И мы пошли гулять по улочкам, которые мне напомнили старинные города Европы — чистые мощёные дороги с узкими тротуарами, невысокие аккуратные дома с цветами в вазонах у входных дверей и на балкончиках, чистейший воздух. Было малолюдно — то ли все ушли на ярмарку, то ли просто жителей было мало, а из средств передвижения — только одинокие кареты и открытые повозки, пару раз встретились гружёные телеги. Было много небольших магазинчиков и кафешек — на первых этажах зданий, а на вторых жили владельцы, что, в принципе, мало отличалось от того, что было у нас на Земле.

В общем, было чувство, что я перенеслась назад во времени — или на экскурсию в один из тщательно оберегаемых исторических районов старых европейских городов. Разве что не было проводов, антенн, велосипедистов и туристов, направляющих свои мультибраслеты на всё подряд. Здесь я была единственной туристкой, и да — я исправно снимала всё вокруг. Как бы это ни выглядело, это всё же другой мир, магический, о чём недвусмысленно говорили некоторые вывески, приглашая купить амулеты, зелья или корм для фамильяров.

Конечно, мы не шли молча, лорд Линдон рассказывал мне о происхождении этого городка — о чём принцы поведали мне лишь вкратце во время последней совместной трапезы. Академия и правда была чем-то вроде «градообразующего предприятия», здесь было всё, что могло понадобиться студентам и их родственникам — лавки с одеждой и письменными принадлежностями, многочисленные заведения, в которых студенты могли перекусить или развлечься, небольшие частные гостиницы — для родственников, приехавших навестить своих чад, и для абитуриентов, приезжающих поступать.

А так же, здесь жили многие семейные преподаватели и обслуживающий персонал, шилась и заговаривалась форма, здесь академия закупала продукты, канцелярку, ингредиенты для зелий, постельное бельё, и всё остальное, что нужно было для бесперебойной учёбы и комфортного проживания обитателей академии. Здесь печатали учебники, причём часть отправлялась по другим учебным заведениям. Был даже небольшой питомник по разведению фамильяров. Конечно, что-то редкое привозилось из столицы, но в целом этот городок на девяносто девять процентов удовлетворял все нужды императорской академии магии.

— У тебя есть какие-нибудь вопросы? — закончив рассказ, спросил лорд Линдон.

— Да. Почему вы снимаете заколку с волос, когда обращаетесь? — не по теме, но меня ещё с прошлого полёта мучило любопытство, а к слову раньше не пришлось.

— Внезапно, — усмехнулся дракон. — Всё просто — мы можем зачаровывать все вещи, что были на нас и при нас до обращения, чтобы потом они появились на тех же местах. Вот только волосы при возвращении в двуногую форму размещаться в заколку не хотят, остаются распущенными. Если её не снять, она, конечно, появится в волосах, но вися на какой-нибудь пряди, или просто упадёт, не удержавшись. Поэтому проще снять а потом снова надеть, чем выпутывать её из волос или поднимать с пола.

— А ларчик просто открывался, — улыбнулась я такому объяснению.

Я-то думала, что проблема в заколке, а оказалось — в волосах. И ведь логично же, у наших оборотней, при превращении в человека, волосы тоже всегда оставались распущенными, независимо от того, какая до оборота была причёска. Но мы-то одежду зачаровывать не умеем, что не снял — то порвалось или свалилось. В том числе и всякие заколки и резинки.

— А ещё я хотела бы узнать о той девушке-рыси. Почему она все эти годы… точнее — тысячелетия так и оставалась одна? Вы обещали, что расскажете.

— Конечно. Только предлагаю зайти в кафе, а то история долгая. Заодно и перекусим. Как тебе идея?

— С удовольствием!

Я только сейчас осознала, что гуляем мы уже долго, ноги у меня гудят, желудок скулит, и очень хочется пить. Всё же, моё тело уже не такое неутомимое, как ещё неделю назад. Вроде и освоилась в нём на удивление быстро, а такие вот долгие прогулки меня утомляют. Интересно, это просто тело у меня нетренированное, или для обычного человека устать после трёхчасовой прогулки — нормально? Ладно, это не так и важно, ведь сейчас я сяду и отдохну.

В ближайшем кафе, а точнее — в ресторане, было немноголюдно, и обслужили нас быстро. Не сговариваясь, мы быстро и практически молча расправились с горячим блюдом, и уже за десертом дракон продолжил рассказ о прошлом своих предков и их «родственников» перевёртышей.

— Начну немного издалека. Я уже говорил, что наши предки, пережившие тот «голубой свет», жили очень долго, по нескольку раз женились, поскольку переживали своих жён, и их дети были совершенно обычными оборотнями. И, что удивительно — имели зверя своих матерей.

— А это удивительно?

— В смешанных парах оборотней дети могут родиться любыми — взяв зверя как отца, так и матери, и в среднем это происходит с равной частотой. Чаще сыновья идут в отца, дочери в мать, бывает и наоборот. Но чтобы несколько браков — не менее пяти у каждого, в каждом по двое детей, — и все дети в своих матерей? Такого прежде не бывало. Да и рождались дети как-то слишком редко, что тоже было очень странно.

— Мужской цикл, — понимающе кивнула я.

— Верно. Но они этого ещё не знали, впрочем, особо не удивились, посчитали очередным влиянием того самого света. А потом, не сразу, далеко не сразу, каждый из наших предков встретил ту, что стала любовью всей его жизни, кто родила ему особенных, удивительных детей. Они стали первыми драконами и перевёртышами.

— И рождались в два раза чаще, чем дети первых жён, — подхватила я.

— Тебе и это известно? То есть, об истинных парах ты тоже в курсе?

— Мы их называем «половинки», но да, известно.

— Тогда ты знаешь, что лишь в истинной паре могут рождаться такие, как мы. А если пара не истинная — дети пойдут в мать. Будут смертными.

— У нас не так. С папиной стороны у мужчин дети могут рождаться от кого угодно, и они всегда будут бессмертными, с половинкой лишь цикл сокращается в два раза. А вот с маминой стороны и у женщин-оборотней, то есть, перевёртышей — дети рождаются лишь от половинки, и никак иначе.

— Всё же, мама у тебя тоже далеко не простая, — задумчиво глядя на меня, покачал головой дракон.

— Да. Я же говорила, — намекнула я на наш разговор про свой «процент нечеловечности». — У вас здесь таких нет, мамины предки вообще не с Земли. Зато у вас есть множество видов, которых нет у нас — только в легендах и сказках. Одни только перевёртыши совпали.

— Совпали — но всё же различия есть.

— Мы ещё и магией не владеем! — напомнила я.

А ещё мы холоднее людей, но этого я говорить не стала, потому что, кто знает, может, не я потеплела, сюда попав, а здесь люди с нами одной температуры? Я же не измеряла, да и какой смысл? Я просто радовалась, что могу спокойно касаться кого угодно, не боясь разоблачения. Хотя, если вспомнить — я и не касалась никого сама, это ко мне прикасались, но я уже не напрягалась и не шарахалась, буквально за какие-то дни освоившись в этой реальности.

Мелькнула мысль — может, эта реальность больше подходит мне, чем мой мир? Но я тут же отпихнула её — мой дом там, где моя семья, и не важно, что здесь я могу оставаться собой где угодно, а не только в родной Долине, где нет чужаков. Мои родители найдут способ меня вернуть, и тогда я отправлюсь домой без сожалений.

Кому я вру?! Я буду тосковать по этому миру, по академии, где, даже будучи иномирянкой и зеркальщиком, я моментально влилась в коллектив, хотя на Земле, даже притворяясь обычным человеком, я всегда была одиночкой — семья не в счёт. Я буду тосковать по Унреку и Шолто, принявшими меня так легко, словно я была их близкой родственницей, при этом даже не догадываясь, что мы принадлежим к одному виду.

И я буду очень тосковать по лорду Линдону. По первому мужчине, что-то всколыхнувшему во мне, заставляющему мечтать о невозможном.

Но впереди у меня целый месяц. И сейчас я буду всем этим наслаждаться, а тосковать стану потом, когда всё это потеряю.