И тут девушку озарило: а ведь они в ловушке. Сейчас придут люди, найдут дверь в подпол, и всё! На что надеется Саша? А что ей делать: радоваться тому, что сюда придут полицейские, или не стоит?..

Когда его в очередной раз вызвали из «обезьянника», у Артема уже не было иллюзий на тот счет, что милиция осознала свою ошибку и собирается его отпустить.

Все тот же парень-милиционер в несвежей рубашке, к живописному портрету которого добавились красные от бессонницы глаза, повернулся к стоявшему с ружьем коллеге и приказал:

– Отведи его в кабинет товарища Дерюгина. И побудь там с ним. Через десять-пятнадцать минут из органов подъедут. Я – домой.

– Есть, товарищ Пахомов! – отдал под козырек человек с ружьем.

Подхватив со стола газету, Пахомов, ни на кого не глядя, вышел через приоткрытую дверь отделения.

…Странное чувство охватило Артема, когда его привели в кабинет для допроса. Как будто он спит и видит все со стороны. А тот парень, который сейчас стоит на пороге и за спиной которого маячит милиционер, готовый в случае чего выстрелить, – не он.

– Садись у стола, – мотнул головой милиционер и подтвердил недавнюю мысль гостя из будущего: – Смотри, без шуток. Если что, я выстрелю, рука не дрогнет.

Артем о «шутках» и не думал. Страх затормозил работу мозга, а механизм, отвечавший за инстинкт самосохранения, похоже, сломался. Отупение – вот, что сейчас полновластно завладело парнем.

Он уныло стал разглядывать обстановку вокруг.

Кабинет маленький, полупустой. Из мебели только стол посередине и два стула. На стене – портрет Сталина. Тот с легкой усмешкой смотрит на Артема прищуренными глазами: что, мол, дружок, забрался в наш мир, припёрся без приглашения? Теперь существуй по нашим законам! Живи и не рыпайся!

Артем не удержался и снова ущипнул себя за ногу. Посильнее… Нет, не проснулся. Всё тут же и всё с тем же – у дверей свечкой торчал часовой, безучастно наблюдая за арестованным.

Вдруг сбоку, на стене, забренчали, застукали часы.

Артем вздрогнул от неожиданности и обернулся.

Это был звук или старых, или очень больных ходиков. Они представляли из себя домик с круглым окошком под треугольной крышей. Ходики хрипели, отбивая время, и, хотя часы показывали девять, у тех хватило сил только простучать четыре раза. После этого совершенно неожиданно из оконца высунулась худая кукушка.

– Ку-ку! – хрипло сказала она и спряталась обратно.

Артем ждал ее нового выхода, но она больше не появлялась.

Зато появилась другая «птичка»…

Сзади резко скрипнула дверь. Артем обернулся.

В комнату вошел человек – в военной форме, с красными петлицами на воротнике, – и широкими шагами зашагал к столу.

Артем и не понял сразу, что это – тетка. Короткая стрижка, ноль косметики на лице, худая, как сухая вобла. Проходя мимо арестанта к своему стулу, обдала его сильным табачным запахом. Артем был удивлен, когда разглядел ее лицо получше. Несмотря на трудности в определении пола, женщина была молода, с правильными чертами лица и достаточно красива. Вот только женского в ней ничего не было. Видно, быть нежной особью ей не хотелось.

И все-таки Артем в душе обрадовался. Очень обрадовался. Уж с кем, с кем, а с женщинами он всегда легко находил общий язык. Найдет он и к этому революционному созданию дорожку.

Существо село на стул и вперило в Артема свои ненакрашенные глазки с короткими белесыми ресницами.

Он тоже смотрел на нее. Пытался разглядеть в ней черты характера, за которые можно ухватиться и начать флиртовать. Ведь и ослу понятно, что к каждой девушке должен быть индивидуальный подход: с одной можно начинать прямо с комплиментов, а перед другой лучше сначала показать эрудицию.

В Артеме вдруг родилась надежда на его скорое освобождение.

– Ну, что, сразу сознаемся или как? – колючие глазки НКВДэшницы ощупывали Артёма, стараясь «раскусить», что он за субъект.

Похоже, не один Артем думал об индивидуальном подходе.

– Допрос будет проводить лейтенант Углова, – представилась она.

Потом достала из кармана кителя его телефон, банковскую карточку и ключ от общежитской комнаты.

– Шпион?

– Почему? Нет, – отрицательно помотал головой Артем.

– А это что? – она мотнула головой в сторону его вещей. – Скажешь, не шпионские штучки?

Она взяла в руки телефон, повертела в руках, даже догадалась нажать на боковые кнопки. Но, похоже, тот разрядился, потому что никаких признаков жизни не проявил.

«Хорошо, что сдох, – подумал Артем. – Нашли бы фотографии (если бы смогли, конечно), точно бы за шпиона приняли. А так, может, получится отвертеться».

Пробубнил:

– Нашел на улице. Подобрал, а тут ко мне милиционеры подошли.

И всё-таки Артем решил, что сейчас ему сможет помочь только личное обаяние. Надежда дала энергию. Артем почувствовал себя увереннее.

– Простите, леди, а как ваше имя? – Артём добавил в голос глубины и тембра, улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой.

Брови НКВДэшницы червячками подпрыгнули вверх.

– Чего?!

– Эээ… Простите, ничего.

Похоже, тактику он выбрал неправильную – если судить по реакции лейтенанта Угловой. А через несколько секунд Артем понял, что он выбрал не просто не правильную тактику, а очень неправильную. Оказалось, чтобы разозлить мадам, его «усилий» оказалось достаточно. На его лохматую голову! Она сделала к нему шаг и вдруг наотмашь ударила парня по лицу. Если бы Артем не успел схватиться за край стола, точно бы улетел на пол. Нельзя сказать, что удар был очень сильным, но случился неожиданно.

Морща губы в презрении, Углова прошипела:

– Твои капиталистические шуточки держи при себе. Понял?

– Трудно не понять, – буркнул Артем и задел костяшками пальцев губу, посмотрел на них, увидел кровь.

«Умеет бить, собака! – зло подумал парень. – Вроде не больно, а шкурку испортила!»

– Нет смысла с тобой тут разговаривать, – между тем сообщила Углова. – Посиди пока в камере, подумай. Я наш конвой сюда пришлю. А у нас, – она с удовольствием выделила слова «у нас», – мы с тобой поговорим по-другому.

В ее глазках светилось злорадство.

– Понял? Мне с такими, как ты, особенно нравится общаться! – взгляд был наполнен ненавистью.

– Вы мне тоже сразу понравились, – не удержавшись, буркнул ей в ответ Артём.

И снова получил по лицу. Поднял на нее голову. Попытался понять: как такое возможно? Чтобы били вот так, ни за что! Да его родная мама за всю жизнь ни разу не шлепнула.

Взгляд у Угловой был тяжелым. Артему стало не по себе. Конечности похолодели: как будто он только что встал в ледяную воду и наклонился, опустив туда же руки.

Углова широкими шагами вышла из кабинета…

Рита и Саша.

…Их обступила такая кромешная темнота, что Рите показалось, будто она сама в ней растворилась. Никогда ничего подобного девушка в жизни не ощущала. Риту охватило отчаянье: во что она умудрилась вляпаться?

Саша стоял совсем близко – она слышала его дыхание. Тут почувствовала его руку в темноте. Он нашел ее пальцы, крепко сжал.

– Я пойду первым. Держись за мою куртку. Старайся не отпускать.

Саша положил ее руку к себе на карман. Она ухватилась за куртку, как утопающий за брошенный ему круг.

Кажется, он открыл другую дверь. По крайней мере, звук был такой, как открыли бутылку шампанского. И с той же стороны вышел поток прохладного воздуха. Но светлее от этого не стало.

Парень двинулся вперед, придерживая ее руку на своем кармане. Он протянул ее внутрь узкого прохода. Такого узкого и низкого, что Рита постоянно чувствовала его обоими плечами и головой.

Саша сказал шепотом:

– Подожди, дверь закрою.

Куртка ускользнула из Ритиных пальцев. Саша просочился мимо девушки. Она напряглась, прислушиваясь. Где-то прямо над ухом раздался звук плотно закрываемой тайной подземной двери.