Задаваясь этими вопросами, он скользил взглядом по нежным девичьим щекам, длинным ресницам, светло-розовым губам и понимал, что, кажется, хочет. Или всё же в нём сейчас говорила связь? Ух, как же он устал от этой неопределённости, когда невозможно понять, где настоящие чувства, а где навеянные. Но одно Алакдаэр знал неверняка уже сейчас: даже если от их взаимных страстных порывов не останется и следа, после всего пережитого эта девчушка по-прежнему будет для него особенной, а дальше… Дальше время покажет.

Аль просыпалась медленно, параллельно пытаясь понять, где находится. В первые мгновения она не могла вспомнить, где и как заснула и почему находится не в родном общежитии. Потом узнала очертания комнаты архимагистра, освещённой косыми лучами утреннего солнца, и резко откинула одеяло, однако так же резко набросила его снова, потому что была почти раздета. Разве может считаться одеждой чёрная мужская рубашка до середины бедра?!

Выходит, чьи-то заботливые руки её переодели, но чьи? Поскольку декан вряд ли бы стал кого-то посвящать в то, что в его комнате ночевала адептка, выводы напрашивались сами собой. И это плохо, очень-очень плохо. Да и внутренняя тьма хоть и вела себя смирно, но всё ещё была несколько взволнована.

— Ночью у вас был кошмар и вы взмокли, к тому же спать в одежде не слишком удобно, — раздался спокойный голос слева от кровати.

Бросив туда мимолётный взгляд, Альвинора увидела восседающего в кресле тёмного эльфа и поспешила отвернуться. Его поза была расслабленной, и он, похоже, не видел в происходящем ничего необычного. Словно полураздетые адептки, просыпающиеся в его постели, для дроу обычное явление. Или Аль себя просто накручивает?

— Я… — она стянула края воротника, будто это могло вернуть время вспять.

— Не волнуйтесь: я переодел вас с помощью бытовых чар, поэтому не имел счастья любоваться вашими прелестями, — с лёгкой усмешкой проронил Аркент’тар. — Надеюсь, вы не разочарованы этим фактом?

— Н-нет, меня это п-полностью устраивает, — пробормотала несчастная Аль, о щёки которой, наверное, в этот момент можно было обжечься.

«Ай, ну что за неловкая ситуация…»

В памяти постепенно возникали события минувшей ночи: путешествие по лабиринтам коридоров, таинственная дверь, пугающие видения из прошлого архимагистра и то, как она, всхлипывая и дрожа, цеплялась за него, искала успокоения в его надёжных руках. Но теперь, при свете дня, эта напряжённая ночь казалась какой-то нереальной и даже выдуманной.

Аль боялась поднять глаза на собеседника, а тот тем временем встал с кресла, подошёл и присел на край кровати.

— Не хотите рассказать, что видели в своём сне? — поинтересовался тёмный эльф.

Ох, лучше бы он оставался там, где был. Слишком близкое соседство с полностью одетым мужчиной в то время, как сама полуодета… Это для Альвиноры было слишком. Она натянула одеяло до самого носа и стала сбивчиво рассказывать обо всём, что видела и слышала в ночном кошмаре.

— У вас впервые был такой сон? Или подобное случалось и ранее?

— Случалось пару раз, но я видела только отдельные фрагменты, а сегодня целые диалоги и намного ярче.

— А почему мне не говорили? — кажется, он нахмурился. — Или считали это обычными кошмарами?

— Ну…

— Ладно, не отвечайте.

— Это ведь были ваши воспоминания? — на этот раз она решилась на него посмотреть и увидела в его глазах участие и обеспокоенность. — Простите, что заглянула в них вот так…

— В этом нет вашей вины, — качнул головой дроу. — Вчерашнее зелье всколыхнуло в вас мою кровь, которая несёт в себе слишком много информации.

Кстати о зелье и ночной прогулке…

— Можно узнать, что было там, за дверью? — Альвинора впилась взглядом в лицо Тёмного.

«Ответит? Нет?»

— Кое-что очень опасное, — как всегда уклончиво ответил он, но взгляд не отвёл.

Ну ещё бы! Не с тем задумала в гляделки играть и допрос устраивать. Но всё же… Может, удастся выудить хоть что-нибудь интересное.

— А как я узнала, куда нужно идти и что делать? — сделала ещё одну попытку Аль. — Откуда в моём сознании столько неведомых заклинаний, которые… нет, сейчас я не могу припомнить ни одно.

— Мы с вами всё ещё связаны кровью, вернее, в вас находится частичка меня. И если этой частичкой правильно распорядиться, то вы сможете получить доступ к тем знаниям, которыми владею я, — декан медленно водил рукой над её головой, кажется, в очередной раз сканируя заклинаниями. — Собственно, именно этим, нашей неразорванной связью, и воспользовались враги. Поэтому они не провернули весь этот фарс с отравленным цветком и заклинанием подчинения с какой-нибудь другой адепткой, нужны были только вы.

— Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться, — пробормотала Альвинора, которая и правда была уже ни в чём не уверена.

— Как я уже говорил, сейчас вы для них прекрасное средство воздействия на меня. Чем дольше длится наша связь или чем ближе станут наши отношения, тем больнее мне будет вас потерять, — его рука замерла, словно он сам только осознал, что именно сказал, но потом продолжила своё, безусловно, очень важное дело. — И у наших недругов большой арсенал планов на ваш счёт. Не убить, так повлиять физически или психологически, чтобы навредить мне, выведать секреты и ударить по слабостям. А главная моя слабость сейчас, самое уязвимое место… — ладонь архимагистра легла на её лоб, — это вы, адептка Арис.

Аль забыла как дышать. И почему это признание выглядело как… как…

— А… другие девушки? — выдавила она. — Разве их не могут так же привязать к вам?

— Уже нет, я предпринял для этого меры, и наши недоброжелатели об этом прекрасно знают. Но вы… — его пальцы слегка сжались, но потом из них хлынул поток целебной энергии, окончательно успокаивая разволновавшуюся тьму. — Что же мне с вами делать?

— Холить, лелеять и никому не давать в обиду, — брякнула Аль и осеклась. Вот это сказанула. — Я, эм… имела в виду, что если со мной что-то случится, вам тоже будет плохо, а я не хочу причинять вам лишней боли, вы и так… — и снова замолчала.

Декан убрал руку и заглянул Альвиноре в глаза. Душевно так заглянул, у неё даже внутри всё перевернулось, а потом заговорил, вкладывая в каждое слово как можно больше убедительности:

— Ваши сегодняшние желания… (я о поцелуях и иже с ними), жажда стать ко мне ближе и прочее… Это чётко продуманная тактика врагов, чтобы нас разрушить. Вам нельзя поддаваться… нам нельзя поддаваться, не сейчас… Нужно держать дистанцию. Станем ближе — оба пострадаем. Я хочу, чтобы вы это понимали. Но поверьте, вашу заботу я очень ценю.

Аль сидела как зачарованная. Отчаянно захотелось погладить его по щеке, но нельзя, не сейчас. Однако наступит ли когда-нибудь это «сейчас» и должно ли наступить? И имеет ли она право думать в подобном ключе в отношении преподавателя, который старше её на… огогошеньки на сколько. Да, всё это не иначе как чья-то коварная воля, но почему же ей так хочется поддаться?! Отчего так велико желание провести пальцами по его лбу и разгладить напряжённую складочку между бровей?

— Я ошибся, не всё предусмотрел, — тем временем говорил тёмный эльф. — Простите, что вынуждены во всём этом участвовать и рисковать жизнью. Мне очень жаль, что из-за меня вас во всё это втянули.

Аль не верила своим ушам. И в то же время его слова были для неё лучшей музыкой.

— Не думала, что когда-нибудь смогу получить такие масштабные извинения из уст самого архимагистра.

— Считаете, что нам, архимагистрам, такое не по статусу? — он выгнул бровь и глянул слегка насмешливо. — Как ни печально это признавать, но преподаватели тоже имеют свои слабости и могут ошибаться, а потом мучаются и изводят себя, если в результате их ошибки кто-то пострадал. Да, у магистров повышенное чувство ответственности, но не надо нас обожествлять. Да и не все преподаватели являются истиной в последней инстанции.

— Честно говоря, я всегда была весьма странной ученицей и частенько смотрела на процесс обучения с точки зрения не ученика, а именно преподавателя, — призналась Аль. — Что учитель хотел до нас донести, сколько времени потратил на подготовку к уроку… Наверное, именно поэтому после окончания школы хотела стать учителем, но во мне проснулась сила… и я оказалась здесь.