он прямо сегодня отправит гонца директору школы с наставлением подготовить часть женского общежития для сумеречниц. Он предупредил, что возможны некоторые недоразумения из-за разницы традиций, но он надеется, что им удастся решить их мирно, без оружия. Госпоже Ярвиделле предлагается отправиться в Жаанидый в качестве наставницы девочек. Будет лучше, если рядом с ними останется такая мудрая женщина.

На лесть Благословлённая на Одиночество не отозвалась, но предложение её устроило. На время учёбы девочек будут ссужать из казны небольшими деньгами, чтобы хватило на одежду, еду, писчие принадлежности и мелкие радости жизни. Они могут выбрать одно из отделений школы, а после окончания обучения вольны сами решать свою судьбу. Директор школы озаботится, чтобы новых учениц не обременяли своим вниманием парни-ученики, но всё же он, хайнес, просит о снисхождении. В равнинной части Салеи у мужчин принято более явно выказывать свой интерес, чем здесь, в Сумеречных горах. И он точно не может обещать, что саму госпожу Ярвиделлу оставят в покое, ведь за внимание такой женщины можно рискнуть и жизнью.

Благословлённая на Одиночество пообещала, что постарается сохранить жизнь даже самым отъявленным наглецам. Но вот жизнь их будущих детей может оказаться под угрозой. Господин Узээриш потом сказал Майяри, что теперь он понимает, откуда у неё такая безжалостность.

После отлёта женщин – а с ними улетели двадцать три оборотня – в лагере воцарилась суета. Мужчины брились, мужчины мылись, мужчины чистили одежду и сапоги. Захваченный суматохой Вахеш даже натёр котелок, чем до глубины души впечатлил Плетущую Косы! Она ни разу не видела, чтобы мужчина сам мыл посуду, и даже испуганно порывалась помочь. Пока на неё не нарычал лекарь.

Беглый отряд госпожи Ярвиделлы прилетел только к вечеру следующего дня. Двадцать шесть девушек, вместе с Благословлённой на Одиночество. Исхудавшие, с затравленными недоверчивыми взглядами, одетые в шкуры и рваньё и вооружённые копьями, кинжалами и луками. Настороженно сверкая глазами в сторону оборотней – сколько мужчин! – они обустроились на самом краю лагеря, сами натаскали хвороста для костров и сели есть свою еду.