Майкл молчал, глядя в одну точку. Он вдыхал голос Винсента, его сочувствие и сожаление, и они застревали в горле, вставали поперек глотки, как комок шерсти у кота — ни откашлять, ни проглотить, только подавиться им. Винсент глянул на него, замолчал, будто решил, что не стоит вдаваться в детали. От его милосердия Майклу хотелось кричать — уж лучше бы тот говорил дальше.

— Если хочешь знать мое мнение, — сказал Винсент, хотя Майкл даже взмахом ресниц не намекал, что его интересует чужое мнение, — то я считаю, что с вами поступили несправедливо. И с ним, и с тобой, но особенно с ним. Он был на грани, когда я его встретил. Не знаю, какое чудо уберегло его от героина или чего-нибудь хуже. Он много пил. Он так сильно любил тебя, что разлука была для него ежесекундной агонией. Он много раз говорил, что хотел бы умереть, лишь бы перестать чувствовать боль. Я не собирался занимать твое место, — Винсент пожал плечами. — Я понимал, что его чувство к тебе сильнее, чем все, что я когда-либо видел. Но оно его убивало. Я пытался что-то сделать, чтобы помочь. Развлекал его, ухаживал за ним. Пытался радовать мелочами… Я не скрывал, что люблю его, но не очень-то рассчитывал на ответ. Я видел, что в нем сейчас просто нет ни сил, ни желания отвечать, и я просто был рядом.

Майкл хотел попросить его заткнуться, но не сумел открыть рот. Ему не хотелось знать, что было потом, как они медленно сходились два года, где они первый раз поцеловались и как Винсент сделал ему предложение. Майкл хотел бы заткнуть уши руками и просто не слышать ничего. Выбросить из головы все эти картины, которые невольно вставали перед глазами. Как медленно умирал от горя <i>его мальчик</i>. Тот, кого он больше не видел в Джеймсе — потому что его больше не было.

— Он говорил, что не хочет и не может ответить мне. И я не настаивал. Но однажды он просто появился у меня на пороге. Промокший под дождем, пьяный. У него что-то случилось. Он не стал ничего объяснять, я не стал тогда спрашивать. Просто впустил его. И он остался.

— Почему? — сиплым шепотом спросил Майкл. Он сам себя едва слышал, но у Винсента, кажется, был отличный слух.

— Спроси его сам, — сказал он. — Он расскажет, если захочет.

— А ты не хочешь? — Майклу уже нечего было терять, вряд ли он сейчас услышал бы что-то страшнее.

— А я не хочу, — устало подтвердил Винсент. — За все эти годы мы с ним говорили о тебе чаще, чем о нас с ним. Я даже сейчас продолжаю, — Винсент потер лоб, будто не мог поверить, что все это с ним сейчас происходит.

Майкл тоже не мог. Не мог понять сейчас, что же его тогда остановило. Запрет Колина? Ерунда — он всегда жил, нарушая запреты, ломая чужие правила и устанавливая свои. Так почему же слова Сары, что Джеймс уже не один, остановили его? Почему он решил ничего не выяснять, смирился, даже не попытался поговорить? Потому что в глубине души всегда знал, что этим все кончится?.. Потому что Джеймс был слишком хорош для него. И Майкл всегда понимал, что не сможет дать Джеймсу то, что ему нужно. Даже зарабатывая огромные деньги, он оставался выскочкой, парнем из ниоткуда, неспособным поддерживать заумную беседу — мог только сидеть с краю и слушать, как тогда, в доме Сары, как Джеймс охотно болтает с теми, кто может его понять.

— Зачем ты все это затеял? — спросил Майкл. — Подбил его встретиться со мной. Взять в проект.

— Пару лет назад мне начало казаться, что он пережил эту историю. Тебя. Мы постепенно перестали о тебе говорить, он успокоился, жизнь наладилась. Я сделал ему предложение, — Винсент вздохнул. — Он пообещал подумать. А потом твоя карьера резко пошла в гору, — он вздохнул еще глубже, впервые демонстрируя какие-то человеческие чувства. — И вдруг оказалось, что ты — везде. На афишах. В журналах. В светской хронике. Нельзя было выбраться в кино, чтобы перед фильмом не увидеть твой новый трейлер. Нет, я очень рад за тебя, но Джеймсу было нелегко видеть тебя со всех сторон. Он начал искать информацию о тебе. Смотреть интервью, ролики в интернете… Старался скрывать это, не всегда мог — и стыдился так, будто я заставал его за просмотром порно. И я понял, что — я не хочу проходить через все это второй раз, я живой человек, я не могу конкурировать с тенью. С воспоминанием. С твоим новым образом. Я не знал, что делать, пока мне не написала ирландская студия и не запросила права на экранизацию книги. И мы решили, что это подходящий повод поставить точку. Я дал им согласие на экранизацию при условии, что ты будешь играть главную роль.

Винсент вдруг усмехнулся, глянул на Майкла, будто вспомнил что-то смешное.

— Они сказали, что даже если они отдадут весь бюджет на твой гонорар, им не хватит денег оплатить твое участие, так что они отказываются от проекта. И мне пришлось сказать им, что они могут не беспокоиться — твое участие в проекте оплатит французская сторона, а права они получат бесплатно. К «Нью Ривер Фронтир» мы с ирландской стороной пришли уже с готовым проектом, его оставалось только подписать.

— Так это ты купил меня? — спросил Майкл, наконец глянув на Винсента. — Ты купил меня, чтобы показать Джеймсу, как он во мне ошибался?

Винсент недовольно поморщился.

— Никто никого не покупал. Просто мне стало ясно, что он так и не простился с тобой. И не сможет этого сделать, пока тебя не увидит. Я думал, ему просто нужно время, и если я буду достаточно терпеливым, он однажды поймет, что тебя давно нет в его жизни. А я — рядом.

— Что, не вышло?.. — с ядовитой горечью спросил Майкл. — Он так и не понял, что ты лучше?

Он рассматривал Винсента в упор, впервые не отворачиваясь от его лица. Ему было, наверное, лет сорок пять. Уже проступили первые морщины у глаз, очертились складки у рта. Над высоким лбом наметились залысины. Он не был безупречным красавцем, но он был приятным. Располагающим. К такому легко проникнуться доверием — любой бы очаровался. У него на лице была написала гуманитарная докторская степень и эрудиция размером со Смитсоновский музей. Неудивительно, что он занимался книгами. Неудивительно, что Джеймс хотел выбрать его.

Хотел ли?..

Винсент глянул на него без улыбки, размял на руле пальцы.

— Он много лет пытался забыть тебя. Тебе стоило бы это видеть. Проживать вместе с ним весь этот ад. Тебе стоило бы быть на моем месте, поддерживать его, оберегать. Наверняка он бы хотел, чтобы вместо меня рядом был ты. Но тебя не было, — резко сказал Винсент, отбросив гипнотический тон. — Ты ничем ему не помог, ты никак не сделал его жизнь легче. И едва он начал успокаиваться и забывать тебя — ты вновь оказался предметом наших разговоров. Знаешь, когда я понял, что с меня хватит?.. — спросил он и продолжил, не дожидаясь ответа: — Я проснулся однажды утром. Была весна. Солнце пронизывало всю комнату, за окном пели птицы. И знаешь, о чем я подумал в первую очередь, когда я открыл глаза?..

— Не знаю, — раздраженно отозвался Майкл.

— Какое первое слово пришло мне в голову?..

— Я не знаю!.. — почти крикнул он.

— «Майкл», — с глухим ожесточением сказал Винсент. — Я посмотрел на эти чертовы…

Он осекся, выдохнул, на мгновение сцепив зубы. По щекам прокатились желваки, потом он продолжил своим неизменным спокойным тоном:

— Я понял, что если ты залезешь еще и в мою голову, это уже будет чересчур. Кроме того, не буду скрывать, мне самому хотелось увидеть, что ты за человек. Я не мог конкурировать с воспоминанием, но реальность — другое дело.

— Так мы теперь конкуренты… А если он решит вернуться ко мне? — с вызовом спросил Майкл. — Ты об этом не думал?..

— Я допускал этот вариант, — кивнул Винсент. — Если Джеймс поймет, что не может от тебя отказаться — значит, так и будет. Я устал воевать с тенью. Он сам должен решить, что ему делать со своей жизнью. Я поддержу любой выбор.

— Ты что, отпустишь его?.. — изумленно спросил Майкл.

— К тебе?.. — уточнил Винсент.

Глянул на Майкла краем глаза — и вдруг усмехнулся. С таким тайным, торжествующим превосходством, что у Майкла снова зачесались кулаки.