Но вдруг осознала, что даже его храп мне бы понравился. Потому что в моём драконе прекрасным было всё, как в двуногой ипостаси, так и в крылатой. И даже сейчас, тяжелораненный — хотя ожоги, те, что были на виду, заметно уменьшились и в целом уже не выглядели так страшно, — он вызывал во мне не меньше восхищения, чем полный сил, покоряющий небеса.

— У Алекса девяносто четыре ребёнка! — продолжал бормотать лорд Халлоран. — Видимо, он очень любит детей, раз захотел их столько иметь!

Он что, не слышал моих слов? Допустим, слова «бзик» и «хобби» для него иностранные — точнее, иномирные, — но смысл я вроде бы сумела передать. Или нет, и нужно всё разъяснять? С одной стороны — не хочется расстраивать счастливого отца семейства, с другой — лгать тоже не хочется, всё равно ведь узнает. Ладно, добавлю ложку дёгтя.

— Троих младших, тех, что от половинки родились, очень любит. Обожает просто, как у нас говорят — в зубах таскает. С остальными всё немного иначе.

— Насколько иначе? — сияющий вид перевёртыша слегка притух, полубезумный взгляд стал острым и внимательным. Такой взгляд не оставлял сомнений — этот мужчина действительно пятьсот лет правил огромной, раскинувшейся на два континента Империей.

— Он хотел вывести «новую расу», — повторила я. — Сами дети, как личности, были ему неинтересны. Он зачинал их, с кем попало — хорошо хоть, тридцатилетний цикл его немного тормозил, — потом забирал или выкупал младенцев у матерей и сбагривал своему старшему сыну. А уже тот становился настоящим отцом своим братьям и сёстрам, он вырастил их всех. Всех, кроме троих младших.

— Бросал своих детей? — взгляд перевёртыша стал больным. Унрек и Килиан тоже едва слышно заворчали что-то осуждающее. — Как так можно?

— Избаловали его в детстве, — пренебрежительно махнула рукой. К Алексу я никогда не питала добрых чувств хотя бы из-за Хизер, хотя в последние десятилетия он вроде как исправился. — В семье не без урода, бывает. Зато все остальные — великолепные родители. Ещё бы, их-то воспитывал старший брат, а уж он-то отец, каких поискать. И для всех примером стал именно он.

— Мне так жаль, — вздохнул лорд Халлоран. — Если бы я был рядом!..

— Это не ваша вина. Так получилось. И сейчас Алекс сильно изменился — встреча с половинкой меняет, порой радикально.

— А как зовут его старшего сына? — вновь оживился перевёртыш. — У тебя есть его изображение?

— Конечно, — я порылась в браслете и нашла нужное фото — пора было открывать окружающим свою последнюю тайну. Тем более — теперь-то я уж точно не «примазываюсь». — Его зовут Гейб. Габриель.

— Это же Фил! — едва ли не хором воскликнули все трое.

— Я сама в шоке была от такого сходства, — улыбнулась я, вспоминая первую встречу с ректором. — Думала, что всё дело в двойниках из параллельных миров, а оказалось, что они просто родственники. Такая вот игра природы.

— А кто это с ним? — Унрек первым всмотрелся в хрупкую женскую фигурку, льнущую к нежно обнимающему её гиганту.

— Она похожа на тебя, — раздался тонкий голосок у моих ног. А я и не заметила, как проснувшийся Рокет выбрался из одеяла и подошёл ко мне, внимательно разглядывая то, что я демонстрировала. — Только волосы другие.

— Это его жена Миранда, но она предпочитает имя Рэнди. Его половинка, по-вашему — истинная пара. Они — мои родители, — это я сказала всем, а потом уже обратилась лично к лорду Халлорану: — Я — ваша правнучка.

День одиннадцатый

— Я — ваша правнучка.

Дедушка… ну, теперь-то можно, а то всё «лорд Халлоран» да «бывший император», — молча сделал шаг ко мне и крепко-крепко обнял. Мы так и стояли молча, наверное, у него просто не осталось слов, у меня, кстати, тоже. И крутилась лишь одна мысль — не удивительно, что я так быстро освоилась в чужом мире. Потому что это был МОЙ мир.

— Теперь понятно, как ты, иномирянка, умудрилась с ходу опознать нас с Даром, — раздался голос Унрека. — И как же тебя теперь называть? Тётя? Бабушка? Прабабушка? Или прапрапрапра…

— Стукну! — злобно взглянула я на… родственничка. И ведь не просто так я к нему и к Шолто с первых же минут прониклась сестринскими чувствами. Убеждала себя, что это просто игра параллельных миров, что мы вовсе не родственники, но, видимо, зов крови обмануть не получилось.

— Два раза «пра», — ехидно подсказал Килиан.

— Обоих! — не менее злобно посмотрела на синего гада. — Отращу крылья и побью!

— У меня тоже есть крылья, — ухмыльнулся дракон. — Не догонишь!

Обстановка разрядилась, напряжение спало. Улыбались все, от лорда… дедушки до Рокета.

Дальше меня забросали вопросами о моей семье, тут очень к месту пришёлся мой архив в браслете, где была куча фотографий и видео с разных семейных мероприятий и просто случайно заснятые и бережно сохраняемые забавные моменты из жизни одной большой семьи, в которую через десяток браков объединились два вида бессмертных.

В какой-то момент Килиан заявил, что пойдёт собирать дрова, а то костёр почти прогорел. И хотя неподалёку было полно сушняка, бродил он пусть и в пределах видимости, но дальше, чем это нужно. Наверное, ему тяжело было видеть, как тот, с кем его объединяла общая беда, обрёл семью, а ему самому подобное точно не светит. Но стоило мне показать дедулю Дэна — родоначальника земных гаргулий, его отец с другой планеты не в счёт, — и рассказать удивительную историю возвращения к нему его половинки в виде реинкарнации, как дрова были тут же им забыты.

Мне пришлось объяснять, что такое реинкарнация — в этом мире о подобном феномене не слышали, — и мрачный синеволосый дракон буквально на моих глазах воспрянул духом.

— Я дождусь, — решительно кивнул он и больше к этой теме не возвращался.

Спустя какое-то время проснулся Рик. Я моментально оказалась рядом, расспрашивая его о самочувствии. Конечно, он утверждал, что всё просто замечательно, ему не больно, мне не нужно переживать, но слегка поджившие, но всё ещё довольно страшные раны сказали мне о другом.

Да, моя кровь ускорила регенерацию и притушила боль — это было заметно хотя бы по тому, как Рик дышал и разговаривал. Но до полного исцеления было ещё далеко, ведь дракон так и оставался в крылатой ипостаси — возможно, обратись он сейчас, раны его уже не убили бы на месте, но боль причинили бы страшную.

И даже то, что он так и оставался в озере, было показательно. Ещё пока он спал, я спросила Килиана, не мешает ли вода заживлению — вроде бы лучше, чтобы ожоги были сухими. На что получила ответ, что если Рик ляжет сейчас всем своим весом на землю, ему станет намного больнее, чем в воде — закон Архимеда никто не отменял, хотя в этом мире он назывался по-другому. А драконьей регенерации, пусть и сильно замедленной от воздействия кислоты, вода не мешает.

Поэтому, несмотря на возражения Рика, я снова уселась у его морды, вставила иглу в вену и продолжила лечение. Еды оставалось ещё много, мне её даже на костре погрели, как могли, поэтому никаких неприятных ощущений у меня не было, о чём я и заявила дракону. Я прекрасно понимала, что он сейчас чувствует, но жалобно заявила, что мне больно смотреть, как ему больно, а заодно пригрозила-таки намазать кровью его раны. Я умею быть очень убедительной, если мне это нужно, к тому же, у меня перед глазами был отличный пример того, как мама управляется с отцом и строит всю его немаленькую семейку.

У дракона не было шансов отвертеться. Не устояв перед моей массированной атакой, Рик тяжело вздохнул и послушно открыл рот.

Сидела я с удобствами — Унрек сделал мне шикарную подстилку из соснового лапника, накрытого свёрнутыми одеялами. Он суетился надо мной, словно над немощной старушкой, с серьёзным лицом и ужасно хитрыми глазами заботился о моём комфорте, при этом ласково и уважительно называя бабулей.

Зараза! Пользуется тем, что у меня руки заняты. Ничего-ничего, я этого гада всё равно побью. Попозже. А пока не оставалось ничего другого, как называть его в ответ «внучек». Правда, эффект был так себе — перевёртыш ржал и с ещё большим рвением продолжал вокруг меня суетиться. Даже пообещал клюку сделать, чтобы мне легче было таскать своё «радикулитное тельце». Вот ею и побью.