Она два года билась в боли, изоляции и крушении надежд, в стагнации и привязанная к прошлому, которому не место в будущем. А потом к этому добавилась секретная лаборатория и мальчик, кроличья нора, спустившись по которой, она оказалась здесь, в этом странном месте, с Мёрдером и ему подобными.

Она устала чувствовать себя потерянной. Съедать себя из–за Герри. Гадать куда отправится в этом мире, полном возможностей, который когда–то восхищал, но сейчас она в нем скорбела, не в силах пережить смерть близкого.

Этот мужчина... этот вампир... мог стереть все. Пусть и ненадолго, Сара хотела снять с себя эту ношу, расчистить дорогу.

Ее душа, похороненная под мокрым саваном горя, который она не могла сбросить с себя, нуждалась в воздухе.

– Почему ты плачешь? – прошептал Мёрдер.

– Я плачу?

Он провел пальцем по ее щеке и потом показал ей слезу на подушечке.

– Я не хочу думать, – выдохнула Сара. Попросила.

Спустя мгновенье Мёрдер мрачно кивнул, словно они заключили некое соглашение.

– Тогда я заставлю тебя чувствовать...

Мёрдеру была ненавистна боль, поселившаяся в женщине, что стояла перед ним, такая доверчивая и возбужденная. Он сказал себе, что обязан уничтожить того, кто причинил ей страдания, которые он только сейчас почувствовал в ней. Сказал себе, что ее слезы – признак того, что она не готова к тому, чем они собирались заняться.

И все из перечисленного выше – правда.

Но было еще кое–что.

Посмотрев на ее лицо, Мёрдер словно смотрел в зеркало. Сара испытывала то, что пережил он... все еще переживал. Он знал агонию потери, с которой она жила... не подробности и детали, но само чувство ошеломляющей печали и смятение, которое приходит, когда твой мир переворачивается с ног на голову, а ты не знаешь, где искать тихую гавань.

Их разделяла биология.

Но роднила судьба.

В этот раз, когда он поцеловал ее, Мёрдер знал, что поцелуем они не ограничатся, потому что Сара желала стать для него тем же, чем по сути для него уже являлась. Чистый лист. Он хотел начать жизнь с чистого листа. Хотел покоя от преследующего его прошлого. Он, как и она, был истощен горем и сожалениями.

И, Дражайшая Дева Летописеца, как же прекрасно было ощущать Сару: ее губы скользили по его губам так, словно они созданы друг для друга, а потом она прижалась к нему своими округлостями, и они идеально совпали.

Несмотря на ее хрупкость, Сара имела над ним полную власть.

Мёрдер подвел ее к дивану в углу комнаты, и сама мысль, что они собиралась заняться любовью в кафетерии, с ТВ, включенным на беззвучный режиме, напитками в холодильнике и размеренно гудящей посудомойкой напротив, заставила его молиться о том, чтобы этот раз оказался для них не единственным.

Он бы в любом случае просил об этом: он еще не взял ее, но уже хотел повторить.

Они сели на край дивана, сплетаясь руками и ногами, и, чтобы исправить ситуацию, Мёрдер отстранился и усадил ее сверху... о даааа. Он толкнулся бедрами вперед, вдавливаясь в ее тело, желая получить еще больше фрикций. А потом он стал изучать ее своими руками, огладил спину, обхватил грудь... а потом скользнул к бедрам.

Запустив руки под ее кофту, он застонал, чувствуя теплую мягкую кожу, а Сара разорвала поцелуй.

– У меня давно никого не было, – сказала она.

– У меня тоже.

Они улыбнулись. А потом снова сошлись в поцелуе, сплетаясь языками, подаваясь бедрами навстречу друг другу. Сара сама стянула с себя флисовую кофту и футболку...

– Сара, – выдохнул он.

Она села на его бедра, раздвинув ноги, а под бюстгальтером была отчетливо видна грудь. Мёрдер дрожащими руками провел по ее ребрам и скользнул пальцами к груди. Он уже собирался умолять, как Сара встретила его взгляд и затем щелкнула застежкой, убирая преграду с глаз долой.

Застонав, Мёрдер приступил к делу, потянувшись прижимая ее к жадному рту, дразня и втягивая сначала один сосок, потом другой.

– Покажи мне себя, – попросила она.

Повторять не пришлось. Мёрдер стянул чужую кофту так быстро, что едва не оторвал рукава. Они какое–то время изучали друг друга, ее руки порхали по мускулам его груди и пресса... но как бы хороша ни была прелюдия, в нем бурлила кровь, предвкушение переросло в бешеное отчаяние.

Очевидно, Сара тоже ощущала это, потому что она отстранилась, встала и принялась снимать штаны и нижнее белье. Она дюйм за дюймом спускала брюки по бесконечно длинным ногам, потом стянула носки.

– Ты красивая, – он был вынужден протереть свои глаза. – Милостивый Боже...

Но, оседлав его, она выругалась.

– Блин.

Его едва не хватил приступ.

– Что такое? Ты в порядке? Я что–то...

– У меня нет презервативов. У тебя?

– Я... – Он покачал головой. – Я не могу... ты не фертильна. Поэтому я не могу оплодотворить тебя... и также не смогу заразить... ты поняла...

Да, разговоры о ЗППП давались ему с трудом.

Сара склонила голову в бок.

– Правда? Значит, между расами не передаются никакие вирусы? Интересно, хотелось бы изучить.. .

Обхватив ее лицо руками, он снова поцеловал Сару, отвлекая ее.

Она хрипло рассмеялась.

– Не самое удачное время для научных бесед.

– Давай после того, как закончим?

– Ловлю на слове.

Это стало их последними словами. Сара нащупала ширинку выданных ему штанов и освободила эрекцию. Судя по округлившимся глазам, она удивилась его размеру, и он постарался сильно не радоваться этому.

– Я хочу попробовать тебя на вкус, – выдохнула она.

Мёрдер едва не кончил от ее слов.

Но вернул ее себе на бедра.

– Да, но позже...

– Нет, сейчас.

Она обхватила его член рукой, и Мёрдер едва не сломал позвоночник, выгнувшись всем телом над диваном. А потом Сара устроилась между его ног, приблизившись лицом к паху.

– Сейчас так сейчас, – пробормотал он, наблюдая, как она берет его глубоко, горлом. – О, сейчас – это прекрасно.

Он вцепился в диван, когда Сара снова прошлась по стволу, а потом ее розовый язычок затанцевал вокруг самой чувствительной части его тела. После головокружительных ласк, она снова вобрала его целиком, погружая в теплую влагу...

Краем сознания он отметил странный треск. Он беспокоился за ее безопасность, но не хотел, чтобы это прекратилось, вообще никогда...

Чудесно. Он сейчас оторвет подлокотник дивана.

Расслабив руку, Мёрдер выгнулся, двигая бедрами в едином с ней ритме. Сара была воплощением его самой горячей фантазии: ее губы, плотно охватывающие его ствол, ее волосы, щекотавшие его пресс, ее сияющие глаза, все.

Дыхание сбивалось, а потом он просто заурчал. Сара застыла, словно озадаченная этим звуком, но потом вернулась к ласкам.

Чеееерт, он больше не выдержит...

... только если еще самую малость.

Ее вампир полностью лишился самоконтроля.

Невероятное тело вытянулось на диване, который мог вместить троих, но которого едва хватало на одного. Его красные и черные волосы разметались по голым плечам. Жёсткий пресс напрягся так, словно был вырезан из камня.

Штаны были расстегнуты, а между бедрами выпирал самый большой член, который она когда–либо видела.

Мёрдер с горящим взглядом наблюдал за ней.

А еще его урчание.

Когда она снова прошлась языком по его члену, Мёрдер зашипел, поднимая верхнюю губу.

Клыки.

У него были настоящие вампирские клыки. Такие острые и такие белые, что она задумалась, пустит ли он их в ход... не испытывая страха. Она хотела все, все что он мог ей дать, и в ней говорил не ученый.

Она хотела его.

У него давно не было женщины, и это роднило их. Между ними было больше общих черт, чем различий. Несмотря на очевидные «но».

– Хватит, – простонал он, садясь вперед и привлекая ее к себе. – Я хочу быть в тебе.

А потом он уложил ее на диван, забираясь сверху, вдавливая своим весом, раздвигая телом ее ноги так, что член словно огнем обжигал ее лоно. Ловким движением бедер он направил себя под нужным углом, и Сара приготовилась к мощному толчку.