— Нормальный, нормальный. Вот и дай нам спокойно пообщаться.

— Да, всё с тобой хорошо, — Аль подошла к волчику и погладила его за ухом. — Ты самый лучший. Но нам с эльфом и правда нужно поговорить.

Мохнатик вздохнул.

— Ну ладно, говорите, коль надо, — разрешил он. — Но ежели чего, сразу мне говори. Как выйду из клетки, я этого тонкокостного на раз перекушу.

— Думаю, это не понадобится, — она на прощание прошлась по мягкому меху в районе шеи и с сожалением направилась к выходу.

Лэндгвэйн привёл её к ближайшей лавочке и предложил присесть, хотя сам остался стоять, а потом и вовсе стал прохаживаться туда-сюда с самым напряжённым видом.

— Что-то случилось? — Альвинора вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, что произошло. Он вёл себя странно, очень странно.

— Ты со мной случилась! — вдруг сказал он, предварительно поставив щит от прослушки. — Влезла в мысли, вызвала со дна души воспоминания, которые я не хотел ворошить…

Да, не часто можно видеть снежного взволнованным. И глядя на него такого Аль и сама начинала волноваться. Какое там зелье лучше всего подходит для успокоения нервов?

— А зачем угрожал? — резонно спросила она. — Чтобы мне стало так же плохо, как и тебе?

— Я добра тебе хочу, глупая, — оскорбился он. — Неужели не поняла?

— Тогда к чему шантаж? Чего ты этим хочешь добиться? — она пыталась прикинуть, что он может запросить за молчание. Подруги в школе в своё время понарассказывали ей много всего, что почерпнули в романтических книгах. Кто знает, какие запросы у этого индивида. — Сделать меня рабыней на неделю? Заполучить поцелуй, как было в лабиринте? Или прикажешь носить твои вещи и во всём соглашаться?

Эльф посмотрел на Альвинору как на ненормальную, видимо, неприятно поражённый глубиной её фантазии. Нет, с ним и его собственной фантазией, наверное, никакие книжки и рядом не стояли.

— Ничего такого, — наконец сказал он, — просто… не ходи с Тёмным! Зачем он тебе? Забыла видение Ривариэль?

Аль растерялась. И что ему сказать?

— Нора, я всё никак не могу понять один очень важный момент. Может, хоть ты меня просветишь? Потому что Тёмный ничего сообщать явно не собирается, — Лэндгвэйн запустил руку в белоснежную шевелюру и слегка взлохматил. — Если в зелье была МОЯ волосинка (ты ведь знаешь, что она была моя, верно?), тогда почему там, в Тиаре, ты кинулась на шею не мне, а Аркент’тару? И почему сейчас вы постоянно вместе, будто вас что-то связывает? Я знаю его уже больше двух лет: он никогда ни с кем столько не возился, особенно с девчонками, — палец снежного обличительно указал на неё. — Логана привечает, он один из его лучших учеников, а так…Говорю тебе, хватит с ним ходить, беда будет.

Эх, если бы Лоссдор знал всю правду, а так… Тыкается, как слепой котёнок, и не понимает, что его желание помочь ей только вредит.

— Прости, но рассказать тебе ничего не могу, — вздохнула Аль. — И не ходить с архимагистром тоже не могу: он взял меня под опеку.

— Тогда забудь о шантаже и готовься: я буду третьим в вашем тандеме, — огорошил эльф.

— Не смешно, — покачала головой она. — Ну в самом деле, архимагистр очень сильный, он сумеет меня защитить.

— Угу, или поспособствует, чтобы ты отправилась на тот свет. Видения Ривы никогда не лгут, а я не хочу потерять ещё и тебя.

— Ещё и… — Альвинора, наконец, поняла, к чему он ведёт. — Так, Гвэйн, давай кое-что проясним. Эти твои странные чувства, переживания обо мне… Я ощущаю то же самое. Сегодня, когда глядела в твои печальные глаза, даже руки чесались дать тебе каких-нибудь полезных травок для поднятия духа.

— О, и что там за травки? — заинтересовался он.

— Гвэйн, опомнись, это лишь побочное действие отворота, который мы выпили, — она пыталась достучаться до его разума, который сейчас был захвачен эмоциями. — Ты вспоминаешь то, о чём предпочёл бы забыть. А я не могу спокойно смотреть на такого тебя. Но всё это не настоящее!

— Не уверен, — Лэндгвэйн мотнул головой, будто отгоняя от себя саму эту мысль. — Да даже если и так, ты в моей голове засела с самого первого дня, потому и хотел напоить тебя зельем метаморфоз. Не знаю, магия это или что-то другое, но смерти твоей я не допущу! Даже если будешь ненавидеть, я от тебя не отстану. Поняла меня, Нора? Я так решил. У меня на глазах больше никто не умрёт!

«Ну что за упрямец?!» — она с сожалением глядела ему вслед и с удивлением понимала, что и сама готова приложить все возможные усилия, чтобы с этим ледяным принцем ничего плохого не случилось.

— Адепт Лоссдор всё никак не угомонится, — раздавшийся совсем рядом голос дроу был, скорее, усталым, чем сердитым.

— Да он тут, наверное, и ни при чём, это всё последствия отворота… — Альвинора, которая вот уже сколько времени сидела на всё той же лавочке, предаваясь раздумьям, чисто автоматически потеснилась.

Преподаватель, как ни странно, воспользовался приглашением, присел рядом и, слегка приподняв её подбородок, заглянул в глаза, сканируя магией. Наверное, хотел выяснить, насколько плачевно обстояло дело с выявленными побочными эффектами.

— Намекаете, что я дал вам плохое зелье? — сощурился он, не прекращая своего занятия.

— Совсем нет, — она попыталась качнуть головой, но цепкие пальцы архимагистра удержали и не позволили разорвать зрительный контакт или отстраниться. — Уж лучше так, чем всякие эротические воспомина… — и замолчала под сверкнувшим взглядом декана, который сейчас, казалось, заглянул в самую душу.

Время будто бы замерло. Были только она, он, его рука на подбородке и пронзительные глаза, полыхавшие красным. А ещё тёплое дыхание, которое слегка касалось её щеки.

— Это всё пустое, забудьте, — говорил Тёмный монотонно, будто читал заклинание. — Настоящие чувства будут совсем другими.

— И какими? — пробормотала она, завороженная происходящим.

— Лучше, сильнее, острее, глубже… — ответил Аркент’тар. — Вы сразу почувствуете. Нужно только разорвать нашу связь, очиститься от лжи, чтобы разглядеть правду. Освободиться от навеянного, и тогда сердце перестанет сомневаться…

Аль не совсем понимала, ей он это говорил или себе самому, но внимала каждому слову, не могла не внимать. Сейчас она не слышала ни голосов птиц, ни шёпота деревьев и кустов, был только его голос, обволакивающий, подчиняющий душу.

— Я хочу освободиться, — призналась она. — Но и боюсь тоже… Кажется, я уже не смогу без всего этого, без нашей связи…

— Сможете, обязательно сможете, и я смогу… — возразил он и погасил алое сияние в глазах. — Жить в иллюзиях очень опасно. Мы не должны бояться истины, и, когда придёт время, обязательно освободимся. Чтобы построить новое, нужно расчистить место и оставить позади старое.

— А как же Лэндгвэйн? — не унималась Аль. — Что будет с ним?

— Он тоже освободится, нужно только подождать, — тон дроу успокаивал, заставлял верить. — Я и так использовал максимально допустимую концентрацию зелья, превышать эту дозу нельзя. Но если всё же эффект не спадёт, я использую ослабляющие заклинания, но не сейчас, пока рано.

Альвинора кивала и точно знала, что так и будет. Если Тёмный что-то говорит, то не стоит сомневаться. Жаль, что он рассказывает так мало…

— Вчера… что было там, за куполом? — рискнула спросить она.

Архимагистр мягко выпустил её подбородок, но Аль так и осталась сидеть, пристально глядя на дроу.

— Сначала расскажите, почувствовали ли вы сами что-нибудь необычное? — ответил он вопросом на вопрос. — Или же, напротив, знакомое?

Да, она знала, что так просто получить ответы не получится, поэтому приготовилась рассказать декану всё, что ей известно.

— Вчера… Это были такие же щупальца, как и те, что затащили меня в озеро.

— И на них, как и в тот раз, не было яда, — добавил от себя декан. — Я проверил.

— Это значит…

— … что нападения на вас совершают разные… эм, индивиды. Вы понадобились кое-кому ещё, кто не желает вам мгновенной смерти и чьи мотивы и цели пока не ясны.