Джон больше не хотел быть членом Братства Черного Кинжала.

Ему было достаточно и этого.

Сара добралась домой уже затемно. С другой стороны, январь на севере штата Нью–Йорк означал, что в пять вечера на улице было черно, как в шляпе, выражаясь словами ее отца.

Она повернулась к Спецагенту Манфреду.

– Спасибо, что подвезли.

Он припарковал свой седан, но не стал глушить двигатель.

– Как думаете, если карьера в ФБР не задастся, может податься водителем в «Убер»?

– Почему нет. Я бы обратилась к вам снова.

В тесном пространстве передних сидений седана, в свете приборной панели его лицо казалось достаточно симпатичным. Для человека.

– В чем дело? – спросил он.

– В смысле?

– Вы улыбаетесь.

– Так, всплыла в голове одна шутка. Черный юмор. Знаете, как это бывает.

– Ну да. Слушайте... у вас есть моя визитка. Если увидите кого–то возле своего дома, если будут странные звонки, ощущение, что вам грозит опасность, сразу звоните, хорошо? Через пару дней я сам выйду на связь.

– Я не стану рисковать. Спасибо... о, кстати, меня зовут на собеседование в Стэнфордский университет в Калифорнии. Мне разрешено перемещаться по стране? Я сообщу вам, куда направляюсь и когда меня ждать обратно.

– Конечно. – Жесткость пропала из его голоса. – Но я должен знать, как найти вас на случай, если вы понадобитесь расследованию.

– Хорошо. – Сара взяла в руки рюкзак, лежавший в ее ногах. – Спасибо, что подвезли. Завтра или послезавтра я отправлю автоэвакуатор за своей машиной. Похоже, батарея безвозвратно села на морозе.

– Зимой это частое явление.

Сара вышла из машины и закрыла пассажирскую дверь. Она не удивилась тому, что Агент Манфред дождался, пока она зайдет в дом и закроет за собой дверь.

Он – хороший парень, – подумала Сара, запираясь внутри. Хороший парень на тяжелой службе.

Сосредотачиваясь, Сара вошла в кухню, собираясь что–нибудь съесть, но не нашла ничего аппетитного. «Лин квизин»[85] в морозилке. Лапша рамен в шкафу. Она остановила выбор на хлопьях для завтрака, и даже их не доела.

Наверное, к лучшему. Обезжиренное молоко было всего в одном дне от «использовать до».

Она села за небольшой столик в своем безмолвном доме, и сила ее одиночества ужасала. Ни семьи. Ни друзей.

Без Мёрдера.

Единственный, кому она может позвонить в случае чего? Агент ФБР.

Чтобы не довести себя до приступа паники, Сара подумала обо всем, что рассказала Манфреду. Он был в шоке, когда она сказала, что домой ее отвез Крайтен. Даже спросил, с какой стати она села к нему в машину, если считала его виновным в убийстве ее жениха.

Сара солгала, ответив, что хотела проверить, не станет ли Крайтен говорить об умерших. О Герри или его боссе.

Беспечно, ответил ей спецагент. Точнее крайне опасно.

Сара посмотрела ему прямо в глаза. Когда теряешь любимого, с ним уходят все страхи.

На этом все.

Когда все вопросы кончились, выяснилось, что спецагент не мог ничего противопоставить ее истории о вечере воскресенья. Никаких доказательств. Записей. Показаний охранников, свидетельствовавших об обратном. Манфред мало что сообщил ей, но чем больше он расслаблялся в ее присутствии, тем больше раздражения к этому расследованию он начал показывать. Было очевидно, что больше всего правоохранительные органы бесила нехватка улик.

Особенно, когда чутье подсказывало, что преступление имело место.

Если бы она не знала, что Мёрдер способен сделать с человеческим разумом.... если бы не испытала это на своей шкуре... она бы не смогла понять, как три человека могли проникнуть в засекреченное место, спасти кого–то и выбраться на волю, не оставив ни следа.

Хотя Крайтен определенно посодействовал им, убив самого себя. Повезло...

Или нет? Учитывая все, что она видела, Мёрдер вполне мог запрограммировать Крайтена на стирание всех улик. Не только видеозаписей, данных на серверах, журналов, но и на устранение самой компании.

И ее руководителя.

Все чисто, не придерешься.

Будто «БиоМеда» никогда и не существовало.

Сара помассировала грудь в районе сердца, чувствуя боль. Ей снова придется привыкать к этой тяжести на сердце, да?

Думая о засекреченной лаборатории и том, что они делали с невинными... Сара молилась, чтобы ни один из вампиров не оказался в плену у других исследовательских групп.

Милостивый Боже, а если уже? Никто об этом не узнает. Крайтен держал все в тайне, как и люди, работавшие в лаборатории. Другие корпорации также не станут светиться.

Выругавшись, Сара посмотрела на потолок, вспоминая Герри за его рабочим столом. Она сказала Агенту Манфреду правду: Герри никогда не рассказывал ей, над чем работает. Ни разу.

И после его смерти не осталось ни одной улики, ничего, предназначавшегося для нее.

Поднимаясь на ноги, Сара подошла к двери, ведущей в подвал, и спустилась в холодное темное помещение. На последней ступеньке она щелкнула выключателем.

Флуоресцентные лампы на балках заморгали, и Сара окинула взглядом вещи из колледжа, которые она хранила в контейнерах. Но направилась в противоположном направлении, в сторону стиральной машинки и сушилки. Наклонившись, она вытащила нижнюю панель из–под сушилки и отложила в сторону. Протянула руку, расталкивая клубы пыли.

Она достала флешку, которую Герри оставил в банковской ячейке. Документы, что шли вместе с ней, она оставила в учебном центре, в офисе Дока Джейн... забыла, когда собирала свои вещи и обнаружила это только утром.

Хотя, зачем они ей?

Рядом с машинкой/сушилкой стоял небольшой деревянный столик, который ни она, ни Герри никогда не использовали. Положив на него флешку, Сара оглянулась по сторонам в поисках чего–нибудь похожего на молоток.

На полу стоял галлон эмульсионной краски «Бенджамин&Мур» со времен совместного ремонта на первом этаже. Целый галлон.

Взяв банку, Сара занесла ее над головой.

И со всей силы ударила плоским дном по флеш–карте.

Еще и еще.

В столовой Дома для Аудиенций, после того, как они закончили с обнимашками, Джон Мэтью встал рядом с Бутчем, бывшим полицейским, и Вишесом, который как всегда курил самокрутку. Роф и Джордж вернулись к креслу, стоявшему слева от камина, а Сэкстон, королевский юрисконсульт, сел за стол сбоку. Не считая Братьев и других солдат, был здесь еще один присутствующий. Абалон, Первый Советник Короля. Насколько было известно Джону, у мужчины была богатая родословная, но он оказался добрым малым, ничем не похожим на высокомерных типов из Глимеры.

Его родная дочь также поступила в учебную программу Братства, и, с благословения отца, вышла замуж за гражданского.

Больше в Доме для Аудиенций никого не было, не считая администратора. Это необычно, учитывая, что вечер только начался. Гражданские, как правило, собирались в зале для ожидания, готовясь озвучить свои проблемы Королю.

– Господин, – сказал Абалон, поклонившись Рофу. – С вашего позволения я приведу посетителя?

– Да, мы готовы.

Абалон вышел через открытые двери, скрывшись в комнате для гостей. Когда он вернулся, то за ним шел знакомый Джону парень.

– Позвольте представить Рэксбуна, кровного сына Элтэмэра.

Бун, как его все звали, низко поклонился, пусть Роф и не видел его.

– Благодарю за то, что согласились принять меня, мой Господин.

Парень был крупным, крепкого телосложения, и по–классически красив, чем напомнил Джону мраморную статую из коридора в особняке Братства. Он поступил по учебной программе Братства и старался не выделяться, при этом, но как слышал Джон, отлично сдавал все нормативы.

Больше он ничего о нем не знал, хотя, с другой стороны, он не касался вопросов учебной программы.

– Чем мы можем помочь тебе? – спросил Роф, наклонившись и подхватив Джорджа на руки. Устроив ретривера на коленях, он погладил длинную светлую шерсть на боку. – И, слушай, я в курсе, что ты хорошо стараешься на поле боя. Уже завалил двух лессеров. Одобряю. Продолжай в том же духе.