Проведя рукой по брюкам, Сара почувствовала гладкость тонкой шерсти. На нижней части брюк еще не было манжет, потому что они нуждались в подгонке, но она знала, что не стоит настаивать на ожидании в магазине, пока портной в магазине закончит с другим покупателем.

Будет еще время, сказала она тогда себе.

Нет. Это время так и не наступило.

Выругавшись, она наклонилась к ящику и взяла пиджак, вытаскивая его…

Что–то выпало на голые половицы.

Конверт.

Нейт понятия не имел, где он или что творит.

Так, ладно, он был где–то в лесу, и было холодно. О, очень–очень холодно. На нем была чужая парка, пухлая, словно облако. Чужие рубашка и брюки, огромные с точки зрения размера и все же ему впору. Чужое нижнее белье. Чужие ботинки.

Он пробыл здесь уже три часа сорок пять минут. Плюс–минус.

Поэтому было время привыкнуть к тому, что ему не нравится смотреть по сторонам. Слишком большая перспектива, и вид ошеломлял: тонкие деревья, пушистые деревья, колючие заросли, ощущение, что в любом направлении можно было пройти неисчислимое расстояние. И ему действительно не нравилось смотреть на огромное небо над головой: бесчисленное количество маленьких светящихся точек, сияющих в густой черноте, вселяло страх, что он оторвется от земли и затеряется в вышине.

И запахи. Его мозг не мог справиться со сложным букетом запахов – земли, животных и воздуха. Сердце гулко билось, будто его преследовали, в парке было слишком жарко, его глаза метались повсюду, и от этого кружилась голова.

С другой стороны, он потрудился на славу.

Когда его глаза увлажнились, он потер их нетерпеливо. Холодный сухой ветер. Да, в нем и была причина.

Он абсолютно точно не плакал. От страха или того, насколько велик мир. Из–за гнева, что у него украли двадцать лет жизни. От грусти, что он оказался в лесу ради своей мамэн.

– Они вот–вот должны прибыть, – послышался женский голос. – В любую минуту.

Нейт оглянулся через плечо. Хекс – женщина, которую держали в той же лаборатории, что и его мамэн, стояла спиной к ветру. Ее короткие волосы были взъерошены порывами холодного воздуха, движущимися то в одну сторону… то в другую. Одетая в черную кожу, и лицо ее было мрачным.

Он спрашивал себя: если бы его мамэн выжила, она бы также ожесточилась за эти два десятилетия, как и эта женщина? Или осталась бы такой же, какой он ее помнил: доброй, нежной, но пугливой.

Он хотел спросить, что вспомнила Хекс о его мамэн и лаборатории, хотя вряд ли он хотел знать. Он сам достаточно повидал. На себе все вытерпел.

– Ты пережила это? – спросил он хрипло. – То, что они сделали с нами?

Женщина не сразу ответила.

– Нет. Я не часто об этом думаю, но вряд ли потому, что справилась с пережитым.

– Со мной все будет хорошо?

– Да. Это я тебе обещаю.

Нейт вздрогнул и взял себя в руки... а затем посмотрел на простой сосновый гроб, который поставили на платформу на поляне. Он собственноручно сделал ее из деревьев, которые он вырубил топором и обточил, как мог.

Ладони разодраны. Работа вышла неопрятной. А запах сосновой смолы все еще густо витал в воздухе.

Но он сам подготовил костер. Как положено.

Гроб только появился, минут двадцать назад. Мёрдер и Джон привезли его на поляну на заднем сидении красивого грузовика, и они уехали, чтобы вернуть машину...

Одна за другой на поляне материализовались две фигуры. Мёрдер и Джон снова появились.

– Привет, сынок, – сказал Мёрдер, когда подошел к ним.

Они обнялись, и мужчина сказал:

– Ты отлично справился. Хорошая работа.

Нейт достал руки из карманов. Он хотел что–то сказать, но задохнулся. Хотя разодранные ладони говорили сами за себя.

Мёрдер сжал его плечо, а потом Джон тоже его обнял. Когда мужчины отступили, он пожалел, что здесь нет Сары. Хотя… какой в этом смысл.

Ну, кроме того, что она нашла его. Помогла освободить его. Заботилась о нем.

Он скучал по ее присутствию, словно она была членом семьи.

Нейт глубоко вздохнул и уставился на гроб. Пока он находился в учебном центре, он спрашивал всех, кто навещал его, как они чтят своих покойных. У людей были одни традиции, у симпатов – другие. У вампиров – третьи. Через пару ночей люди начали искать его, чтобы поделиться своими историями. К нему приходил доджен. Две Тени.

А потом мужчина с черно–белыми волосами, похожий на вампира, но который, как он позже узнал, был на самом деле падшим ангелом.

Настоящий, живой падший ангел. Это ли не волшебство.

Нейт никогда раньше не встречал ангела. Кроме его мамэн, конечно.

На самом деле, он не встречал много людей.

Падший ангел дал ему лучший совет. Он сказал, что не существует правильного или неправильного способа почтить память погибших. Живые могли отдать дань уважения любым способом. Важно лишь то, что умерший отошел в загробную жизнь на волне любви.

Потому что это помогало умершим душам обрести мир на новом месте.

По крайней мере, так утверждал падший ангел. И если кто–то и мог знать об этих вещах...

В конце концов, Нейт выбрал путь Теней. Ему не нравилась мысль о том, что останки его мамэн будут гнить и разлагаться в земле. А пламя и тепло перенесет ее на небеса, туда, где, как ему сказали, находилось Забвение.

Чуть в стороне находился факел, воткнутый в снег. Верхняя часть была обмотана тканью, пропитанной керосином, плотно намотанной вокруг стержня из стали и дерева. Он зажег факел устройством под названием «Бик», которое ему дал один из Братьев… тот, что с татуировкой на виске.

Пламя вспыхнуло, оранжевые и желтые языки ожили, рассеивая тьму леса.

Подойдя к останкам своей мамэн, Нейт решил, что выбранная им поляна была предназначена для такого рода вещей… почти идеальный круг, лишенный растительности.

Когда он прикоснулся пламенем к опорам костра, бензин, который он разлил на свежесрезанные куски сосны, вспыхнул, и пламя за считанные секунды распространилось по всей конструкции.

Огонь разгорался все сильнее, до тех пор, пока Нейту не пришлось отступить.

На его плечо опустилась ладонь. Мёрдер. А потом Хекс взяла его за руку. И Джон положил свою на спину Нейта.

Все трое стояли вместе и смотрели, как горят гроб с телом, белый дым поднимался в черную ночь спиралями, унося искры все выше.

В Забвение.

Нейт отчаянно хотел узнать, считала ли она его хорошим сыном. Но у него никогда не будет ответа на этот вопрос. И все же он мог прожить свою жизнь в ее честь. Несмотря на то, что хотелось запереться в той комнате для пациентов в учебном центре до конца своих ночей – ведь там было безопасно и знакомо, он этого не сделает.

Чтобы почтить свою мамэн, он попытается жить на свободе, которой ее так жестоко лишили. Он заставит себя привыкнуть к этому слишком большому миру. Он победит страх, который ходит за ним по пятам.

Все, что он сделает, будет для нее.

– Прощай, Мамэн…– прошептал Нейт на холодный ветер.

А на чердаке Сара могла лишь смотреть на конверт, который лежал лицевой стороной на половицах. Когда мозг наконец включился, она тупо посмотрела на пиджак. Конверт, должно быть, выпал из одного из карманов.

Ее рука дрожала, когда она наклонилась, чтобы поднять его. Собравшись с духом, она перевернула конверт, ожидая увидеть имя Герри на лицевой стороне и квитанцию ​​внутри. Визитную карточку для связи с портным. Или…

Саре.

Почерком Герри.

Ее имя, написанное его рукой.

Когда ноги подкосились, Сара села, где стояла, и свесила ноги в отверстие в потолке. Она так сильно дрожала, что открывая его, чуть не выронила конверт. Внутри лежал лист бумаги, сложенный втрое, и ей нужно было немного подышать, прежде чем она смогла развернуть лист и попытаться прочитать содержимое.