Тор снова все перевел, и раздался тихий напев, Джон услышал, как Братья начали перемещаться, ступая большими ступнями по гладкому мрамору, формируя ряды впереди и позади него. А потом они начали раскачиваться. Вперед и назад, вперед и назад, в такт ритмичной мелодии мощных мужских голосов.

Джон без усилий нашел свое место, свой такт движений и отражение в группе.

Уверенно, словно делал это раньше, он сразу же попал в ритм.

И после этого они все двинулись вперед.

Слаженно. Как один организм…

Без предупреждения произошла большая перемена в звуках: гулкие голоса наполнили огромное открытое пространство, разлетаясь эхом, речитатив наслаивался, нарастал… достиг пика. И так же внезапно к глазам Джона подступили слезы, он быстро моргнул, но не смог их сдержать. Он покачивался с остальными, а слезы капали на его босые ноги.

Но Джон улыбался.

Странно, но он чувствовал, что попал домой.

Он даже каким–то образом понял, когда ему нужно замереть, еще до того, как чья–то рука на плече остановила его.

Пение прекратилось, затихли последние отголоски. Его руки сжали, а затем его снова повели.

– Ступени, – тихо сказал Мёрдер.

Джон поднимался по мраморным ступеням, и хотя капюшон и опущенная голова не давали изучить обстановку, он знал, что его ведут на помост. И еще до того, как его поставили в позу, оставив одного, а пальцы ног уперлись во что–то, разум сказал ему, что это была стена.

Стена.

В святая святых Братства Черного Кинжала Мёрдер спустился с помоста, становясь плечом к плечу со своими братьями, большинство из которых смотрели на Джона Мэтью, стоящего перед великой Стеной Памяти. Имя каждого члена Братства на Древнем Языке было вырезано на мраморном полотне, и свет факелов, освещавших подземную пещеру, играл на прекрасных символах.

Глубоко вздохнув, он приготовился к появлению Девы–Летописецы – вот только прародительница расы не появится здесь. Роф исполнит ее роль на церемонии, и, естественно, Короля вел к мраморным ступеням Тор...

Внезапно в пещере вспыхнул яркий свет, яркий словно взрыв. Все закрыли глаза, и даже Джону, который все еще стоял в капюшоне, отвернувшись от источника света, пришлось уткнуться головой в плечо.

Когда вспышка света померкла, Мёрдер опустил руку, оглянулся через плечо... и ахнул вместе со многими остальными.

У входа в пещеру материализовалась мужская фигура, его тело светилось изнутри и снаружи, и его окружала аура. Золотые цепи покрывали все тело от шеи до груди и бедер, у него были длинные черно–белые волосы и неземная красота, которая не поддавалась описанию.

Но не это вызывало благоговение.

Возвышаясь за его плечами, великолепная пара переливающихся ангельских крыльев сверкала всеми цветами радуги.

Мужчина не спустился к Братству на ногах. Он проплыл по мраморному коридору, что вел к помосту.

Рядом с Мёрдером Вишес хлопнул себя по лицу и выругался.

Рейдж издал сдавленный смешок.

– Так вот, кого твоя мама оставила преемником, ха–ха.

– Да, я всегда знал, что она ненавидит нас, – пробормотал Ви.

У ступеней Тор наклонился к королю, рассказывая ему, что происходит, и Роф медленно улыбнулся.

– Да, я в курсе, – ответил Король.

Ангел прошел мимо выстроившихся братьев и остановился перед Вишесом. Тихим голосом прошептал:

– Кто твой папочка?

Вишес закатил глаза.

– Завязывай с этим.

Ангел послал ему воздушный поцелуй и взглянул на Мёрдера.

Внезапно его голос зазвучал у Мёрдера в голове:

«Не беспокойся о будущем твоей женщины. Оно в моих руках».

Глаза Мёрдера вспыхнули, когда он отпрянул.

– Что?

Но ангел просто продолжил путь, останавливаясь перед Королем. Низко поклонившись, Тор отошел в сторону, предоставив божественному мужчине возможность сопровождать лидера расы до алтаря великой Стены.

Ангел четким низким голосом спросил:

– Кто предлагает этого мужчину?

– Мы – ответил Тор. – Тормент, сын воина Чёрного Кинжала Харма.

Мёрдер, взяв себя в руки, добавил:

– И Мёрдер, сын воина Чёрного Кинжала Мёрдера.

– Кто отвергает этого мужчину?

Ответом стала тишина, и ангел снова заговорил:

– На основании свидетельства Рофа, сына Рофа, отца Рофа, и по предложению Тормента, сына Харма, и Мёрдера, сына Мёрдера, я признаю этого мужчину передо мной, Джона Мэтью, кровного сына Дариуса, усыновленного сына Тормента, подходящим кандидатом в Братство Черного Кинжала. Своей властью, по своему усмотрению и учитывая, что это действие предназначено для защиты расы, я тем самым даю вам разрешение начать.

Роф кивнул.

– Повернись, Джон. Сними мантию.

Стоявший у Стены, Джон повернулся и снял одеяние, не поднимая голову, когда складки упали на мрамор у его ног. Наблюдая за ним, Мёрдер вспомнил собственное посвящение, и ему пришлось сморгнуть слезы. Он и не думал, что однажды снова будет стоять здесь. И это ли не прекрасно.

– Подними взгляд, – приказал Роф.

Избираемый в Братство медленно последовал приказу… только лишь задохнувшись, увидев перед собой пещеру и Братство. Затем его взор перешел к алтарю, на котором лежал древний череп – воплощение великой истории воинов, служивших расе.

– Отойди к стене. Держись за колья.

Джон Мэтью сделал, как ему было сказано, сжимая кулаки на двух колышках, вмонтированных в стену; его местоположение было обведено линиями имен.

Роф вскинул боевую руку, являя взгляду древнее оружие, закрепленное вдоль всего предплечья. Изготовленная из серебра, перчатка с шипами на костяшках, а в кулаке была сжата рукоять черного кинжала.

Тор подвел его к алтарю и расположил другое запястье короля над серебряной чашей, которая была установлена ​​в верхней точке черепа. Стремительным и яростным движением клинка Роф рассек свое запястье и позволил священной чистой крови наполнить резервуар.

– Моя плоть, – сказал Король. Затем зализал рану, опустил клинок и подошел к Джону.

После того, как Тор убедился, что Роф стоит в правильном положении, Король схватился за челюсть Джона, вывернул голову мужчины набок и не щадя укусил его в шею. В ответ Джона охватил спазм боли, но он стиснул зубы и позволил себе лишь шумно выдохнуть, его руки сжали колышки, чтобы обуздать реакцию тела. Как и положено Брату.

Роф отступил назад и вытер рот, агрессивно улыбаясь.

– Твоя плоть.

Затем он сжал кулак в серебряной перчатке, откинул назад свою мощную руку и вбил шипы в грудь Джона… прямо над шрамом, который уже был там.

Как будто Джон проходил церемонию ранее.

Какое родимое пятно, подумал Мёрдер.

Следующим был Тормент, сделавший надрез черным кинжалом, смешавший свою кровь с кровью Короля в чаше из священного черепа, кусающий Джона и жестко отмечающий грудь мужчины в том же месте, где это сделал Роф.

Затем настала очередь Мёрдера как второго поручителя, предложившего кандидатуру Джона.

Поменявшись местами с Торментом, он взял перчатку и надел ее на руку. У алтаря поднял черный кинжал, на клинке мелькнул свет свечи. На мгновение его глаза снова накрыла пелена слез.

Он подумал о Саре, что ждала его с посвящения.

Он думал о Нейте, который был с ней сейчас.

Он думал о своих надеждах на будущее.

Непонятно зачем, но он посмотрел на ангела, что стоял поодаль. Мужчина наблюдал за ним, и улыбка, обращенная Мёрдеру, была полна любви и принятия, как будто ангел приложил руку к этому.

Во всем.

Рука ангела взметнулась в воздухе… и Мёрдер вздрогнул, ощутив прикосновение к щеке – слезу стерли. Затем ангел сжал кулак и раскрыл ладонь. Что–то вспыхнуло на свету.

Встряхнувшись, Мёрдер сосредоточился и снова повернулся к черепу.

– Моя плоть.

Он с острой и приятной болью вскрыл свою вену, красная кровь блестела при свечах, падая, чтобы соединиться с кровью Рофа и Тора. Запечатав рану, он подошел к избираемому. Когда он приблизился к Джону, его взгляд скользнул по списку имен... и найдя там свое, Мёрдер ощутил прилив гордости.