Рита пока ничего не знала о Саше. Ей было интересно понять его лучше, и она начала задавать вопросы:
– Саша, ты учишься или работаешь?
– Сейчас и не знаю, – грустно улыбнулся Саша. – Год отучился. Но, когда маму месяц назад арестовали, вскоре встретил однокурсника. Он сказал, что слух прошел, будто меня из института отчислили.
– А на кого учился?
– По порядку расскажу, ладно? В тридцать четвертом на X пленуме ЦК ВЛКСМ[11] был призыв к молодежи: «Вывести педвузы из прорыва!». Тогда 300 тысяч человек были направлены на учебу в педагогические вузы. А 170 тысяч комсомольцев направили в школы – учителей катастрофически не хватало. Я тогда еще в девятом классе учился. И решил для себя: пойду в учителя. Это сейчас – главный фронт в стране. После пленума наш директор добился того, чтобы школа стала с «педагогическим уклоном»[12]. То есть прямо со школьной скамьи наши выпускники тут же отправились работать учителями начальных классов. [13]
– Ничего себе, – не удержавшись, отреагировала Рита. Кто бы мог подумать, что помимо привычных школ с математическим и гуманитарным уклоном могут быть и «педагогические»!
– А я хотел быть учителем средней школы, – продолжал Саша. – Через полтора года, в тридцать шестом, поступил в двухгодичный учительский институт… Вот. А теперь…
Такой аттестат выдавался после получения квалификации «Учитель начальных классов.
А этот – после учительского курса и стажировки в средней школе.
– Сколько лет ты в школе учился? – Рита умышленно задала другой вопрос, чтобы отвлечь Сашу от грустных мыслей.
– С первого по десятый. Четыре года – в начальной школе. Потом до седьмого класса – неполная средняя. Ну, еще три года, чтобы закончить среднее образование.
Рита прикинула в своей голове и удивленно поинтересовалась:
– Так тебе сейчас восемнадцать лет?
– Почему восемнадцать? Двадцать.
– Во сколько лет ты в школу пошел?
– Как все. В восемь[14].
– Ух ты! С восьми лет? А я с шести.
Все равно Саша оказался ее младше, мелькнула мысль в голове у Риты. Хотя только на один год. Но выглядит он старше. И чувствует она себя рядом с ним младше. Наверно, потому что ее время другое, дети взрослеют позднее. Она даже слышала о том, что ученые сейчас рассматривают окончание подросткового возраста в двадцать восемь лет. Получается, Рита – еще подросток. Забавно!
– С шести? – удивился Саша. – А почему так рано?
Рита промолчала. Он все-таки так ей и не верит, что она – из другого времени. Впрочем, она бы тоже не поверила, встреться с ней Саша неожиданно в двадцать первом веке.
Саша, не дождавшись ответа, продолжил:
– А я мечтал уехать работать в сельскую школу! – парень слабо улыбнулся.
– Почему именно в сельскую? – удивилась Рита.
– Ну, а кто, если не я? Там учителя особенно нужны. Хотелось стране своей помочь.
– Если всё уляжется, и закончишь институт, какой предмет будешь преподавать?
– Что придется. В сельской местности, вполне возможно, все предметы.
– Ничего себе.
– Так не хватает учителей! В городах и то в некоторых школах по три смены. Сейчас, правда, получше стало, когда молодежью школы заполнили. У нас, кстати, даже в нашей, городской, школе преподавали комсомольцы на пару лет старше меня. Правда, в основном, историю СССР и Конституцию СССР.
Школьные учебники 30-х годов.
А вот еще преинтереснейшая тетрадь (хотя отношения к моей истории она не имеет, но нарыла в интернете и не могу не поделиться. Обратите внимание на текст под заголовком «Как пользоваться тетрадью»):
– Конституцию СССР? У вас был такой урок в школе?
– Пока – нет. На истории материал давали. Но думают сделать отдельным предметом. И я согласен. Каждый советский человек должен знать, что написано в Конституции СССР.
Саша помолчал, потом продолжил:
– Сейчас мне бы было легче в селе. В тридцать шестом ввели обязательное начало учебного года с первого сентября. До этого же начало занятий зависело от работы на полях. Родители привлекали своего ребенка к полевым работам, а в школу не пускали. А сейчас не позволят такое сделать. Но все еще много трудностей. Мой друг уехал в деревню. Живет по очереди у селян. В некоторых домах трудно: по семь и больше детей. Шумно. Отдыхать тяжело. Да и работать тоже. Керосин экономят, даже на ночь книжку не почитать. Он, как приехал, сразу столкнулся с бюрократизмом, который пока присутствует в нашей стране. Учителям полагаются специальные квартирные выплаты. [15] Ему же не начислили. Из сельсовета, куда его направили, прислали письмо, что его обеспечат бесплатным жильем. Приехал, а ему сарай показывают. Вот, мол, живи. Летом-то было бы ничего. Ну, а зимой как? Он отказался. Так вот: и выплат лишился, и жилья нет. Хорошо, что люди пожалели, пускают пожить. Вот и скитается от дома к дому.
– А при школе жить?
– Летом можно. А зимой как? Перебои с дровами. Ученики в некоторых деревнях в валенках и шапках на уроках сидят.
Класс начальной школы. 30-е годы. Учительница явно энтузиаст своего дела – сколько сделанных руками наглядных пособий!
Сельская школа. 30-е годы. Тоже, похоже, начальная школа, если судить по детскому возрасту.
А тут, наверно, среднее звено. Школьный класс, 30-е годы.
Рита задумалась. Да, с современными школами не сравнить!
– Но я все равно хотел бы в село. Мы там нужнее, чем здесь, в городе. Только вот бы решить поскорее проблемы, – вздохнул Саша. – Мои и моей семьи. И можно жить дальше.
Ритино сердце тревожно гукнуло после Сашиных слов: «Только вот бы решить поскорее проблемы… И можно жить дальше». Подумалось: нет, все проблемы решить не удастся. Совсем скоро, через четыре года, начнется война. Страшная война. Сломает, искорежит все планы, уничтожит миллионы жизней, не беспокоясь о том, что у жителей страны есть мечты, что они хотят жить счастливо: учиться, получать профессии, любить, создавать семьи…
– Ты чего замолчала? – Саша нашел в темноте ее руку, взял в свою.
Рита подавила тяжелый вздох.
– Да так…
Информировать парня о его будущем не хотелось.
– Ничего. Всё будет хорошо! Я верю, – это тихо произнес Саша…
За разговорами они даже не заметили, как на улице стемнело. А на чердаке вообще тьма тьмущая. Слабый свет с улицы нехотя проникал в маленькое окошко. Во дворе, внизу, было тихо. Да и дом перестал гудеть – погрузился в сон.
Парень посмотрел на наручные часы, поднеся их к окошку.
– Второй час. Давай еще немного подождем. Хотя бы часик. А потом попробуем добраться до твоего дома.
– А как же инструменты? Как мы откроем дверь? Она же заколочена.
– Я видел там, на входе, железяку, – Саша качнул головой, указывая направление. – Прихватим с собой… Не переживай. Откроем.
Рита не стала спорить – полностью решила довериться ему.
