— Да плевать.

— Я просто скажу, чтобы тебе не давали машину, — нашелся Зак. — И все! И никаких проблем!

— Пойду пешком, — Майкл наконец сунул сигарету в рот. — По прямой же.

Зак страдальчески вздохнул.

— Господи!.. Я поймаю тебе такси. Почему я вожусь с тобой, как с ребенком?..

Майкл покорно пошел за ним, пытаясь прикурить на ходу.

— Потому что ты мой агент, — пробубнил он, тыкаясь в двери. — Я плачу тебе, чтобы ты делал все, что я скажу.

— Ты мне платишь, чтобы делать все, как я скажу! — перебил Зак, придержав ему дверь. — Я тебе не нянька!..

Майкл вышел в морозную ночь. Снега не было, зима была похожа на затянувшуюся осень. У светящейся громады Центрального вокзала стояла вереница такси. Зак, прижимая галстук к груди, перебежал улицу. Майкл подошел к фонарю с парковочным столбиком, от нечего делать потыкал в кнопки. Может, ему сейчас не домой? Может, ему сейчас — в одну из этих дверей, на вокзал, на любой ближайший поезд? Куда-нибудь во Флориду или к Великим озерам. А оттуда уже написать Заку — ищите другого, я не буду в этом участвовать. Перебьюсь как-нибудь без Оскара, а они — без меня.

Майкл прислонился к фонарному столбу спиной, закурил. Из дверей «Киприани» вышел Джеймс. Один.

— Где твой дружок? — спросил Майкл, выпуская дым. От холода и отвращения он даже слегка протрезвел.

Джеймс неопределенно повел плечом. Подошел поближе, зябко скрестил руки на груди. Развернулся, тоже посмотрел на Центральный вокзал, на узкую улицу, прорезанную меж небоскребами.

— Я не буду в этом сниматься, — сказал Майкл. — Плевать мне на Ларри и его хотелки. Найдет другого. Удачи, — он взмахнул сигаретой, прощаясь. Глянул, где там застрял Зак. Зак перебегал от одной машины к другой. Ехать действительно было недалеко, с десяток кварталов. Никто не хотел соглашаться на короткую дорогу, упуская свое место в очереди и лишаясь возможной поездки в аэропорт или в пригород.

— Скажи им, я чаевых дам, как до Кеннеди! — проорал Майкл, но Зак его не услышал.

— Нет, — хрипловато сказал Джеймс. — Не надо. Не отказывайся. Это я уйду из проекта. Мне не так важно. Это твое… твоя карьера, твоя жизнь. Не хочу ничего портить.

— Как ты здесь вообще оказался?.. — неприязненно спросил Майкл, и его вдруг осенило. — Ты что, знал? Знал, что я буду здесь? Что мне роль дали?

— Знал, — Джеймс кивнул, поежился от прохладного ветра. — Это сложно объяснить. Я хотел увидеть тебя, я думал… Столько лет прошло. Что такого?.. Просто поработаем вместе.

Майкл фыркнул и рассмеялся от этой нелепости. Джеймс глянул на него виновато — и вдруг зло.

— Я не хотел в этом участвовать, — твердо сказал он. — Меня убедили. Теперь я вижу, что зря.

Майкл разглядывал его, проходясь взглядом от стильных гладких ботинок до короткой стрижки, не понимая, кто вообще этот человек. Это не Джеймс. В его памяти Джеймс оставался неизменным. Тонкий юноша, синие глаза, густые ласковые кудри, пахнущие шампунем, в которые было так приятно зарываться носом, обняв со спины. Было так легко и привычно проводить ему губами по шее, чтобы услышать ответный вздох и почувствовать тяжесть прильнувшего тела.

А сейчас тут стоял мужчина. Незнакомый. Холоднее, старше. Лицо было похожим, а вот взгляд, жесты, мимика — все изменилось. О чем с ним теперь говорить, что с ним делать, было неясно. Ничего не осталось. Совсем ничего. Будто прежний Джеймс умер, а этот занял его место. Будто они и не были никогда знакомы, встретились только сейчас.

— Ну и как давно?.. — спросил Майкл, приваливаясь лопатками к фонарному столбу, чтобы холод железа помогал стоять прямо. Из-под решетки коллектора на тротуаре поднимался теплый воздух, шевелил волосы.

— Что? — переспросил Джеймс.

К тротуару подкатила желтая Тойота с шашечками, остановилась прямо на надписи ONLY BUS. Из нее выпрыгнул Зак, окликнул. Майкл махнул ему рукой, мол, подожди.

— Как давно ты с этим говнюком?

Джеймс поджал губы, попытался сунуть руки в карманы темных джинсов, но те были слишком узкими, туда даже зажигалка бы не влезла.

— Семь лет, — сказал он.

Майкл рассмеялся, запрокинув голову. Семь лет!.. Семь лет! Все те годы, что он надеялся, рвался, зубами выгрызал себе место под солнцем, ждал, когда пройдет положенный срок, чтобы Джеймсу было куда прийти, чтобы не на пустое место — все эти годы Джеймс, подобрав себе нового мужика, жил спокойно и горя не знал. Козел синеглазый. Хоть бы сказал, не жди, мол, я пас, не вернусь к тебе. Сказать-то можно было?!

— Майки, ты едешь?.. — нетерпеливо окликнул Зак.

— Да! — крикнул Майкл, распрямился, отрываясь от опоры.

Вот и все, вот и точка, которую надо было поставить гораздо раньше. Он бы ее и поставил, если бы только знал.

— Мудак ты, Сазерленд.

Джеймс изумленно раскрыл глаза. Майкл равнодушно прошел мимо него и сел в машину.

Мерзкая телефонная трель выдернула Майкла из тяжелого утреннего сна. Он вытащил голову из-под подушки, провел рукой по лицу. Скривился, наткнувшись на утреннюю щетину — самую ненавистную, короткую и колючую. Ладонь с шорохом прошлась по ней, Майкл упал обратно лицом в подушки. Телефон истерически затрещал звонком.

— Какого хера я тебя не выбросил, — простонал Майкл, переворачиваясь на спину.

Черный дисковый аппарат — антикварная вещь!.. — в квартиру притащил Эван. Майкл так и не понял, где он взял эту древность и зачем ему вообще стационарный телефон в век мобильников и интернета. Эван что-то объяснял, но Майкл половину прослушал, а переспрашивать ему показалось неловко. То ли это был подарок с гастролей, то ли память о родительском доме. Телефон и телефон: черный, глянцевый, с позолоченными рычажками. Сейчас эта хтоническая рычагатая тварь призывала мерзейшим звоном ораву демонов.

Майкл с трудом выкопался из подушек и одеял, болезненно сощурился от белого январского утра, льющегося в огромное окно. Вчера он забыл опустить жалюзи, и теперь яркий свет выедал больные похмельные глаза. Майкл, щурясь аккуратно повернул голову, пытаясь определить, откуда сейчас донесется новый яростный вопль — чтобы ловким предупреждающим маневром сбросить телефон на пол и разбить в пластмассовые щепки. Вздрогнул, когда новый звонок ввернулся в ухо, будто визгливое сверло.

От яркого белого света глаза потекли. Утирая невольные слезы и шмыгая носом, Майкл на руках выбрался из постели. Сел на холодный деревянный пол, зябко передернул плечами. Телефон оказался прямо перед ним, только протяни руку. Черный шнур издевательски змеился по полу. Майкл поймал его, дернул. Не помогло — телефонная розетка была слишком далеко. А ножниц под рукой (Майкл специально огляделся) не было. Пришлось торопливо снимать трубку, едва тот вновь подпрыгнул. И почему-то вместо того, чтобы просто оставить ее снятой, Майкл поднес ее к уху.

— Ал… Кха. Алло, — хрипло сказал он сухими губами. В горле был сплошной песок, в желудке — мертвая зыбь. Майкл лег на пол, чтобы не так мутило.

— Майки, мать твою, что ты творишь! — прямо в ухо ему начал Зак.

Голос, усиленный надежным динамиком, был оглушительным — будто Зак орал ему прямо в лицо. Майкл поморщился от боли, отодвинул трубку.

— Скажи мне!.. — потребовал Зак. — Скажи мне, мать твою, Рита, блядь, Хейворт, почему радость моего новогоднего утра начинается не с открытки <i>дорогуленькому папусичке</i> с ебаными розовыми стразиками — а с новости от Сазерленда, что он не будет с тобой работать?! Что ты ему сказал?! Что ты, мать твою, Майки, сказал ему, что теперь он говорит со мной таким тоном, будто я надругался над трупом его бабушки?!

— Привет, Зак, — хрипло сказал Майкл.

— Почему он не хочет с нами работать? Майки, ты же умеешь ладить с людьми! Что случилось — ты его цапнул за жопу? Он тебя?.. Дай мне все уладить, просто скажи, что случилось, я дам ему цапнуть свою жопу, если его это успокоит! Потому что если он уйдет из проекта, — Зак понизил голос, — ты знаешь, <i>кто </i>будет очень расстроен.