Ему была нужна пауза. Он сказал своим фильмом все, что хотел, а нового — еще не накопилось. Он вложил в историю всю свою жизнь, будто досуха вычерпал колодец. Надо было пожить еще, чтобы в колодец снова пришла вода.

Он то спал, то смотрел на облака над океаном по пути из Лос-Анджелеса в Лондон. Как во сне, смотрел на дождь сквозь стеклянные стены Хитроу. Потом — сквозь пассажирское окошко такси. Прежде чем ехать в Шордич, Майкл попросил довезти себя до одного адреса в Мэйфэр. Он не хотел появляться с пустыми руками — у него была одна идея, что подарить Джеймсу на запоздалое новоселье, и он заранее попросил Зака найти ему нужную штуку.

Держа подмышкой упакованный в три слоя коричневой бумаги подарок, он стоял перед домом, смотрел на верхние окна, где горел свет.

Там, наверху, его ждал Джеймс. Как трудно было поверить, что они все-таки делают это — как мечтали столько лет назад. Они пришли к тому, чтобы быть вместе — и недоверчивое осознание счастья мешалось со страхом. А если у них не получится? Если окажется, что им тяжело жить вместе — что будет тогда? Как страшно было разочароваться в мечте, к которой ты шел через такие испытания.

В кармане чирикнул телефон.

«Ты уже подъезжаешь? — написал Джеймс. — Купи по дороге молока».

Майкл улыбнулся.

«И ветчину», — прилетело второе сообщение.

«И бритвенные станки», — написал Джеймс вдогонку.

«Может, еще и пива на вечер?» — спросил Майкл, так и стоя под окнами.

«Будем мешать пиво с молоком? — спросил Джеймс. — Тогда захвати еще туалетной бумаги».

Майкл тихо засмеялся, спрятал телефон в карман.

Второй раз он вернулся к дому, удерживая в двух руках чемодан, подарок и тяжелый пластиковый пакет из ближайшего супермаркета. Когда он поднялся на лифте, Джеймс распахнул дверь. Майкл выдвинулся из кабины спиной вперед, выкатил за собой чемодан. Джеймс тут же перехватил его, поцеловал в щеку, будто они расставались всего на день — и заметил, что Майкл прижимает к себе локтем подарок.

— А это что? — с любопытством спросил он.

— Да так, картинка одна, — небрежно сказал Майкл. — Тебе.

Джеймс с ловкостью кота вытянул у него из-под локтя подарок, пощупал сквозь бумагу.

— Картина? — с интересом спросил он, нащупав раму.

— Ага, — сказал Майкл, заходя следом за ним в квартиру.

Оставив чемодан у двери, Джеймс унес картину к гостиной, под яркие лампы, чтобы лучше рассмотреть. Бобби поднял голову со своего огромного лежака под окнами, забил хвостом и торопливо поднялся на ноги, поцокал к Майклу. Тот, обняв друга, скинув ботинки, как был, в пальто, донес пакет до кухонной стойки, начал выгружать покупки, поглядывая, как Джеймс развязывает зубами бечевку. Справившись с ней, Джеймс разорвал бумагу и на вытянутых руках поднял картину. На его лице отразилась растерянность. Он посмотрел на Майкла.

На картину.

На Майкла.

— Ты летел с этим всю дорогу?.. — беспомощным шепотом спросил он.

— Нет, ну я что, идиот? — обиженно буркнул Майкл. — Мне ее здесь нашли, в смысле в Лондоне. Я забрал по дороге.

Он вскрыл упаковку ветчины и привычно скормил Бобби ломтик. Тот проглотил его в мгновение ока и требовательно поднял морду, выпрашивая еще.

— Это подлинник?.. — упавшим голосом спросил Джеймс.

Майкл фыркнул, что означало «да».

— И ты… ты вот с этим, — Джеймс смотрел на него, держа картину перед собой на руках, — ты вот с этим пошел покупать… молоко?.. В магазин?.. Ты рехнулся?..

— А что? — спросил Майкл. — Я аккуратно.

— Майкл!.. — напряженно воскликнул Джеймс. На картине, розово-золотые в лучах солнца, поднимались острые пики Гималаев. — Майкл, это Рерих?..

— Ну да, — сказал тот. Тревожно спросил: — А что, не нравится?.. Ты же был в Гималаях, я подумал, пусть будет напоминание…

Джеймс осторожно положил картину на диван, как величайшую драгоценность, и метнулся к Майклу за кухонную стойку, схватил за ворот пальто, встряхнул.

— Ты идиот!.. — глаза у него сияли. — Господи — я люблю тебя — ты такой идиот!.. Это же Рерих!.. Майкл!.. О чем ты думал!.. Таскать такое!.. По магазину?! Придурок!..

Он обхватил его обеими руками, ударился лбом в твердое плечо раз-другой, нервно смеясь и повторяя, что Майкл псих, полный псих.

— Так, давай для ясности, — твердо сказал Майкл, намереваясь окончательно все прояснить, — тебе понравилось?

— Да, — Джеймс вскинул голову. — Да. Да. Да! Но ты… ты просто… у меня нет слов!.. Меня дрожь пробирает, когда я думаю, что с ней могло случиться, пока ты таскал ее в… — он взмахнул рукой, уронил ее, — по супермаркету!.. Подмышкой!.. Ты не мог зайти, оставить ее и потом уйти?..

— Мне было лень, — признался Майкл. — Я не хотел ходить туда-обратно.

Джеймс закатил глаза и со стоном хлопнул себя ладонью по лбу. Он смеялся, прижимал пальцы к глазам — не веря, что Майкл оказался способен на такую чудовищную небрежность с сокровищем, качал головой. Потом, выдохнув, взял себя в руки.

— Ты все равно сейчас пойдешь туда еще раз, — твердо сказал он. — Мы забыли шампанское.

— Я купил пиво, — Майкл поднял картонную упаковку с шестью бутылками. — Может, к черту шампанское?..

— Нет, мы не будем отмечать твое возвращение пивом, — отрезал Джеймс.

Майкл усмехнулся. Ему нравился такой Джеймс. Хотя будь в его голосе меньше нервозности и больше повелительного тона, было бы легче поверить, что он держит ситуацию под контролем. Он ласково хлопнул Бобби по шее, чтобы посторонился.

— Ключи! — окликнул его Джеймс у двери, догнал. — И еще ты забыл!..

Майкл развернулся, машинально тронул карман — бумажник он точно не забыл, а что еще ему было нужно?.. Зонт?

Джеймс поймал его за руку, поднял ему левую ладонь. И надел на безымянный палец кладдахское кольцо — сердцем внутрь, короной наружу. Майкл стоял с поднятой рукой, смотрел на него, онемев — почти так же, как Джеймс смотрел на картину. Вот так просто. Вот так легко. Мгновение — и ты уже не тот, что был раньше.

— Это ответ на твое предложение, — сказал Джеймс, улыбаясь и внимательно разглядывая лицо Майкла. — Я понимаю, что ситуация требовала красивых слов, но я пока не хочу думать о втором браке. А вот ты, — он показал глазами на кольцо, — ты официально занят.

Майкл улыбнулся. Сначала неуверенно, потом все шире.

— Я бы сказал, что это будет тяжелое испытание для моей полигамности… но, по-моему, я забыл положить ее в чемодан, когда собирался.

— Вот и посмотрим, — сказал Джеймс и обнял его за шею, чтобы поцеловать.

Майкл ответил мгновенно, обхватил за пояс, прижал к себе. Джеймс, увлеченный поцелуями, невольно отступал назад, когда Майкл теснил его к дивану.

Только когда он наткнулся на подлокотник и чуть не упал спиной на оставленную картину — он раскрыл глаза и оттолкнул Майкла от себя. Оглянулся — проверил, что с Рерихом все в порядке. С упреком посмотрел на Майкла.

— Иди, — велел он. И вдруг смягчился: — Или нет. Пойдем вместе.

Майкл потрогал на пальце непривычное серебряное кольцо. Две руки, увенчанные короной, держали сердце.

— Или вместе никуда не пойдем, — предложил Майкл, привлекая Джеймса обратно к себе и устраивая его руки у себя на плечах. Джеймс смотрел на него, улыбаясь, едва заметно покусывая губу. Разглядывал его лицо, будто давно не видел и забыл, как оно выглядит.

— Можно и так, — согласился он.

Оглянулся, посмотрел на картину. Задумался, глядя на нее.

— Ты говорил, ты хотел посмотреть мир, — сказал он.

— Прямо сейчас я хочу посмотреть, как ты снимаешь штаны, — отозвался Майкл. — Мир подождет до завтра.

Джеймс ответил тихим смешком. Потом посерьезнел. Спросил:

— Что ты будешь делать, если не сложится?.. Ни с независимым кино, ни с европейским?

Майкл с видом фаталиста пожал плечами.

— Если не сложится — открою автомастерскую.

Белая яхта покачивалась возле пирса. Волны сверкали от солнца, по бортам скользили золотые блики. Ветер игрался с британским флагом на корме, трепал его, звякал стальным тросиком. Над водой перекрикивались чайки, раскинув длинные белые крылья. Сразу за пирсом начинался маленький городок, а за ним над цветными двускатными крышами поднимались темно-зеленые холмы, похожие на спину огромного зверя, прикорнувшего у залива.