– Ты говоришь о парне, которого арестовали вчера на вокзале?

– Да. Ты видел его?!

– Да, он в НКВД, в камере. Кажется, он шпион.

– Нет, он не шпион… Паша, ты бы смог ему помочь?

– Как ты хочешь, чтобы я ему помог?

– Что будет с тобой, если ты его отпустишь? Ну… я имею в виду, дашь возможность бежать?

Паша замер, глядя на любимую. Моргнул, тихо ответил:

– Думаю, меня расстреляют.

Ниночка зажмурилась и отчаянно замотала головой:

– Нет! Я не хочу!

Сердце Паши радостно забилось: она переживает за него, ей не все равно, что с ним может случиться.

Но когда Ниночка подняла на него свои голубые глаза, Паша тут же утонул в них, готовый броситься на подвиги ради этих глубоких озер.

– Но что же тогда делать? Сашу просто убьют там. Ни за что! Он ничего плохого не сделал!

Паша усиленно стал думать. Может ли он выпустить парня незаметно? В принципе, да. Под утро, часа в четыре. Все уже расходятся по домам. Центральная дверь закрывается. И можно открыть вход служебный, что используют уборщики. Все ключи у Паши есть. Только вот беда: утром обнаружится пропажа, и виноватым сразу признают его. Даже если разыграть побег и прикинуться, что этот Саша оглушил охранника, лишил сознания, всё равно возникнут вопросы: как человек выбрался из камеры, как справился с тем, у которого в руках было оружие? И признают виновным Пашу, и посадят в ту камеру, откуда был совершен побег, и будут пытать, заставляя признаться в том, что он, Паша, шпион, или пособник шпиона. А что будет с его матерью? Ее признают ЧСИР – членом семьи изменника Родины – и сошлют в лагерь, в Сибирь. Она там не выдержит, умрет.

Паша не знал, что делать. Он не видел выхода.

А если он откажется? Тогда Ниночка наверняка исчезнет из его жизни. Навсегда. Какая женщина захочет жить с трусом?

– Артем сказал, – тихо произнесла Ниночка, безотрывно наблюдая за Пашей, – что ты можешь уйти в наше время. Тебе просто надо будет выпустить Сашу и бежать вместе с ним.

– А как же мама?

– Мама?

– Я не могу ее бросить здесь. Она умрет без меня. Или ее признают сыном «врага народа». И расстреляют. Или сошлют в Сибирь. У нее слабое здоровье. Она не выживет там… Я не могу, Ниночка…

Все-таки не судьба – быть с девушкой. Не сможет он так поступить, как она просит.

– Мама пойдет с нами. У нас есть домик в деревне. Достался родителям по наследству. С огородом, с пристройками. Только работать и жить там некому. Может, твоей маме понравится?

Паша посмотрел на девушку в недоумении.

Ниночка, не понимая реакции парня, затараторила:

– Если тебе у нас не понравится или ты решишь вернуться обратно, Артем сделает тебе документы.

– Как это?

– Ну, сейчас это неважно… И ты вернешься обратно с другими документами. Уедешь в другой город, начнешь жизнь сначала. Тебя не будут искать… Точнее, если будут искать, то человека с твоим старым именем, а не тебя…

– А ты? – перебил Паша.

– Что «я»?

– Ты вернешься со мной, если я захочу домой?

Ниночка растерянно заморгала. На ресничках блеснули слезы.

– Нет, Паша, я с тобой не вернусь, – тихо ответила и, заметив, каким беззащитным стало Пашино лицо, захлебнулась от жалости к нему. Прижалась к его плечу. Прошептала:

– Тебе понравится у нас. Обещаю.

Паша обнял девушку за плечи, притянул к себе, поцеловал в губы. Ниночка ответила на его поцелуй…

Каждый человек в своей жизни совершает глупости. Это – истина. Тех, кто не ошибается и поступает всегда правильно, в природе нет. Как бы ни старались литература и кинематограф внушить человечеству обратное, жизнь показывает другое.

Артем это знал и частенько прощал себя за ошибки.

Но вот ту глупость, которую они собирались совершить сегодня ночью, можно было бы возвести в ранг самых больших в его жизни.

Вся идея ему не нравилась изначально: связываться с НКВД – это как забраться почитать книжку в кишащую змеями пещеру. Но сказать решительное «нет» и свалить из прошлого в настоящее, через коридор в доме Риты, он странным образом заставить себя не мог.

Однако условие выдвинул:

– Рита! Без слов и споров! Ты забираешь Костика, Ниночку, маму Паши и дружненько так отправляетесь домой. Паша вас проводит до места.

Девушка открыла рот, чтобы возразить, но он опередил:

– Иначе я во все это ввязываться не буду!

Рита похлопала ресницами, но… возражать не стала…

Пашиной маме ничего объяснять не стали. Просто Паша сказал:

– Надо помочь Рите с ее сестренкой. Девочке требуется уход – она приболела.

Рита накрасила Костику щеки румяной, и мальчик стал похож на ребенка с высокой температурой. Ниночка и сама Рита взяли его за руки, а матери сунули Ритину сумку. Не стоило ей прикасаться к «девочке», которая совсем не была горячей.

Они проехали на трамвае несколько остановок, потом пошли дворами пешком. Паша объяснял маме, что придет к ним ночью, но уйдут обратно, домой, он и мама, утром. Так что Паша, так же как и его мама, останутся переночевать у Риты в квартире.

Так и проводил он их до бокового подъезда многоквартирного дома. Сунул Ниночке фонарик, который заранее предусмотрели взять. Все, кроме него, Паши, зашли внутрь. Ниночка на пороге обернулась, улыбнулась, махнула ему рукой. Он кивнул.

Дверь за ними закрылась.

«И всё? – подумал Паша. – Они, как утверждала Ниночка, сейчас в другом времени? Странно».

Разыграли его, как дурака. Ну да ладно. Дом он запомнил. Придет, если что, позднее, и найдет Ниночку.

Он развернулся и зашагал к трамвайной остановке.

То, что он собирался совершить сегодня, в его голове пока не укладывалось. И, разумеется, пугало. Что случится, если вдруг его и Артема схватят, лучше не думать. Умирать не хотелось, когда вроде как всё только начинается – с Ниночкой всё хорошо, и вообще…

Уже выйдя из трамвая и потопав в сторону их поселка, до которого еще пешком надо было идти пять километров, он вдруг занервничал: а что, если он сейчас придет к дому, где прячется Артем, а его там не окажется? Обманули его, чтобы сбежать. Якобы отправили проводить.

Да, но зачем тогда его маму с собой прихватили?

А если, вообще, его проверили «боевые товарищи» – на вшивость, как говорится. И Артем – никакой не пришелец из будущего, а его, Пашин, коллега, то есть энкаведешник? Тогда не повезло влюбленному дураку – попал по полной!..

С такими невеселыми мыслями Паша подошел к своему дому. Остановился, вспомнил, что никто его в родных пенатах не ждет. Помедлил несколько секунд. И направился к последнему дому на улице, туда, где прятался новый знакомый. По-прежнему, в голове было недоверие к происходившему и настораживающий страх – а вдруг и Артем уже ушел с чердака? Что тогда Паше делать прикажете?

Парень достал ключ из-под коврика, открыл дверь, нырнул в коридор… Несколько шагов вверх по скрипучей лестнице, и вот он уже просунул голову на чердак, завертел ей, выглядывая Муравьева.

Тихо. Ничто не говорит о присутствии здесь человека.

– Артем! – громким шепотом позвал он.

И замер в ожидании самого плохого.

В углу завозились, и из-под кучи тряпья показалась голова Артема.

– Ох, Паша, это ты? Я думал: чужой забрел. Быстро ты вернулся!

– С транспортом повезло. Не пришлось долго ждать.

– Понятно.

Паша забрался на чердак. Артем выбрался из угла. Присели напротив друг друга на топчаны.

Муравьев спросил:

– Ну, что? Ты во сколько на работу пойдешь?

– К восьми вечера… Давай сходим сейчас к конторе. Нам надо обо всем договориться заранее, какой я тебе знак подам, если что, и тому подобное. Да и тебе примерно надо представлять окрестности вокруг: покажу, где ждать меня и твоего товарища, куда потом бежать…

– Паша, спешу тебя обрадовать, что город я знаю не хуже твоего. Родился здесь, учился и всё такое.