— Ой, да ладно тебе дуться! — хмыкнул принц. — Так было нужно.

— Обидно, что о том, кто ты такой, знает даже иномирянка. Но не я. А я-то ещё радовался, какой у меня замечательный ученик появился, всё на лету схватывает. Было бы чему радоваться!

— На меня просто артефакт личины не действует, — словно бы извиняясь, пояснила я причину своей осведомлённости.

— Может, позже отношения выясните? — вежливо предложил лорд Халлоран. — А то девочка очень кушать хочет, а вы…

— Ещё не очень, — честно призналась я. Но крови из меня артефакт высосал уже порядочно, что не могло не радовать — чем быстрее и больше «лекарства» получит дракон, тем скорее у него перестанут так отчаянно болеть раны. Судя по поверхностному и прерывистому дыханию, ему сейчас было несладко, но Рик хотя бы уже не стонал — то ли кровь действовать начала, то ли промывание ран помогло.

— Уже лечу, — и перед нами уже не мужчина, а огромный дракон. — Ты только одно скажи, Рой, что ты вообще забыл в академии?

— Серьёзно? Ты на самом деле не догадываешься? — искренне удивился Унрек.

— Знал бы — не спрашивал, — фыркнул дракон.

— Вспомни, с кем я постоянно рядом нахожусь? — намекнул младший перевёртыш.

— С ней, — огромная голова качнулась в мою сторону. Унрек закатил глаза.

— А ещё с кем?

— С Шолто. Не знаю, что ты нашёл в этом смертном, но… — дракон осёкся, что-то прикинул, потом высоко вскинул надбровные дуги. Я уже давно заметила, какая у них живая мимика, и не скажешь, что рептилии. — Даритан? Это Даритан? Так ты его нянька?

— Только при нём так не говори. По его версии — я за ним просто присматриваю. Лети, давай, или мне всё же за оленем сбегать?

— Да лечу я, лечу! — буркнул дракон и за пару секунд ушёл в точку на горизонте.

— А как же ты Шолто одного оставил? — спохватилась я.

— Почему одного? Сдал Мароше с рук на руки. Фил сейчас немножечко занят, а она всё равно за детьми присматривает, а где двое, там и третий.

— Этого ты тоже Шолто не говори, — усмехнулась я.

— Я не настолько жесток, — улыбнулся в ответ Унрек, и мы понимающе переглянулись.

— Расскажи, — невнятно проговорил Рик, стараясь не шевелить челюстью и языком, на который я лила кровь. И я как-то сразу поняла, что он хочет узнать. Остальных-то Рокет, который сейчас с интересом обследовал берег озера, просветил, а вот мой дракон не в курсе.

К тому времени, как я рассказала, что со мной случилось после внезапного пробуждения, и уже дошла до появления Рокета, взявшего в плен фамильяра ведьмы, вернулся Килиан. С добычей. На каждом пальце передних лап у него висело либо ведро, либо узел, опуститься он не мог, чтобы не раздавить поклажу, поэтому завис над самой землёй, а оба перевёртыша кинулись освобождать его от багажа. А потом порадовали меня его содержимым.

В металлических вёдрах с крышками оказались: жареные куриные окорочка, жареные куски мяса я-ля гриль, сосиски, оладьи, омлет и овсянка. В седьмом ведре стояли укутанные салфетками, чтобы не разбились друг о друга, три кувшина с компотом, судя по цвету — трёх разных видов, а в последнем — хлеб, посуда, столовые приборы и отдельный котелок с едой для моего фамильяра. В общем, то ли повара не поскупились, то ли Килиан нагло ограбил кухню, но еды хватило бы нам всем на пару дней, даже учитывая мой зверский аппетит после кровопотери.

Впрочем, столько крови за раз я ещё не теряла. Так, пару-тройку литров, сдавая для клиники, больше мне не позволяли, я же «ребёнок». Сейчас же я не собиралась останавливаться до тех пор, пока хотя бы боль Рику не сниму, а учитывая его размеры, а так же площадь и тяжесть повреждений… Впрочем, внимательно вслушиваясь в дыхание дракона, я отметила, что оно становится всё менее прерывистым, более спокойным. И это радовало.

В двух узлах оказалось несколько одеял, покрывало и одежда для Унрека и меня. Не синяя и вообще не форменная, видимо, из гардероба ректора и его жены, сам Килиан был уже нормально одет. Поскольку с иглой в руке я была не слишком мобильна, Унрек просто закутал меня в одеяло, вернув лорду Халлорану его сюртук. Оденусь позже, поскольку всё равно намереваюсь оставаться рядом со своим драконом, пока он не поправится настолько, чтобы встать на крыло или хотя бы обратиться в двуногую форму без опаски погибнуть. А это процесс небыстрый.

Поскольку желудок уже просто умолял кинуть в него хоть что-нибудь, я взялась за куриные окорочка, которые мне отдали вместе с ведром — их удобнее всего было есть одной рукой. Впрочем, наложив себе еды в большие миски, мужчины и остальные вёдра щедро поставили рядом со мной, все, кроме того, что с овсянкой — терпеть не могу эту кашу. Нет, не будь всего остального, я бы и её смолотила, не поморщившись, но когда рядом мясо… Нет, овсянка и я — вещи несоединимые.

Не знаю, сколько крови я отдала дракону, мне было всё равно, сколько надо, столько и отдам. Никакого дискомфорта я не испытывала, кровь текла и текла, а я ела и ела, ополовинив все вёдра и выдув три кувшина с компотом, а потом ещё и парочку с водой из озера, точнее — из впадающего в него ручья, — и даже в туалет не хотелось, видимо, всё на пользу пошло, безотходно.

Утолив голод, Килиан рассказал то немногое, что успел узнать у Фила, которому так же не все детали докладывали, лишь в общих чертах. С мракобесами работали следователи, предварительно навесив на них артефакты, блокирующие магию — и такие были в этом мире, что меня особо не удивило, во многих фэнтези было что-то подобное. И просто по логике в магическом мире должно быть что-то, эту магию ограничивающее хотя бы для того, чтобы преступников контролировать.

Результаты допросов будут позже, и не факт, что станут известны всем, но, по крайней мере, то, что вся верхушка секты либо погибла, либо задержана, ректору сообщили. И ещё кое-что он узнал от ведьмы, которая так до сих пор и сидит в том подвале, поскольку конкретно сейчас в академии не было ни одного мага металла, это очень редкая магия, а сам цепь снять так, чтобы ведьму ненароком не поранить, ректор не смог — у него лапки! В прямом смысле. Поэтому ждали либо кузнеца, за которым уже послали в город, либо меня.

Пускай ждут кузнеца! А если нет — в подвале есть горшок и матрас. А меня в ближайшие часы, а может и сутки, отсюда игуанодоном не спихнёшь.

Эта ведьма — её имя Заванна, кстати, — тоже подтвердила, что на кон было поставлено всё, поэтому возле кислотного озера находились практически все члены секты, и рядовые исполнители, и кандидаты без магии тьмы, и руководство, поскольку совладать с драконом не так-то просто, и рисковать, оставаясь в стороне и тем самым ослабляя свою армию, «начальство» не рискнуло. В дело не послали лишь несколько ещё не прошедших посвящение адептов с бесполезной для той акции магией — артефакторы, целители и ещё кто-то, от кого в бою толку никакого. Но это мелкие сошки, и если даже не удастся их выловить — вреда от них уже не будет. Но я очень надеялась, что поймают и накажут всех.

Так же стала известна личность девушки, сыгравшей роль приманки. К моему облегчению, ею оказалась настоящая Мабелла, избежавшая гибели буквально чудом. И этим чудом оказалась её прабабушка, навесившая на внучку некое родовое заклятие, что-то вроде следилки, что именно — Кил и сам толком не понял, тем более — ректор лишь кратко ему всё рассказал, пока они вместе собирали для нас еду, на вопросы и уточнения времени не осталось. В общем, если бы Мабелла умерла — прабабка об этом тут же узнала бы.

И повезло ещё, что Заванна оказалась опытной и сильной ведьмой и опознала это заклятие. Поэтому Мабеллу не убили, чтобы не переполошить её родню и не пустить коту под хвост прикрытие Заванны, а держали всё это время где-то под замком, и лишь теперь решили пустить в расход, используя в качестве приманки, поскольку у нас с ней было похожее телосложение. Со спины.

Всё это ректор узнал от Заванны, которой терять уже было нечего, а вот от Мабеллы, которую целители привели в чувство, толку в плане информации было мало — она билась в истерике и не желала успокаиваться. И не из-за того, что её больше месяца держали в плену, и даже не потому, что сегодня она чуть не погибла вместе с Риком, нет. Она оплакивала свои волосы, которые ей остригли и покрасили, чтобы сделать похожей на меня. Вот это для неё оказалось самой страшной трагедией. Впрочем, если Заванна верно копировала характер Мабеллы — удивляться не стоило.