И мы досмотрели. Народ был в восторге, для них это был совершенно новый опыт. Меня благодарили, восхищались сказкой, спрашивали, есть ли у меня ещё. Н-да, после фильма о тиграх такой реакции не было. Нужно будет порыться в своей фильмотеке, набрать всяких сказок или фильмов, где в главных ролях животные. В общем, что-то, что будет всем понятно. Но не сегодня.

Парни быстро разошлись под строгим взглядом госпожи Деспины — когда включили свет, она обнаружилась в толпе тех, кто стоял в коридоре со стороны лестницы. Видимо, комендантша явилась выгонять парней после отбоя, но обнаружив здесь ректора, не стала этого делать. И хотя вид у неё, всхлипывающей и вытирающей глаза, был не особо грозным, но под её взглядом парни буквально испарились, предварительно расставив мебель по местам.

Впрочем, девушки тоже быстро разбежались, бросая исподтишка взгляды на ректора, который и не думал уходить — похоже, в его обществе им было неуютно, как мне — рядом с директором своей школы. Но бояться или стесняться здешнего ректора я не могла при всём желании, да и желания особого не возникало.

— Я хотел бы поговорить с тобой, Габриель, — сказал он, когда мы все встали, и кто-то утащил наше кресло. Я мысленно вздохнула, сидеть на коленях мужчины, который нравится, для меня оказалось новым опытом, и было жаль его прерывать.

— Завтра у защитников спецкурс вторым уроком, я буду ждать тебя в зале, где проходила практика с водниками, — сказал дракон и, откланявшись, ушёл. Проводив его взглядом, я вопросительно взглянула на ректора.

— Присядем? — предложил он, указав на диван, и когда мы сели, продолжил: — Я хотел бы извиниться перед тобой, Габриель, за поведение моих сотрудников. Я никак не предполагал, что некоторые из них поведут себя настолько… неадекватно. И если Килиана я сознательно спровоцировал, зная, что лично для тебя вреда не будет никакого, а ему полезно немного встряхнуться, то от остальных подобного не ждал. Ни от педагогов, ни от студентов. Ты на самом деле не хочешь, чтобы Салину отчислили?

— Нет, — учитывая, чем обернулся для меня её бросок, я ей даже благодарна была.

— Хорошо. В любом случае — я провёл или проведу беседу с теми педагогами, с кем тебе придётся контактировать, и подобного отношения больше не повторится. Зря я, конечно, пустил всё на самотёк, но я действительно не ожидал ничего подобного. Раньше такого не случалось. Впрочем, и никого, вроде тебя, у нас здесь не появлялось никогда. Слабое оправдание, конечно…

— Ничего страшного, — улыбнулась я, видя, что ректору на самом деле неловко за свою непредусмотрительность и подчинённых. — Зато у вас прекрасные студенты, знаете, как они обо мне заботились там, на полосе препятствий?

— Вот в этом-то и беда! Мальчишки повели себя как мужчины, а взрослый мужчина — как идиот. Но Рик объяснил ему, в чём тот был неправ. Крик стоял — на три этажа было слышно, и не только мне. Я думал, он прибьёт Хэдлея, но нет, чудом сдержался. Я даже от себя добавлять не стал, тот и так ходит побитой собакой. Надеюсь, осознал, в чём был не прав. Педагог-то он хороший, раньше в военной академии преподавал, а до того — в армии служил. Награды боевые имеет.

— У вас бывают войны? С кем? — учитывая, что Империя занимает весь континент, с кем они воевать-то могут?

— У вас бывают войны? С кем?

— Войны? Нет, с тех пор, как Империя стала одним целым государством, а не кучей разрозненных королевств, войн, как таковых, у нас не было. Но есть мракобесы, есть дикая нечисть, есть тирексы, которые порой размножаются сверх меры и становятся опасными. Да и исключать внешнюю интервенцию мы не можем, мало ли, что и кому в голову взбредёт на других континентах. Поэтому армия у нас есть.

— Дикая нечисть? — зацепилась я за слово. — А что, есть домашняя?

— Конечно. А кем, по-твоему, являются фамильяры?

— Ээээ… Говорящими волшебными зверюшками.

— Думаю, тебе стоит попросить в библиотеке книгу о фамильярах. Просто для общего ознакомления.

— Обязательно, — я сделала зарубочку на память.

— В общем, завтра на физическую подготовку пойдёшь к госпоже Ургуле, — и ректор положил мне на колени довольно большой мягкий красный мешочек. — Не волнуйся, проблем не будет, Рик и с ней побеседовал. А Хэдлей пусть муштрует парней, это у него хорошо получается.

— Очень в этом сомневаюсь, — пробормотала я под нос, но ректор, конечно же, услышал.

— Это действительно так. Все наши выпускники имеют отличную физическую форму и подготовлены гораздо лучше выпускников других гражданских академий.

— Гражданских? Разве боевики — гражданские? И защитники?

— Я имею в виду военные академии, где обучаются те, кто не имеет магии, там упор делается именно на физическую подготовку. А для магов это вторично.

— Тогда зачем?..

— Потому что в сражении мало атаковать или защищать, нужно ещё и просто двигаться, маневрировать. Догонять врагов, убегать от них. Бывают долгие походы — не всегда есть возможность воспользоваться порталами. В общем, физическая подготовка магам нужна. Даже тем, у кого, казалось бы, вполне мирная специализация.

— И всё равно — он неправильно делает, — упёрлась я. — Одно дело военные, туда, наверное, выбирают самых-самых, дохляков не берут?

— Всё верно. Там отбор тоже велик. Для людей, лишённых магии, военное поприще — очень хороший выбор, позволяет сделать отличную карьеру. Туда рвутся многие, но отбирают лучших. Наша армия невелика, держать большую, как ты понимаешь, просто нет смысла, но та, что есть — гордость Империи.

— Всё это хорошо. Но вот конкретно здесь — разве можно так делить студентов на группы?

— Как — «так»?

— По расам.

— Но это же логично. У представителей разных рас разные возможности, и это учитывается.

— А то, что внутри человеческой расы возможности тоже разные, учитывать не надо?

— Я не понимаю, — ректор нахмурился. — Все человеки слабее остальных рас в той или иной степени. Это и учитывается — им дают самые простые задания.

Ой, как всё запущено… Он ведь на самом деле верит в то, что говорит.

— Скажите, — я огляделась, мы были в гостиной и во всём коридоре абсолютно одни, но голос я всё же понизила. — Унрек… ммм… Ройстон и Даритан — одной расы?

— Да, конечно. Точнее, если копнуть глубже, то не совсем, мать Ройстона — оборотень-полукровка из лисьих, у Даритана — эльфийка. Но это роли не играет, поскольку все наши дети — перевёртыши. Думаю, тебе это известно.

— Да, известно. Значит, они одной расы. Скажите, Ройстон и Даритан равны физически?

— Конечно, нет. Ройстон — перерождённый, Даритан ещё подросток. Как можно их сравнивать?

— Но они же одной расы! — я развела руки в наигранном удивлении. — Значит, должны быть равны во всём.

Кажется, до ректора дошло, что я хочу ему сказать. Он задумался, потёр лоб, покусал губу.

— Говоришь, деление по расам неправильно? — мужчина серьёзно на меня посмотрел.

— Нет-нет, оно правильное. Это деление необходимо, я понимаю. Просто я была среди «дохляков», как их мило называет мастер Хэдлей — они разные. Очень. Одни проходили полосу препятствий легко, ещё и меня на себе волокли, другие приползали полумёртвыми. Человеки — они разные. Есть очень сильные и спортивные, а есть и правда дохляки. Разве можно с них требовать одинаково, загоняя тех, кто слабее, до полусмерти?

— Никогда не думал об этом… У подопечных Хэдлея всегда были прекрасные результаты. Я не вмешивался.

— И что, все первогодки заканчивают академию? — я-то помнила, что отсев здесь есть, и весьма жёсткий.

— Нет, не все, только лучшие.

Я молчала, давая мужчине сделать выводы.

— Почему же мне никогда никто об этом не говорил? Если всё так… неправильно — почему никто не пожаловался?

— А кто пожалуется-то? — удивилась я. — Вы же ре-е-ектор!

— Вот именно! Я — руководитель данного учебного заведения на ближайшие тридцать восемь лет, и отвечаю здесь за всё. Кому ещё говорить, если что-то идёт не так?