Артем торопливо заспешил к туалету. Встал у входа, как вкопанный, ловя на себя взгляды выходивших из дамской комнаты женщин.

«Где же Рита?» – Артем начинал злиться, каждые тридцать секунд посматривая на часы.

У него возникло непреодолимое желание ворваться в женский туалет и найти там Риту. Отругать ее за легкомыслие – чисто женскую черту характера. Но тут она появилась сама, держа за руку Костика.

– Ну, где вы ходите? – прошипел Артем. – Бегом на поезд!

– Уже пришел? Я не слышала, что его объявили.

– А ты уверена, что тебе кто-то об этом объявит? Ты не дома, Ритусик!

– А где Саша?

Они уже шли к выходу с вокзала: Рита и Костик – рядом с широко шагавшим Артемом, и едва за ним поспевали.

Муравьев не ответил. То, что Саню они могут больше не увидеть, было очень даже вероятно. А Ритка как-то странно на того реагирует – он еще в настоящем это заметил. И в лесу тоже. Да и парень на нее тоже заглядывается. Влюбились что ли друг в друга? Этого только не хватало! Ритка, будем надеяться, вернется в настоящее (и он, Артем, тоже). Но Саша-то вряд ли пойдет следом за ней. Это – не маленький мальчик Костик. Саня – взрослый человек! Ему так просто в настоящем не появиться.

…Поезд стоял на перроне. Артем помог Рите забраться, подсадил Костика. Скрываться теперь, что они не знают друг друга, не стал. Артем начал притворяться, что встретил девушку недавно и пытается с ней познакомиться.

– Какая у вас чудесная девочка? Это ваша сестра?

Рита сообразила о его тактике, ответила:

– Да.

– А как зовут?

– Варенька.

– А вас?

– Рита.

– Очень приятно. А я – …А..Андрей. Приятно познакомиться.

Они сели на сидения напротив друг друга. Костик искоса посматривал на Артема, старался не улыбаться ему. Потом, не в силах бороться со своими эмоциями, уставился в окно. Но Артем видел, как его рот невольно расплывается в улыбке. Мальчик привязался к нему, это было заметно.

Рита нервничала, посматривая то в окно, то на вход в вагон.

– Рита, не выдай себя! – сквозь зубы процедил Артем.

– Где Саша?

– Отвлекает директора.

У девушки в глазах мелькнула паника. Она снова вытянула шею, глядя из окна на улицу.

«Хуже ребенка!» – сердито подумал о ней Артем. – Мальчишка больше понимает, чем она!»

За окном вокзальные постройки стали двигаться – это электричка начала свое движение вдоль перрона. Они отправлялись обратно в город, чтобы продолжить поиски Ниночки.

Саши на платформе видно не было…

Саша выскочил из вокзальной двери, пробежал несколько метров, притормозил, обернулся. Он хотел быть уверенным, что Дьюк и его помощник бросятся за ним.

Саша и не подозревал, что всё сейчас могло быть намного хуже, если бы директор не смалодушничал и вложил в нужный момент в уши Дятла из органов правдивую информацию. Не знал он, что Дьюк, несмотря на вопиющее безобразие, случившееся на территории детдома особого режима, состоявшего при НКВД, в милицию или в иное учреждение обращаться побоялся – чувствовал свою вину, что проявил безответственность, отдав ребенка незнакомцу в форме и не потребовав при этом сопроводительных документов. Только благодаря Дьюковской трусливой натуре, Саша скрывался сейчас не от наряда милиции, а всего лишь от двух человек.

Он видел замерших у здания вокзала директора и помощника. Они застыли у входа, напряглись, озирались по сторонам, вертели головами, пытались понять, в какую сторону убежал уже успевший переодеться «энкавэдэшник». Потом длинный, как цапля, воспитатель, заметил Сашу, ткнул в его сторону пальцем, и две контрастные фигуры бросились в погоню. Только после этого Саша занырнул в кусты.

План его был прост: прячась в зарослях, исчезнуть из поля зрения преследователей, выбраться на перрон и незаметно заскользнуть в вагон. Времени успеть на поезд еще было достаточно – до отправления электрички оставалось примерно минут пять.

Но местность была незнакомой, а в подобной ситуации сделать тактическую ошибку легко. И Саша практически сразу это понял, когда обнаружил за кустами еще одну полосу из посадок акации, которая была гуще той, через которую он только что просочился. Позади зеленой ограды разговаривали пассажиры, гудели поезда – в общем, была платформа. Однако пробраться сквозь часто торчавшие стволики кустарников без топора или огромных садовых ножниц было бы невозможно.

Саша заметался туда-сюда, вдоль кустов, пытаясь найти прореженное место в живом «заборе». Заметил только то, что тянувшиеся параллельно насаждения образовывали между собой некий туннель, или тропинку, в конце которой пряталась служебная будка. Выбора не было, и парень рванул к постройке. Может, там есть лазейка, чтобы проскользнуть на перрон?

– Вон он! – услышал за спиной.

Саша не остановился. И уже достиг деревянной, убого смотревшейся, будки. И даже заметил лазейку – встать на колени, проползи между большим камнем, торчавшим из-под земли, и стеной «избушки». А там – свобода! Перрон, электричка.

Уже почти достиг нужного места, как вдруг…

…вдруг камень по размеру чуть больше человеческого кулака просвистел в сантиметре от Сашиного уха и стукнулся о дверь. Парень резко обернулся. Расстояние между ним и Дьюком с его помощником было метров десять. Но оно сократилось мгновенно до пяти, стоило парню притормозить. Он видел напряженные лица тех, кто стал для него врагами. Наверняка они опасались, что он вооружен. Но увы… Бутафорский наган, который ох как бы сейчас пригодился, был брошен в портфель Артема вместе с формой во время недавнего переодевания. Последней спасательной соломкой для Саши могла бы стать прыткость, увертливость, собственная скорость. И парень уже было хотел скользнуть в заветную лазейку, как замер, увидев, что в руках Киркова блеснул нож. Металлическое лезвие холодного оружия, словно великий Эмиль Кио, загипнотизировало парня: он не мог оторвать взгляда от сжимавшего нож кулака.

Преследователи остановились.

– Ты мне его не убивай! – прошипел директор. – Сначала надо узнать, где пацан…

– Не буду убивать! – скрипнул зубами Кирков. – Я его просто на кусочки порежу.

В глазах детдомовского воспитателя сквозило возбуждение, как у хищника при виде кровавого куска мяса. Ноздри раздувались. На губах кривилась довольная ухмылка.

– Подожди резать! – раздраженно тявкнул Дьюк. – Эй, ты! – бросил он в сторону Саши. – Куда мальчишку дел?

– Сейчас он все скажет! – пообещал воспитатель и поднял руку с ножом вверх, намереваясь сделать бросок.

Саша наконец опомнился – пелена гипноза спала с глаз. Но – слишком поздно: момент был упущен, убежать вряд ли получится – повернись спиной к этому длинному, и нож окажется между лопатками. Парень стоял, тяжело дышал и с горечью понимал – шанса остаться в живых у него практически нет.

Тут резкий скрип заставил всю троицу вздрогнуть. Дверь в служебную будку начала медленно отходить от косяка. Оттуда выглянула женщина в форме железнодорожницы – пышные формы, простое, добродушное лицо. Она тут же заметила и Сашу, и человека с ножом в руке. Сориентировалась в опасной ситуации молниеносно. Вдохнула воздух в легкие и пронзительно завизжала.

Как будто звуковой волной толкнуло Сашу к лазейке. Он согнулся, проскользнул в нее и выполз на коленях на перрон. Потом помчался со всех ног по платформе, пытаясь догнать медленно отходившую от нее электричку.

Успел. Схватился за поручни, повис, подтянулся и открыл дверь в последний вагон…

Догнать электричку директору, потерявшему на казенных харчах физическую форму, и уже не слишком молодому воспитателю Киркову, оставившему свою былую мощь на нарах, было не под силу. Они уже и так тяжело сопели, как две старые лошади после гонок.

– Что будем делать? – переводя дыхание, спросил воспитатель.