«Мой!» — это была единственная мысль, оставшаяся у меня в голове.

Рик лежал на мне, упёршись локтями в кровать, чтобы не придавить, уткнувшись лбом в матрас возле моего уха, и его дыхание было ещё более тяжёлым и срывающимся, чем у меня. И звук этого дыхания вдруг показался слишком знакомым, перепугав меня до паники:

— Рик! — воскликнула я, резко раскидывая в стороны руки и ноги, которыми до этого цеплялась за дракона. — Я сделала тебе больно?

Мужчина замер, кажется, у него даже дыхание перехватило, а потом он начал сотрясаться — я чувствовала это всем телом, поскольку мы всё ещё были крепко прижаты друг к другу. И это заставило меня увериться в своём предположении.

— Прости, прости, — забормотала я. — Сейчас крови дам, и всё пройдёт. Тебе ещё рано, а я не подумала. Очень больно, да? Где же я иглу оставила? — я лихорадочно оглядывала комнату, залитую тусклым утренним светом, и пыталась выползти из-под тяжеленного дракона, который продолжал лежать на мне, ни капельки не помогая, только продолжая содрогаться, видимо, от страшной боли, чем только усиливал мою панику.

— Габриель, если не прекратишь так извиваться, всё повторится прямо сейчас, — сказал вдруг «умирающий», и его голос хотя и прерывался, но что-то мне вдруг подсказало, что не от боли.

— Рик… ты что?.. Смеёшься? — прекратив попытки выбраться из-под его тела, я с подозрением глянула на мужчину, но лица его не увидела — мешали волосы.

Впрочем, в ту же секунду «умирающий» одним движением перекатился на спину, прихватив меня в охапку, и вот уже я лежу на его груди, с недоверием разглядывая не просто смеющегося, а откровенно ржущего дракона.

— С тобой всё в порядке? — на всякий случай уточнила я. С чего бы такая странная реакция?

— Прости, Габриель, не удержался, — и он чмокнул меня в приоткрытый от удивления рот. — Просто, понимаешь… Это, вообще-то, моя реплика, и когда ты спросила, не сделала ли мне больно… Я не выдержал, прости.

— О… — я всё равно никак не въезжала в ситуацию. — А почему твоя-то реплика? Кто из нас был ранен?

— А кто из нас был невинной девушкой? — улыбнулся дракон, глядя на меня едва ли не с умилением.

— О… — да, я сегодня на редкость красноречива. — Ну…

И вот теперь я покраснела. Ага, очень вовремя! Когда он на меня, голую, смотрел — смущения не было. Когда ласкал и целовал везде-везде — тоже. А теперь от простых слов запылали даже уши. Кошмар!

— И всё же спрошу — я сделал тебе очень больно? — Рик серьёзно и даже с лёгкой тревогой всматривался в моё лицо.

— Нет, — я помотала головой, пряча глаза, а потом уткнулась лицом ему в шею, потому что говорить на эту тему вдруг стало неловко. Сама себе удивляюсь! — Вообще не больно. Правда, — глухо пробормотала из своего убежища. Не видя его лица, говорить о смущающих вещах было проще. — Мне и самой странно. Я не боялась особо, у меня же регенерация. Знала, что если и будет немного больно, то сразу же пройдёт. А больно не было совсем.

— Я рад, — меня поцеловали куда-то в ухо, куда дотянулись. — Ты не жалеешь?

— Ни капельки! — я даже голову подняла, чтобы он видел моё лицо. — А… ты?

— Нет, — твёрдо ответил дракон, и я тут же ему поверила.

А потом улеглась, пристроив голову на плечо Рика, закутанная в его объятия. Ничего не хотелось говорить, никуда идти, только насладиться покоем и смаковать то долгожданное, что случилось так спонтанно. Кто знает, не проснись мы в одной постели, как скоро это случилось бы? И не предвидела ли я что-то подобное, не спровоцировала ли?

В конце концов, в апартаментах Рика нашлось бы, на чём мне провести ночь с удобствами, но я улеглась именно на его кровать. Да, она огромная, и когда я засыпала, между нами оставалась куча места, но просыпалась-то я каждый раз у дракона под боком! И всё равно оставалась в его кровати, пусть и снова отодвигаясь к краю. Нет, осознанного плана у меня не было, но, видимо, где-то на уровне подсознания, я хотела, ждала, надеялась…

И ни о чём сейчас не жалею!

Но всё же какой-то червячок не давал мне окончательно расслабиться и задремать. Поняв, наконец, в чём дело, я приподнялась над драконом.

— Рик, покажи мне руки.

— Рик, покажи мне руки.

Тот понимающе улыбнулся и продемонстрировал ладони, для чего ему пришлось выпустить меня из объятий, что опечалило. Но здоровье моего дракона было важнее, поэтому я тщательно обследовала предложенные для осмотра кисти и предплечья — самые пострадавшие от кислоты части его тела, — в поисках хоть какого-то признака нездоровья.

Не нашла. Если вчера вечером дракон был в заметных пятнах заживающей кожи, а его конечности практически целиком были розовыми, нежными и болезненными, то теперь передо мной была абсолютно здоровая, крепкая, чуть смуглая кожа без каких-либо намёков на вчерашнее повреждение. Не удовлетворившись осмотром рук, я исследовала и ноги тоже, а потом и всё тело, которое улыбающийся дракон мне подставлял, послушно поворачиваясь по первому требованию.

Я и сама не заметила, когда «медицинский» осмотр превратился в нечто другое, когда ощупывания на предмет выявления недозаживших мест перешли в оглаживания и ласки. Просто в какой-то момент обнаружила, что устроилась верхом на животе у Рика и обцеловываю его шикарную грудь, он же, в свою очередь, не менее тщательно обследует моё тело — мало ли, вдруг на нём найдутся некие повреждения?

В общем, «медосмотр» закончился так, как и положено ролевым играм. А новая для меня поза наездницы — впрочем, сейчас для меня всё в новинку, но что-то подсказывает, что мой дракон быстро заполнит практические пробелы в моём исключительно теоретическом образовании, — с помощью и поддержкой Рика вновь позволила мне окунуться в неземное наслаждение и немного полетать среди звёзд без всяких крыльев.

Когда пришла в себя во второй раз, то, бездумно обводя взглядом заметно посветлевшую спальню, обнаружила в дальнем кресле маленький, чёрно-коричневый клубочек и вспомнила, что засыпал Рокет вечером в ногах нашей кровати. А сейчас лежит, уткнувшись носом в спинку кресла и как-то странно обхватив голову лапками. Как-то неестественно, что ли. Заволновавшись, я поспешила к малышу и поняла, что он зажимает ладошками уши, крепко прижимая их к голове.

— Рокет, что случилось, — спросила я, не уверенная, что он меня услышит, поэтому осторожно, чтобы не испугать, погладила зверёныша по спинке.

— А ты уже всё? — убрав лапы от головы, Рокет развернулся и с любопытством на меня посмотрел.

— Что — «всё»? — растерялась я.

— Закончила играть с мужчиной?

— Ну, вроде как… — смутилась я.

— Хорошо, — енотик стал сползать с кресла. — А то мне на горшок уже надо.

— Мы тебя напугали? — мне всё же не очень понравилась эта его поза с зажатыми ушами.

— Нет, — малыш явно удивился моему вопросу. — Это меня мама научила. Ну, то есть, не меня, а Пушистика, но я тоже слушал. Когда хозяйка спит — одна или с кем-то, — явно начал цитировать Рокет, — то можно спать на её кровати. Но если она начинает играть с мужчиной — гладиться и облизываться, — то нельзя. Или если проснулся от того, что кровать качается — тоже. Тогда надо потихоньку отойти как можно дальше, отвернуться и зажать уши. Но это только если хозяйке нравится играть.

— А если не нравится? — Рик присел рядом на корточки. К сожалению — уже в пижамных штанах.

— А если она говорит мужчине: «Нет», «Нельзя», «Отпусти», или зовёт на помощь и всё такое, — очень серьёзно выговаривал енотик, словно бы урок отвечал. — Если сердится или дерётся с мужчиной — тут надо по обстоятельствам.

— И как же? — мне тоже стало любопытно.

— Если есть кто-то неподалёку — нужно бежать и звать на помощь. Если нет — то нужно кусать, — Рокет показательно щёлкнул пусть пока детскими, но вполне впечатляющими зубками. — Куда получится, но лучше всего — под хвостом!

— Молодец, — восхитился мой дракон. — Твоя мама тобой гордилась бы.