Поэтому, отложив бесполезную ручку, я вытащила из браслета крошечную «таблеточку» виртуального планшета, прилепила к столешнице, активировала, открыв голограмму блокнота прямо на парте, и бодро застучала по клавиатуре. Печатала-то я очень быстро, поэтому оставалось время аккуратно перерисовывать с доски схемы, рисунки и графики, в которых я понимала ещё меньше, чем в словах преподавателя. Я просто тупо фиксировала всё услышанное и увиденное и заранее тосковала, представляя, как буду зубрить то, что не понимаю.

А зубрить придётся. Сегодня меня опрос обошёл — и не потому, что магистр такой добрый и понимающий, он просто не хотел тратить на меня время, прекрасно зная, что ни на один вопрос я не отвечу. А учитывая, что урок продлится почти полтора часа, из которых опрос занял не больше десяти минут — я продолжала оперировать своим, земным временем, так мне было проще, — то надиктует он нам порядочно. И зубрить мне предстоит все выходные, дни самоподготовки, вечера и часть ночи тоже. Потому что реферат — это ещё хуже. Конечно, была надежда на помощь Унрека, но до этого лучше не доводить.

К моему удивлению — и радости, конечно, — лекция закончилась очень быстро, диктовал нам магистр Килиан минут пятнадцать. После чего прозвучало:

— Лекция окончена, — и я радостно выдохнула, а потом услышала: — Студент Габриель, почему вы не записывали?

— Студент Габриель, почему вы не записывали лекцию?

— Я записывал, магистр, — подскочив, выпалила я, в последнюю секунду проглотив окончание слова «записывала». Хочется этому ненормальному считать меня парнем — подыграю, мне не в первый раз.

— Вы либо барабанили пальцами по столешнице, либо ковырялись в ней ногтём, — голос преподавателя стал ледяным.

— Я записывал, магистр, — повторила я. А что оставалось делать?

Мужчина подошёл, практически промаршировал, к моему столу, склонился над ним — я с удивлением заметила, что волосы его были не просто тёмными, они отливали в синеву, — открыл тетрадку, в которой была лишь пара строк, потом швырнул её передо мной:

— Если записывали, то прочтите три последних предложения лекции.

Вздохнув, я вновь активировала выключенный планшет и прочла, надеясь, что правильно делала ударения в незнакомых словах.

— Это что такое? — рука преподавателя ощупала стол, ничего не нащупав. Мелькнула мысль — хорошо, что клавиатуру убрала, а с ней и возможность сенсорной прорисовки, а то бы он мне весь конспект испортил.

— Тетрадь моего мира.

— Твоего мира?!

— Да. Я из другого мира, разве вам не сказали?

По аудитории прокатилась волна шёпота. На то, что я иномирянка, реагировали гораздо более бурно, чем на то, что я девушка и «пустышка». Ну что же, ожидаемо.

— Из другого мира? Ну, кошак дран… — магистр запнулся, проглотив что-то не вполне лестное, а потом более спокойным голосом ответил: — Нет, студент Габриель, о вашем иномирном происхождении господин ректор мне сообщить не соизволил. Студенты, минута на сборы.

И, развернувшись, прошествовал к двери, никак больше на меня не реагируя. Это получается, меня ему втёмную навязали? Что у них здесь за отношения странные, если простой преподаватель чуть не обозвал ректора и члена императорской семьи драным кошаком, а тот ему такую свинью… то есть, такой сюрприз в моём лице подложил? И насколько этот магистр «простой преподаватель»?

Обдумывая всё это, я шустро собирала вещи, понятия не имея, почему урок так быстро закончился. Хотела уже закинуть сумку на плечо, но была остановлена.

— Оставь, мы сюда ещё вернёмся, — Унрек подхватил меня за локоть и повлёк вниз, где студенты уже столпились позади преподавателя, вставшего у двери.

Убедившись, что все собрались, он куда-то нас повёл. Мы спустились по лестнице на третий этаж, перешли в основное здание, в нём поднялись на шестой и в итоге оказались в просторном и пустом зале, чем-то похожим на спортивный. Выстроились вдоль одной из стен в две шеренги по росту — я оказалась в самом хвосте и единственная без пары, — и застыли, чего-то ожидая.

Как оказалось, ожидали мы группу в аквамариновом с серебром. Водники — сообразила я, вспомнив неадекватного дедульку из совета магов, наславшего на меня водяной вал. А учитывая, что именно сегодня повторялось в начале урока, начала догадываться, зачем мы здесь. В классе была теория, а сейчас начнётся практика.

Водники молча и привычно выстроились вдоль противоположной стены, злорадно поглядывая на наш строй. Их преподаватель — крупный полноватый мужчина средних лет с солидной залысиной в каштановых волосах, — вышел в центр, как и наш, мужчины обменялись приветствиями.

А дальше началась тренировка — или как это правильнее назвать? Водники тренировались насылать на защитников дождики и водные шары, а те их отражали, причём и те и другие — с переменным успехом. Преподаватели вызывали в центр зала по нескольку человек — водников, кстати, было гораздо меньше, двадцать восемь, против шестидесяти защитников, я шестьдесят первая, так что тем приходилось стараться в два раза больше, — а остальные стояли смирно, наблюдая и делая выводы из ошибок сокурсников.

Не знаю, что было сложнее — наслать на противника немного воды или от этой воды закрыться. Получалось у всех с переменным успехом, но магистр Килиан внимательно наблюдал за своими студентами, чётко разбирал неудачи, указывал на ошибки, объяснял, что именно исправить, и промокших становилось всё меньше. Точнее — их становилось больше, но промахи случались реже.

Всё это время я стояла в стороночке и наблюдала, как мои одногруппники — или как здесь называются соученики? — по очереди выходят, демонстрируют, как именно усвоили материал, а потом возвращаются в строй, сухие, обрызганные или мокрые до нитки. Интересно, как они на следующий урок в таком виде пойдут, переодеться-то не во что, разве что в парадную форму. Но никого, кроме меня, это особо не волновало.

Унрек и Шолто были среди оставшихся сухими. Как я поняла, опыт был не только у старшего, но и у младшего, впрочем, учитывая возраст, чему-то он за эти годы точно научился. Я уже стала уставать стоять неподвижно и тайком посматривала на браслет, ожидая окончания занятия, как вдруг услышала:

— Студент Габриель, в центр.

Именно этой командой магистр вызывал студентов на спарринг, поэтому я покорно потопала в этот самый «центр». Остальные уже закончили тренировку и, будучи отпущенными преподавателями, вернулись в строй. Так что, в центре зала мы стояли втроём — я и двое мужчин.

— А это ещё что за чудо? — второй, для меня пока безымянный преподаватель, с удивлением обвёл взглядом мою невзрачную на фоне парней фигурку. — Откуда в твоей группе подросток, да ещё и без магии.

— Протеже ректора. Утверждает, что из другого мира, и я склонен ему верить. И был вынужден взять в группу это недоразумение без капли магии. Как он собирается у меня учиться — не понимаю. Он же не сможет поставить даже простейший щит от воды, что уж говорить про огонь или ментальное воздействие. Не сможет защитить даже себя, не говоря уже о других. Я пытался донести это до ректора, но он твердил лишь: «Габриель справится, ты сам всё увидишь». Вот я и хочу увидеть. Окажи мне такую услугу, Хартер. Думаю, шара третьего порядка будет достаточно.

То есть, сообщать этому Хартеру о моей принадлежности к «бабам» он не желает? И планирует доказать мне, что водяной щит поставить мне не под силу? То, что я представления не имею, как его ставить, имей я даже магию, не учитывалось.

А ректор-то, похоже, не только про мою иномирность умолчал, но и про дар. Уж не знаю, почему он это сделал, но явно хотел устроить Килиану сюрприз. Странные у них отношения, но я не против кое-кому продемонстрировать, что не такая уж я и бесполезная, хотя и «баба».

— Раз ты просишь, — ухмыльнулся Хартер и сформировал на ладони водяной шар размером с баскетбольный мяч, а то и крупнее. — Немного водички никому не повредит. А без магии в академии даже иномирцу делать нечего. Отойди-ка в сторонку, а то забрызгает рикошетом.