— Твой брат сделает то, что скажет ему отец, — припечатал Шонар и стянул с себя бельё, а потом в бедро Мии упёрлось что-то твёрдое.

Её передёрнуло и чуть не стошнило. Мужское тело придавливало и пресекало все попытки сопротивления. Физически у них слишком разные данные, чтобы можно было что-то сделать. Вот если бы на её месте была, Риана, она бы обязательно что-нибудь придумала, она бы… Голова заработала в правильном направлении, её не отвлекали даже сильные руки, которые шарили по телу и больно сжимали особенно чувствительные участки. Ламия глотала слёзы и вспоминала магическое плетение.

Ещё несколько мгновений назад она бы и подумать не могла, что может причинить кому-то вред. Это было настолько чуждо для неё, настолько неестественно. Но сейчас всё изменилось. Сейчас она на шаг приблизится к Риане, которой всегда восхищалась. Сейчас…

«Спасибо, декан Лайт», — успела подумать она, прежде чем сила вырвалась из её ладони, направленной в область самой чувствительной части мужского тела.

Кирис взвыл. Отборные ругательства полились из уст холёного аристократа так же обильно, как мама обычно поливает вареньем блинчики. Но Мия не слушала болезненные крики и ударила снова, и снова, и снова. Шон съёжился, держась за самое сокровенное, и уже даже не кричал, а надрывно всхлипывал. Но Ламия прекрасно понимала, что сейчас он придёт в себя, активирует магию — и всё, ей отсюда не выбраться.

Она училась на целителя, чтобы лечить людей. Кто же знал, что подобная сила может пригодиться в противоположных целях?! Исцеляющая магия могла заживлять раны, а могла и ранить, вспороть кожу, как самым острым скальпелем. Этим и решила воспользоваться Мия, у которой, по сути, не оставалось другого выхода. Она резанула Шона в область шеи, хлынула кровь, после чего он достаточно быстро потерял сознание, успев всё же сделать пару попыток сковать невесту магией.

Когда несостоявшийся жених обмяк, Ламия заживила рану и бросила на парня как можно больше целебных чар: в её планы входило лишь обезвредить его, а не убить. Убедившись, что сердце Кириса бьётся, а жизненные показатели в пределах нормы, она бросила на него сковывающее заклинание и только сейчас обратила внимание, что всё это провернула будучи полностью раздетой. Скатившись с кровати, Мия вытерла мокрые глаза, очистила и себя, и ложе от следов крови, прикрыла мужское тело одеялом и принялась впопыхах одеваться.

Вспомнив, что на улице прилично похолодало, она практически без зазрения совести выкорчевала из стены один из согревающих артефактов, послала Риане ответный вестник и устремилась подальше от этого «гостеприимного» дома. Да, она всё правильно делает. Домой возвращаться нельзя, оставаться в Дайлире тоже. Когда Кирис-старший прознает, что Мия сотворила с его сыном, по камешку разберёт всю столицу, чтобы найти несостоявшуюся невестку. Так что единственная дорога сейчас лежит к Риане, туда, где обитают страшные звери, которые, возможно, на деле окажутся вовсе не такими ужасными, как некоторые люди.

Сообщение от Ламии пришло среди ночи. Она явно была чем-то очень расстроена и просила встретить её «прямо сейчас». Барт растолкал Гарда, посадил Рию себе на плечо, и они дружной компанией двинулись навстречу наследнице Тайрисов. Или Барисов, кто его знает.

Полумёртвая от усталости Мия только слегка вскрикнула, когда рядом с ней возник разноглазый, а потом посмотрела на Риану, вполне комфортно устроившуюся в объятиях тайра, и почти спокойно позволила оборотню подхватить себя на руки и усадить на плечо. До поселения они двигались молча, а потом Барт ушёл спать к брату, а Риана с Ламией беседовали оставшуюся половину ночи и делились новостями о том, что произошло за время их разлуки. И когда Риа услышала о печальной участи, постигшей Шонара Кириса, была этому факту почти рада. Только как теперь заикнуться, что из объятий одного мужчины нужно угодить в мохнатые лапы другого?

В итоге Ламия, которую Риа отпоила наскоро подогретым травяным отваром, заявила, что некоторые люди бывают куда страшнее зверей, и если этот разноглазый не будет на неё набрасываться и даст им обоим время узнать друг друга лучше, то почему бы и нет?!

Ясное дело, Гард на неё набрасываться не собирался и ухаживал по меркам оборотня очень красиво. Ну, то есть лучшие кусочки мяса, тёплые шкуры в холодную ночь и неспешные прогулки при луне весьма и весьма способствовали их сближению.

— Ты больше не боишься спать со мной в одном жилище? — как-то спросил вожак, когда они с Ламией, укутавшись шкурами, лежали в разных концах шалаша, пытаясь уснуть.

— Кажется, нет, — призналась она.

— Он же с тобой ничего не сделал? Тот, кем ты пахла, когда пришла к нам, — уточнил разноглазый.

Честно говоря, Ламия вовсе не желала говорить о том жутком дне. Она и вспоминать-то о нём не хотела, поделившись подробностями лишь с Рианой, потому что нужно было выговориться. Но что-то всё же заставило её ответить.

— Попытался, но не успел.

— Хорошо. Значит, будет жить, — откликнулся оборотень.

А следующей ночью Мия, к своему собственному удивлению, остановила тайра, когда тот, как и обычно, собирался забрать из общего вороха свою порцию шкур и улечься как можно дальше от гостьи.

— Не уходи, вместе теплее, — она стелила импровизированную постель и не решалась посмотреть на вожака. — Я уже поняла, что ты не такой, как он. Так что останься.

Гарда не нужно было просить дважды. Он улёгся рядом и, немного подумав, сжал ладонь Ламии. Она не противилась и порадовала его ответным рукопожатием. Так они и заснули, держась за руки, и этой ночью её больше не преследовал повторяющийся сон, в котором тёмный зловещий некто куда-то её тащил и хотел чего-то нехорошего.

В общем, Мия определилась достаточно быстро. А поскольку дома её ожидал ненавистный Шонар, выхода всё равно не было.

Риана, в свою очередь, прекрасно видела, что дело не только в этом. Уж очень нежные взгляды стала бросать подруга на вожака, слишком нежные для обычной дружбы.

— Получается, мы были рождены специально для них? — уточнила Ламия.

— Выходит, так, — развела руками Риа. — Мы первые девочки за полтора века, родившиеся в своих семьях. Мне кажется, это слишком для простого совпадения.

— Тогда давай соглашаться, — заявила Мия решительно. — Они заслужили нормальную жизнь.

— Заслужили, — кивнула Риана и поспешила обрадовать вожаков.

А ещё она узнала от подруги последние новости о семействе Рандэлл. Нет, должности их не лишили, потому что академия из поколения в поколение находилась под их покровительством и Хранитель отказывался доверять свой источник кому-либо другому. Зато их лишили половины имущества, взяв оное в качестве компенсации за моральный ущерб. Риа, безусловно, была безумно рада, что всё обошлось (если, конечно, о данной ситуации можно говорить столь радужно), но поклялась, что никогда не забудет того, что для неё сделали эти замечательные люди.

Тем же вечером Риана активировала артефакт связи и осторожно проговорила:

— Господин декан, вы меня слышите?

Она повторила вопрос ещё дважды, прежде чем на том конце откликнулся взволнованный голос Милтона:

— Адептка Дайнэ, как вы?

— Со мной всё хорошо. Вы можете как-нибудь позвать декана Рандэлла? — попросила она. — Понимаю, что сейчас уже поздно и…

— Он рядом со мной, мы оба вас слышим. Говорите.

— Прежде чем я скажу то, что собираюсь, с вами хочет поговорить кое-кто ещё, — обрадовала его Риа и отдала переговорное устройство Тине.

— Братик, — дрожащим голосом проговорила та, а её глаза повлажнели.

Риана вышла из шалаша, не желая мешать воссоединению семьи и старых друзей, и вернулась тогда, когда девушка, вытирая глаза, позвала её обратно.

— Там Миртан… — сказала Тина, возвращая Риане артефакт.

— Адептка Дайнэ… — начал Рандэлл и замолчал.

— Да, господин декан, — откликнулась она и тоже смолкла, по щекам побежали слёзы.