— Да, это он умеет, — сказал Майкл, улыбнувшись. — Мы так в Бирмингем съездили.

— Он рассказывал. У него есть эта черта. Неравнодушие. Он любил делать подарки, — сказал Винсент. — Отыскивал где-то раритетные книги. Пластинки. Столько всего от него осталось…

Майкл принюхался к горячему пару, сморщил нос. Он завидовал Винсенту, но уже как-то грустно, не зло. Они шли вдоль Сены от моста к мосту, смотрели на чаек.

— Знаешь, наш разговор помог мне понять кое-что, — сказал Винсент после длинной паузы. — Я сам никогда не смог бы уйти. Я бы думал, что снова оставил того, кто во мне нуждается. Я рад, что он нашел в себе силы отпустить меня.

— Думаешь, он понимал это?.. — спросил Майкл.

— Может быть. В глубине души. Я не знаю. Но он сделал это, и теперь я свободен.

— Ты скучаешь?

— Я подобрал его, как птенца, упавшего с дерева, — сказал Винсент. — Выходил. Вырастил. И теперь он улетел, чтобы жить. Он не мог оставаться раненым вечно. Это изматывало нас, но я не мог сказать ему — ты можешь сам, иди, живи, выбирай свой путь. Я все время ждал.

Мы все ждали, что кто-то другой сделает первый шаг. Я был уверен, что это будешь ты. А его сделал он. Он достаточно долго общался с тобой, чтобы не побояться стать мудаком, — Винсент улыбнулся.

— Ты думаешь, он простит нас за то, что мы сделали? — спросил Майкл.

— Я надеюсь, он простит меня за все, что я делал с ним, — сказал Винсент. — Знаешь, я понял — где-то внутри я был даже рад, что ты его мучаешь. Он ранится об тебя и каждый раз возвращается ко мне, и я ему нужен, я могу бесконечно утешать его, пока его бесконечно тянет к тебе. Это была такая маленькая, мелочная, мстительная радость, когда он возвращался, убитый тем, что ты его так и не позвал.

— Может, в каком-то смысле ты все же был прав, и мы нужны ему оба? Просто не стоило так торопить события.

— В первую очередь ему нужен он сам, — сказал Винсент. — И я горжусь, что он вырвался на свободу из моего тесного, тошного мирка. Просто сейчас мне очень его не хватает.

— Мне тоже, — сказал Майкл.

Они бродили по улицам, дышали, молчал и разговаривали. В основном говорил Винсент — Майкл слушал, благодарно принимая чужие воспоминания. Только потом, уже под конец, спросил, что стало с Мартой.

— Она так и живет в той деревне, — сказал Винсент. — У нее двое детей, она замужем. Я помогаю ей, присылаю подарки на Рождество. Но с тех пор мы не виделись.

— Ты меня кинул, — заявила Виктория холодным тоном, отодвинув Майкла плечом от двери. Зайдя в дом, она прямым ходом направилась к бару. Уперев руки в бока, оглядела ликеры и сиропы, достала из холодильника бутылку газировки.

— У нас кончился контракт, — сказал Майкл, ударяя в пол желтым теннисным мячиком — он играл с Бобби на заднем дворе, когда Виктория позвонила в дверь. — Помолвка кончилась вместе с ним.

— Контракт! — язвительно воскликнула она, разворачиваясь лицом к Майклу. — Можешь мне это не заливать. Ларри поднял тебя, сделал тебе имя — где твоя благодарность?

— Ларри сделал на мне деньги, — поправил Майкл. — А ты подняла свои рейтинги. Здесь никто никому больше ничего не должен.

— С кем ты теперь работаешь? — требовательно спросила она. — Кто тебя перекупил?

Майкл стукнул мячиком в пол, поймал его и покатал в руках.

— Никто. У меня собственный проект.

— Тебе стоит кое-что знать, — с угрозой сказала она. — Я говорила, под тебя кто-то копает. Ларри в курсе — кто это и что у них на тебя есть. Если ты уйдешь от него, он выпустит эту информацию, и тебя просто размажет. Уничтожит тебя.

— Это работа с ним меня чуть не уничтожила, — сказал Майкл. — Меня тошнит от него.

— Надо же! — патетически воскликнула Виктория. — Его тошнит! А меня, думаешь, не тошнит сосать у него?

— Вик, — спокойно позвал Майкл. — Это твой выбор, ясно? Не мой. Я так не хочу. И я так больше не буду.

— Ты что, решил оставить профессию? — издевательски поинтересовалась она.

Майкл смотрел на нее и думал, что она удивительно подходила этому дому. Ей было уютно в этом дизайнерском модном пространстве со стеклянными столами, авангардной живописью на стенах и шкурой какой-то несчастной зебры на полу. Впрочем, Майкл бы не поручился, что шкура была настоящая, ввиду моды на защиту животных. Виктория сама была — дизайнерской штучкой, аксессуаром чужой жизни. Когда-то ему льстило обладать ею. Они были, как парные браслеты, как две одинаковые интерьерные лампы на комоде — гордость хозяина, восхищение и зависть гостей.

— «Нью Ривер» не единственная студия в мире, как бы Ларри ни хотел думать иначе.

— Так тебя все-таки кто-то купил! — оживилась Виктория. — Сколько тебе предложили? гонорар плюс процент?

— Я больше не продаюсь, — сказал Майкл.

— Если ты не продаешься — ты не снимаешься, бросила она, допивая газировку.

— Неправда. Снимаешься. Но не за те деньги, которых ты хочешь.

— Ах, теперь это зазорно — хотеть зарабатывать? — взвилась она.

— Если ты хочешь столько зарабатывать — не ной, что приходится ложиться под Ларри, — сказал Майкл. — Здесь так устроено, по-другому не будет. Не нравится — иди в сериалы, иди к другой студии.

— К смешным гонорарам и забвению, — презрительно отозвалась она.

Майкл пожал плечами. У него не было желания ее спасать и переубеждать. Он снова застучал мячиком в пол.

— Ты все сказала? — спросил он.

Вместо ответа Виктория запустила пустой бутылкой в его сторону. Та грохнулась в пол, взорвалась осколками. С заднего двора раздался лай, Бобби помчался к Майклу через весь дом.

— Стой! — заорал тот, кинулся перехватывать Бобби, пока тот не напоролся на стекло. — Что ты делаешь, дура! — крикнул он, ухватив пса за ошейник.

Виктория выхватила из бара другую бутылку, запустила ему под ноги. Бобби нервно гавкал, пытался рвануться к ней — Майкл не пускал, оттаскивая от разбитого стекла и луж.

— Давай, натрави на меня свою собаку! — крикнула она. — Чего ты ждешь!

Майкл с трудом дотащил упиравшегося Бобби до своего кабинета, втолкнул туда, запер. Бобби завыл, бросаясь на дверь.

— Ты спятила, — зло начал Майкл, возвращаясь к Виктории быстрым шагом. Она отскочила, выставила руку:

— Не трогай меня!.. Не смей!

— Он мог пораниться!

— Он хотел броситься на меня!

— Ты могла попасть в него — ты что, не понимала?!

— Не трогай меня!.. Я позвоню в полицию!..

Майкл цапнул ее за запястье, потащил к выходу. Виктория упиралась, дергалась, пыталась наброситься на него с кулаками. Майкл распахнул дверь, вытолкнул ее наружу.

— Ты сломал мне руку! — закричала Виктория, встряхивая запястьем и прижимая локоть. — Твоя собака напала на меня!

— Больше не попадайся мне на глаза, — яростно выдохнул Майкл и грохнул дверью.

Зак названивал ему каждые несколько дней, и с каждым звонком его голос становился все тоскливее. Он умолял Майкла бросить свою идиотскую затею и вернуться к нормальным проектам. Убеждал, что, снявшись в двух успешных блокбастерах и в оскароносном фильме, нужно двигаться дальше. Пугал, что хорошие предложения скоро кончатся, что хорошие режиссеры не будут ждать его вечно. Угрожал, что скоро Майклу начнут предлагать шлак, а он не имеет права соглашаться на гонорар в пять миллионов, если за последний фильм получил семь. Говорил, что если он будет тянуть, его шансы вернуться в прежнем блеске начнут исчезать.

Майкл был непреклонен.

Убедившись, что его не сдвинуть, Зак сдался и сменил тактику. Они встретились за завтраком в одном из тихих ресторанов в центре города. У Зака было полчаса времени между встречами с другими клиентами, которые не планировали сделать из своей карьеры труп наркодилера, завернутый в черный пластиковый пакет.

— Я помогу тебе — но скажи, что ты понимаешь, что с этим проектом ты прогоришь, — предупредил Зак, поливая свою порцию оладий черничным сиропом. — Сейчас у тебя есть вес, репутация, но ты можешь потерять это все, ты понимаешь? Тебе еще повезло, что Виктория не стала скандалить. Но провальный проект — последнее, что тебе сейчас нужно, Майки.