– Я не могу понять.

– Что? – Ранхаш вопросительно посмотрел на неё.

– Как они могут стать второй ипостасью оборотня? Если его зверь умер, разве может в нём появиться новый? Как он разместится? Почему он не рвёт владельца тела, как… – она запнулась.

– Ты не очень хорошо знаешь природу оборотней, – заметил Ранхаш.

– В моём образовании уделяли много времени прививанию определённых взглядов на мир, – помрачнела Майяри, – а остальное уже в порядке очерёдности. Тем более такая мелочь, как природа… Нет, я знаю, на какой позвонок нажать, чтобы оборот спровоцировать, а в школе и анатомию подучила.

– У оборотня внутри есть что-то вроде крохотного мешка. У разных видов он в разном месте. Он очень мал, порой меньше ногтя на мизинце. Но внутри он во много раз больше, чем снаружи. Он нужен затем, чтобы хранить излишки массы. Оборотни в большинстве своём в зверином облике куда крупнее. И в двуногом облике звериный излишек массы хранится в этом мешке. Для тех, у кого зверь меньше разумной ипостаси – и для детей в том числе, – мешок работает в обратном направлении: когда оборотень в звериной ипостаси, в мешке хранятся излишки массы двуногого облика. У оборотня, лишившегося зверя, этот мешок сохраняется. Кто-то утверждает, что именно из-за него лишенцы чувствуют внутри сосущую пустоту, но я больше склоняюсь к тому, что им не хватает второго сознания. Мы не привыкли быть одни в своей голове.

– Ага, значит, теоретически этого зверя, – Майяри указала на вольер, – можно подселить в… м-м-м… мешок?

– Сознание в любом случае должно разместиться здесь, – Ранхаш постучал себя по виску, – а вот телесный облик должен привязаться к мешку. Мы предполагаем, что Деший нашёл способ привязать зверя. А если он привязан к мешку, то попытка вырваться на свободу, разорвав обладателя тела, выльется в оборот в звериную ипостась. Зверь пытается вырваться, тянет за собой мешок, к которому привязан, выворачивает его, а когда выворачивается мешок, происходит оборот. Но это предположение. Мы ещё не разобрались в их природе. Мёртвое тело, низший дух и душа, и в целом это живой зверь.

– Своеобразная химера. Ну если говорить о духовной составляющей.

– Химера духа? Так и запишем, – пообещал Ранхаш. – Они очень близки к демонам-зверям. Считается же, что демоны-звери стоят на границе между смертными зверьми и духами-зверьми. Они смертны, но сознанием и способностями ближе к миру духов. А теперь на границе между появились и они.

– Са-а-абачка!!!

Майяри аж подскочила и заполошно обернулась, выискивая источник звука. Источник вынырнул из кустов у самого вольера и с радостным воплем бросился к ограде. Совсем маленькая девочка. У Майяри голос пропал от страха, когда она поняла, что перехватить ребёнка они не успеют. Лишь бы её пальчики в ячейки ограды не пролезли!

Пальчики в ячейки ограды пролезли, но твари, даже не подумав их оттяпать, с испуганным визгом метнулись прочь.

– Я же сказал, сюда нельзя!

Из кустов вынырнул жрец и отодрал возмущённо вопящую малышку от ограды.

– Большинство животных детей не трогает, – объяснил Ранхаш. – А некоторые их даже боятся.

И Майяри их очень понимала.

Лирка сидела в кустах, обхватив голову руками, и тряслась. Лишь бы Майяри её не заметила, лишь они её не увидели… Только не сейчас, не сейчас… Ей нужен господин жрец, он ей так нужен!

– Госпожа, что вы здесь делаете? – проходящий мимо жрец с ребёнком на руках с удивлением склонился над кустами.

– Мне… мне нужен господин жрец, – с трудом прохрипела она. – Моё имя Лирка… пожалуйста…

– Хорошо, госпожа, не уходите! – мужчина бросился к храму. Кого позвать, он знал точно.

– Замолчи-замочи! – Лирка похлопала себя по вискам.

Она теперь даже обернуться не может.

Стоило подумать об обороте, как внутри появилось характерное тянущее ощущение. Девушка упала навзничь, запуская когти в землю и пытаясь сдержаться, но спина всё же захрустела.

Когда к кустам подбежал жрец с длинными серебристыми волосами, за зарослями уже слышалось тяжёлое медвежье сопение.

– Дитя, я здесь! – раздвинув ветки, мужчина осмотрелся и замер, остановившись взглядом не на деловито шуршащей медведице.

Рядом с ней, воровато осматриваясь, стоял на скрюченных лапах донельзя худющий зверь с волка размером. Шкура, казалось, обтягивала самые кости, длинный хвост мочалом тащился по земле, а большие уши уныло свисали вниз. Выглядел зверь откровенно страшно и жалко. Он стоял-то с трудом, всё его тело пробивала мелкая дрожь слабости. Но на жреца он среагировал молниеносно. Сразу вскинул башку и уставился на мужчину звёздчатыми, красными с серым, глазами. Глухой рык вырвался из его глотки, и он бросился вперёд.

Скачок не удался. Сперва он сам споткнулся – серые прожилки в глазах окрасились голубым в этот момент, – а затем развернувшаяся медведица бумкнула его лапой по башке так, что ослабевшие лапы расползлись в разные стороны. Он оскорблённо зарычал, но бросаться на неё не посмел. Наоборот, как-то сжался, подбирая под себя лапы и хвост, и жрец ощутил прилив жалости.

– Бедолага, как ты ещё жив?

Тот зыркнул на него не по-звериному пронизывающим взглядом и с ненавистью и отчаянием уставился на медведицу. Та ещё немного пошарила по кустам и разочарованно заревела, не обнаружив ничего достойного к съедению. И, заскучав, решила уступить место разумной половине. Раздался хруст, и тощая тварь подорвалась прочь. Но убежать не смогла. Её просто притянуло к медведице, вжало в её мохнатый бок, и через пару секунд они начали сливаться.

Прошла минута, и на траве среди обрывков одежды осталась лежать только голая дрожащая Лирка. Жрец поспешил стянуть с себя плащ и, пробравшись через кусты, начал заворачивать в него девушку.

– Господин, – оборотница приоткрыла мутные глаза, – он выходит. Он… он…

– Я видел-видел, ничего страшного, – успокаивающе пробормотал мужчина, поднимая её на руки. – Совсем не опасный. Больной, слабый, испуганный и оттого злой. Всё хорошо, не переживай. Выпьешь немного вина, и я вас всех покормлю.

По возвращении домой харена сразу же потребовал к себе молодой хайнес. Взволнованной Майяри только и оставалось топтаться в коридоре. Правда, через некоторое время к ней присоединился безмятежно улыбающийся Казар – казалось, мужчине доставляло удовольствие поддразнивать свою недоверчивую госпожу, – и Майяри, раздражённо фыркнув, пошла искать господина Шереха, не подозревая, что очень скоро хайнес пожелает её видеть.

Ранхаш и Узээриш расположились в малой гостиной на втором этаже. Кроме них, здесь никого не было. Разговор предстоял приватный и должен был пойти о вещах совершенно тайных.

– Значит, мой отец сам рассказал об истории с Сумасшедшим хайнесом? – Риш недовольно прищурился, скрещивая руки на груди.

– Обстоятельства вынудили его пойти на откровенность.

– И сейчас помимо вас и господина Шидая о произошедшем знает и госпожа Майяри?

– Нет, господин, – спокойно соврал Ранхаш. – Я посчитал возможным утаить от неё это. Судя по её рассказу о произошедшем в подземном городе, многое осталось для неё непонятным и запутало именно из-за её незнания событий прошлого. Кое о чём, конечно, хайрен Игренаэш отозвался вполне определённо.

Узээриш недоверчиво прищурился, давая понять, что харен его ничуть не убедил. И пусть его. Подозревать Майяри во всезнайстве он всё равно будет, что ничуть не убавит внимания с его стороны к девушке. Но кроме Майяри появился ещё один оборотень, знающий о прошлом. Сам господин Иерхарид поведал его Лирке. И вот с безродной оборотницей вряд ли будут цацкаться, что очень огорчит Майяри. Лучше уже немного подправить память невольному свидетелю откровенности господина Иерхарида.

– И вы думаете, ваша невеста не захочет разобраться? – с сомнением протянул Узээриш.

– Пока она такого желания не проявила. Ей хотелось бы забыть произошедшее. Надеюсь, вы позволите это?