Кто-то закричал за спиной:

– Эй, стоять!

Но в тот же момент так громко забабахало вокруг, что если этот некто и продолжил кричать в сторону Артема, слышно уже не было. Небо осветилось разноцветными вспышками-кометами, которые подлетали высоко вверх и взрывались над зданием.

Муравьев бросился за угол, к заднему входу, почти лоб в лоб столкнулся с кем-то. Вскрикнул от неожиданности.

– Артем, это я! – услышал Сашин голос.

– Быстрее, уходим! – выдохнул Паша. – Уже стреляют.

– Это не они! – хмыкнул Муравьев, и все равно рванул следом за Пашей, который знал место на территории, откуда можно было просочиться наружу, за границы грозного учреждения.

За спиной по-прежнему стояла пальба. Здание НКВД освещалось всеми цветами радуги. Слышались вопли и одиночные выстрелы, по звуку отличавшиеся от того шума, который выдавала петарда. Неизвестного вида оружие вызвало панику в рядах неприятеля…

Они выскочили на улицу, в ночной безлюдный город, и помчались вдоль проезжей части. Кажется, их не преследовали. Энкаведешники, наверно, отстреливались от невидимого врага, который использовал против них необычное, неизвестное военной науке оружие.

Город спал. Улицы отзывались гулкой пустотой. Транспорт не ездил. Позади все еще слышались звуки "салюта".

До заветного коридора было примерно полчаса бегом.

– По дворам не пойдем! – выдохнул на ходу Саша. – Рискованно. Темно. И может случиться, что в каком-то месте проход будет перекрыт.

– Пошли на набережную. Там будет короче, – предложил Артем.

Ребята дружно рванули в сторону реки. Сделали поворот на соседнюю улицу и …налетели на патруль. Трое военных с винтовками в руках шагали прямо по центру проезжей части.

– Куда бежим? Кто такие? – спросил один из них, подняв ружье.

Заметил Пашу в форме.

– Свои! – отозвался тот хриплым голосом. – Преследуем тут одного. В кусты нырнул, пытаемся догнать. Не видели?

– Нет, не видели! Но документы, граждане, попрошу предъявить.

– Да, конечно, – все дружно полезли в карманы.

Вдруг Саша резко толкнул одного из военных в бок. Тот не ожидал подобного, стал заваливаться, уронил своего товарища. Третий начал поднимать винтовку, но Паша, размахнувшись, ударил его кулаком в лицо. Тот полетел спиной на своих товарищей.

И парни снова бросилась в бега.

Они мчались как сумасшедшие. Выскочили на набережную, побежали вдоль не ограждённого забором парапета. Артем невольно отметил, что в настоящем уже есть металлическая ажурная решетка-ограждение высотой взрослому человеку до пояса.

Сзади, на значительном расстоянии, слышались звуки преследования: крики, топот, одиночные выстрелы.

– Надо уходить во дворы, – выдохнул Паша. – Здесь мы на виду. Подстрелят.

В тот же момент за спиной прогремел выстрел. Следом к нему присоединились еще два.

– Уходим во дворы! – выкрикнул Артем и рванул к ближайшей подворотне.

За ним устремился Паша.

Саша задержался только на секунды. А может, и не задержался. Просто пуля-дура нашла его, догнала, ударила, пробила тело.

Парень вскрикнул, взмахнул руками, полетел в воду.

Муравьев резко притормозил, обернулся. Саши сзади не было.

– Саня! – завопил Артем и бросился назад.

Всего несколько шагов…

Парень упал коленями на каменный парапет, попытался в темноте разглядеть, что там внизу, в реке. Поблескивала, плескалась черная вода. Расходились волны-круги. Саши видно не было.

Артем услышал над ухом тяжелое дыхание Паши.

– Убили! – выдавил тот тяжело. – Даже не ранили. Он сразу под воду ушел.

За спиной снова послышались выстрелы – уже ближе – и тяжелая торопливая поступь шагов.

– Уходим! – Паша дернул Муравьева за руку.

Артем только несколько секунд помедлил. Потом, выпрямившись, устремился следом за рванувшим во дворы товарищем…

Риту знобило. Она сходила в свою комнату, взяла кофту и вернулась обратно. Снова села в кресло, укуталась в уютную шерсть.

Похоже, гости угомонились. Телевизор был выключен, в квартире установилась тишина.

А может быть, тоже ждут, сидя или лежа в темноте?

Как там ребята? Где они? Получилось ли задуманное? Живы ли?

Как Саша?

Вспомнилось то, как странно, вот в такое же темное время суток, они познакомились. Нет, знакомством их первую встречу назвать трудно. Ритин страх, побег, гонка на мотоцикле… Но вот именно с той минуты завертелись события одно опаснее другого. И если бы рядом не было Саши… Ох, страшно представить, как бы она выживала в прошлом!

Саша… Милый байкер со взъерошенными волосами… Почти мальчишка, но со взглядом взрослого человека, уже успевшего хлебнуть и страх за близких, и разочарование в идеалах, на которых вырос, и боль от несправедливости, и растерянность от непонимания, что делать, как жить дальше…

Если все получится, и ребята смогут помочь ему, останется ли он здесь, с ней?

Если останется, сможет ли прижиться?

Рите вспомнилось, как они сидели ночью на чердаке, у окна, болтали. Он делился с ней своими мечтами. Хотел учителем быть, в сельской школе работать. Стране помогать… А потом приехали энкаведешники. Арестовали кого-то. Того, кто вероятно тоже мечтал быть полезным своей Родине…

Наверно, тогда, когда она взяла его руку в свою, чтобы поддержать, между ними скользнула искра. Саша к тому моменту ей уже нравился, а вот была ли она ему интересна тогда? Парню ведь приходилось терпеть ее «заскоки»: «Хочу домой, в свое время!» И он совсем не верил, что Рита из другого столетия. А ведь старался быть тактичным…

Со стороны коридора раздался то ли шорох, то ли чьи-то шаги. Рита напряглась, прислушалась. Порывисто встала с кресла, замерла в ожидании.

Да, кто-то идет.

Сердце бешено забилось. Она качнулась к двери. Но та уже сама открывалась. На пороге показался всклокоченный, весь исцарапанный Артем. За ним маячил Паша.

В тот же момент дом ожил. Выскочил Костик. Подпрыгнул и повис на шее у Артема. Муравьев подхватил его под голые коленки. Заулыбался счастливо.

Выбежала Ниночка. Закричала:

– Пашенька!

Бросилась к своему другу.

Тут же и Клавдия Ивановна появилась. Она не очень понимала, почему такой переполох. Но с удовольствием смотрела на радостную шумиху.

Рита замерла, глядя в проем двери. Почему не появился Саша? Стояла, ждала. Может, просто отстал от ребят?

Нет никого. Виден темный прямоугольник коридора, часть облупившейся от краски стены. А Саши – нет.

Молча повернулась к Артему за ответом.

Тот расспрашивал Костика, как у мальчика дела, на Риту не смотрел.

– Артем, – окликнула она Муравьева. – А где Саша?

Артем вздрогнул, замер, опустил Костика на пол, медленно повернулся к Рите. На лице у него метались странные чувства: растерянность, смущение, боль.

– Где Саша? – повторила Рита, и голос ее сорвался.

Муравьев сглотнул подступивший к горлу комок, нахмурился. Стал говорить, делая паузы, подбирая слова:

– Он… не захотел… пойти с нами… Сказал: должен… найти родителей.

У Риты опустились плечи, глаза наполнились слезами. Она молча отвернулась и вышла из комнаты. Артем проводил ее тревожным взглядом. Знала бы Рита, как погано у него было на душе!..

Вскоре все ушли на кухню. Кроме Риты. Она слышала звуки суеты – парней кормили ужином. Девушка сидела в кресле, все в той же комнате, с закрытой дверью в прошлое, смотрела на деревянный вход.

И как будто ждала, что вот сейчас дверь откроется, и войдет Саша. Бросится к ней, прижмет к себе и скажет:

– Дорогая! Я без тебя не смогу.

Внутри было пусто. И очень-очень больно. Всё потому, что сердце ждало, а разум понимал: не придет…

Кажется, парней накормили. Слышно было, что включилась вода на кухне, забренчали тарелки – мыли посуду. Потом кто-то ушел в ванную. Там тоже послышалось плескание.