Студенты заходили в класс, а Ниночка с Катей сидели рядышком, и новая подружка с некоторой ядовитостью представляла новенькой своих товарищей. Может, именно ее не очень позитивное отношение практически ко всем девчонкам и парням, сыграли роль: Ниночка улыбалась, но особо Кате не верила.

Она хорошо помнит, какую характеристику та дала симпатичному, со спортивной фигурой, парню, когда тот независимым шагом, с легкой улыбкой на губах, зашел в аудиторию:

– Артем. Наш местный ловелас. Нет девичьего сердца на факультете, на котором бы он не потоптался.

Внешности Артема совсем не соответствовала такая кровожадная характеристика: он выглядел доброжелательным молодым человеком.

Когда вчера вечером они столкнулись в магазине, Ниночка убедилась в том, что никакой Артем не ловелас. Он просто ищет свою девушку. Найдет и успокоится. Однако Ниночка сразу уверилась в свою единственность и уникальность для него (впрочем, как и все его предыдущие девушки – если бы она только могла здраво задуматься над этим, то поняла лежавшую на поверхности истину)…

Ниночка стала думать о самом плохом, то есть о том, что он по-английски исчез, и ей придется одной добираться до дому. Выйти к проезжей части и поймать такси? Уже так темно! Страшно. А вдруг там какие-нибудь хулиганы? Она тут же представила себе, как на нее смотрят темные личности, тянут к ней руки… Нет, лучше подождет немножко. Просто Артем не смог поймать такси близко к этому двору и отошел немного подальше…

…Время шло. Артем не возвращался. Перспектива провести ночь на полусломанной лавке обозначилась ярко. И Ниночке это совсем не нравилось.

– Сосчитаю до ста и потом пойду вызывать такси! – прошептала она себе.

Главное, до дома добраться. А там – родители за машину заплатят. Стыдно, конечно, будет им признаться в том, чем закончилось свидание.

Темень сгущалась.

Двор затихал. Изредка проходили туда-сюда запоздавшие жильцы. Ниночка сидела как мышонок и надеялась на то, что она незаметна.

Девушка сосчитала до ста, потом до пятисот, до тысячи… Ничего не изменилось. Почти ничего. Артем не появился. Зато стало совсем темно.

Тогда девушка тихо заплакала. Она боялась и оставаться ночевать в незнакомом дворе, и выйти на улицу, чтобы хоть как-то продвинуться к своему дому…

Прошлое. Поздний вечер. Артем в «обезьяннике».

Над дверью здания, куда привели Артема, было написано «Отделение милиции».

«Милиции», не «полиции», – отметил парень. Похоже, всё-таки, несмотря на абсурд и фантастичность ситуации, он действительно оказался в прошлом.

Внутри была просторная неухоженная комната, разделенная решеткой от стены до стены на две части. Та, которую в наше время называют «обезьянником» и выход из которой был только по индивидуальному разрешению, предназначалась для арестованных. По размеру она была значительно больше той территории, где стоял стол для дежурного с несколькими стульями вокруг. У зарешеченного окна поставили с не очень понятной целью длинную лавку, в данный момент пустовавшую. В углу красовалась этажерка, на которую в беспорядке были свалены книги, газеты, бумаги.

– Сивко, – сказал один из тех, кто сопроводил Артема до отделения. – Принимай пополнение.

Сивко оторвался от документа, хмуро посмотрел в сторону вошедших.

– Заводи за решетку, – буркнул. – Потом с ним поговорю.

– Правильно! – сказал язвительно тот, кто пониже ростом, хмыкнув в сторону Артема. – За решетку его! Чтобы не убёг!

Он смахнул связку ключей со стола Сивко, безошибочно нашел нужный и, открыв решетку, мотнул Артему головой: мол, заходи.

– А, может, поговорить сначала? – предложил Артем. – А то как-то не чувствую себя виноватым, чтобы сидеть в темнице.

– Иди давай, без разговорчиков, – пробасил второй милиционер и легонько подтолкнул Артема внутрь.

Парень нехотя шагнул туда, где сидели, бродили и даже лежали на полу полтора десятка людей.

Размер был единственным плюсом «обезьянника». Лампочки под потолком отсутствовали. Поэтому вокруг стоял полумрак. Стены были грубо побелены. На них в потемках можно было разглядеть грубые полосы-царапины и написанные тем же способом нецензурные слова. У стены стояла пара лавок.

Запах в обезьяннике был самый пренеприятнейший: смесь человеческого пота в комбинации с запахом мочи. Также все сотрудники участка, не переставая, курили, и дым распространялся на всё помещение, в том числе «залетал» и в «обезьянник». Если бы он перебивал вонь, шедшую от круглого небольшого отверстия в самом углу, Артем бы не возражал. Но нет: победить туалетное зловоние было невозможно даже запахом крепкого табака.

Артем растерянно огляделся и присел на край одной из лавок.

– Моё! – вдруг с воплем бросился к нему тот, кто только что стоял, подперев стену.

Артем вскочил как ужаленный. Он с сожалением упрекнул себя в том, что не рискнул мелькнуть в подворотню, когда была возможность. Ну, и как он сейчас отсюда выберется?

Кто-то задел его сзади за плечо. Артем испуганно отшатнулся. Обернувшись, увидел перед собой высокого полноватого мужчину в очках, в длинном узком плаще, рельефно обтягивающим брюшко, со светлыми размытыми пятнами на плечах, какие остаются на одежде, если прислонишься к побелке.

– Не обижайтесь на него, – мужчина кивнул на того, кто только что согнал Артема с лавки. – У него с головой не в порядке.

– Что же они его тут держат?!

– Да он из дурилки сбежал два дня назад! Его задержали. Теперь вот ждут, когда за ним оттуда приедут. У него стиль жизни такой… Сбежал, поймали, отправили обратно. И опять всё по кругу… Мне бы его заботы!

– А вы тут за что?

Мужчина проигнорировал вопрос и отошел в сторону.

Артем, опасливо озираясь, прислонился к стене.

«А что, это идея! – подумал он. – Притворюсь сумасшедшим. Меня заберут в дурку. Я оттуда сбегу… Только у меня такого «стиля жизни» не будет. Снова не попадусь – не дождетесь!»

Он покосился на худого. Тот сидел на лавке и перебирал пальцы, как будто что-то считал.

Артем постоял у стены какое-то время, почувствовал, как неуютно приваливаться к холодной, шершавой стене. Также ощутил сильный голод – как-то он сегодня пропустил и обед, и ужин. Вспомнил минувший день и удивился: утро в университете показалось событием очень далеким и даже как будто нереальным. Парень вздохнул и стал ходить по камере туда-сюда, взяв идею от уже имевших опыт арестованных – те именно это и делали с периодичностью: стояли, ходили, опять стояли…

Было похоже на то, что о них забыли. И это понятно: ночь – время для сна. Придет утро – будут разбираться, кто прав, кто виноват, кого отпустить, кого наказать…

Наверно, это была самая длинная ночь в жизни Артема.

Выбор «занятий», чтобы скоротать ее, был не велик. Можно было бы сесть-посидеть, да мест не хватало. Стоять у стены – наваливалась усталость, затекали ноги. Лечь? Тут вообще без вариантов. Пол был грязным, заплеванным, да к тому же, бетонным. Артем все же через часа три рассмотрел и такой вариант. Тут же представил вяло, во что превратится его белая майка к утру. Да и сам будет не лучше.

Только дважды в течение ночи ему удалось присесть – прямо рядом с тем сумасшедшим, который вчерашним вечером не позволил ему оккупировать свое место. Да и то тогда, когда тот спал.

В какой-то момент к Артему вдруг метнулось озарение: так это ему всё снится! Дурные сны часто могут содержать множество подробностей и деталей, и спящему кажется, что всё происходит на самом деле. Радостно осознав вероятность такой идеи, Артем с удовольствием, с энтузиазмом и соответственно очень сильно ущипнул себя за кожу руки.

Боль была ощутимой. Но… всё осталось, как прежде: обезьянник, сутулые фигуры вокруг и дремавший на лавке сумасшедший…

Прошлое. Ниночка.