И ей нравилась эта связь с ним.

– Как тебя зовут? – спросила она, затаив дыхание. Когда мужчина помедлил с ответом, Сара пожала плечами. – Да брось, я уже все знаю. Ну, точнее многое. Твое имя – ведь не тайна?

Солдат прокашлялся.

– Меня назвали в военной традиции.

Она прошлась взглядом по его шикарному телу.

– Да ладно? А я думала, что ты кондитер.

Ее порадовал его смех.

– Нет, я не умею печь.

– А ты пробовал хоть раз?

– Эм, нет.

– Ладно, не расстраивайся. Я тоже, кстати. Так о чем мы говорили? Что ты крутой до невозможности парень?

Его улыбка стала шире. А потом она исчезла.

– Наши имена... выбирают так, чтобы они вселяли страх. Они определяют нашу суть как защитников расы...

Сара вскинула ладонь.

– Просто скажи мне. Неужели все так плохо?

– Мёрдер. Меня зовут Мёрдер.

Она рассмеялась, а потом открыла рот, не в силах сдержаться:

– Стой, ты серьезно?! – Когда он кивнул, Сара попыталась собраться с мыслями. – Вау. Это... м–м... это имя или фамилия?

– Фамилия. А имя – Хладнокровный. – Когда она моргнула пару раз, ее солдат застенчиво улыбнулся. – Шучу. Просто Мёрдер.

Сара рассмеялась.

– Ты только что пошутил?

Он покраснел.

– Ага.

Он был таким скромным… таким неуверенным в своем чувстве юмора... что ей захотелось обнять его.

– Хорошая шутка. – Она встала. – Я умираю с голоду. Ты не знаешь, где раздобыть еду?

– Знаю. Все ушли на Первую Трапезу в главный дом, но здесь есть комната отдыха. И да, за состоянием Нэйта следит аппаратура с функцией оповещения. Если ему что–то понадобится, сюда сбегутся все, включая нас.

– Хорошо. Так и поступим.

Сара последовала за солдатом... за Мёрдером по бетонному коридору, и они остановились возле палаты Нэйта. Открыв дверь, она заглянула внутрь, убеждаясь в том, что он действительно заснул – тихий храп вырывался из его рта.

– В голове не укладывается, через что он прошел, – пробормотала Сара.

Голос Мёрдера был тихим.

– Все через это проходят, иначе никак.

Убедившись, что дверь тихо закрылась, они пошли вдоль по коридору, бок о бок... и это казалось таким нормальным. Естественным. Словно они делали это тысячу раз.

– Как продвигается вопрос с Джоном?

Она вздохнула.

– Что ж, они не стали рассказывать мне, как он получил ранение. Это первый пробел в информации, но я над этим работаю. В принципе, важно не «как», важно «где».

– В смысле, в какой части тела?

– Нет, речь о самом статусе раны. Я про молекулярный уровень, на какой мы сейчас стадии... она прогрессирует? Как мы можем это исправить? В этом плане. – Сара оглянулась по сторонам. – Кстати, а где мы? – Она вскинула ладонь. – Знаю, ты, наверное, не можешь ответить, просто я... кто за этот платит? Откуда финансирование?

– Подожди, я открою дверь.

Когда Мёрдер выбежал вперед, чтобы придержать для нее дверь буфета, Сара понимала, что он не ответит ни на один ее вопрос... и это напоминание, что она здесь – гость. А не новый житель.

Сара застыла на месте, уставившись на диваны, столы со стульями, торговые автоматы, буфет с горячими и холодными закусками, забитый потрясающе пахнущей едой.

– Я ничего не вспомню, – сказала она хрипло.

Она посмотрела на Мёрдера, и он встретил ее взгляд.

– Нет. Ничего.

В повисшем молчании Сара пыталась запомнить каждую его черточку, начиная с его потрясающих длинных волос и сильного, красивого лица, до широких плеч и массивной груди и длинных, бесконечных ног. Когда она снова посмотрела ему в глаза, воздух между ними изменился, в нем вспыхивали искры, сексуальное напряжение не столько вернулось, скорее выбралось на поверхность, ведь химия между ними никуда не уходила. Оказавшись наедине и без отвлекающих факторов, Сара остро ощущала свое тело… и его тоже.

– Сара, – сказал Мёрдер в своем особенном стиле, с рычащими нотками.

Первая мысль, мелькнувшая в голове: раз она ничего не запомнит, то почему бы не уступить этому влечению? Она никогда не судила людей за случайные связи, и Боже, кто станет винить ее за то, что она хочет его? Но, что более важно, после не будет раскаяния и сожалений, потому что она не запомнит ни его, ни их секс.

Но когда эти мысли мелькнули в голове, она сразу избавилась от них. Во–первых, она уважает себя... она вольна принимать любые решения, и неважно, останутся ли у нее воспоминания о сексе или же нет. И, во–вторых, это дегуманизировало его, низводило до уровня секс–игрушки в гостиничном номере... отвлечение во время командировки, из–за которого не стоит испытывать угрызения совести, ведь оно «не считается».

Стоп, дегуманизация не совсем правильное слово. Скорее... девампирезация. Что–то вроде того.

Черт.

– Я не причиню тебе вреда.

Сара подумала, что уже второй раз слышит от него эти слова. И она верила ему. Где–то в глубине души, в ней жила странная крепкая вера, что он, утаивая от нее многие вещи, говорит правду, когда дело касается ее безопасности.

Сара протянула руку к его лицу. И, словно читая ее мысли, Мёрдер наклонился, позволяя ей ощутить тепло его кожи, шершавость щетины и резкую линию челюсти.

Прикоснувшись к нему, Сара сразу же поняла, что она все равно бы это сделала. Она бы в любом случае выбрала его, этого мужчину... вампира... даже если ей оставят воспоминания и придется тосковать по нему до самой смерти. И это убеждение было настолько сильным, что Сара захотела, чтобы ей сохранили воспоминания. На самом деле, она хотела большего, того, что ей не суждено получить.

Например, будущее. Отношения. Брак.

И это сумасшествие. Они только познакомились... она только узнала, что такие как он вообще существуют.

– Как пожелаешь, – выдохнул он. – Прикасайся ко мне как хочешь.

Когда она посмотрела на дверь, гадая, не помешают ли им в самый неподходящий момент, раздался тихий щелчок, словно замок закрылся сам по себе. Прежде чем она успела испугаться, Мёрдер указал на себя.

– Это я сделал... нас не побеспокоят. Но ты можешь уйти в любой момент. Замок открывается изнутри, я не остановлю тебя.

– Ты всегда читаешь мои мысли.

Мёрдер открыл рот, чтобы ответить... но Сара провела пальцами по его нижней губе, и он словно язык проглотил.

– Хочу чтобы ты знал: я не пользуюсь тобой, – сказала она.

– Мне все равно, даже если это так.

Сара положила руки на его мощную грудь и прошлась ладонями по плечам. Ее нос заполнил запах его одеколона, словно сексуальное возбуждение усиливало ее рецепторы.

Боже, он был большим. Жестким.

Везде.

– Поцелуй меня, – попросила Сара, задирая голову.

Вопреки его очевидной силе, Мёрдер был нежен с ней, обвивая руками ее талию, притягивая ее к себе так, что их одежда едва соприкоснулась. Благодаря такой близости жар, испускаемый телами, заполнил пространство между ними... но вскоре все мысли покинули ее голову.

Мёрдер опустил голову... и поцеловал ее.

Ох... вау. У него были бархатные губы, касавшиеся ее легко, как летний бриз, лениво, как восход солнца в августе. И она бы назвала это прикосновение милым, но… его огромное тело, его сверхъестественное, не человеческое, невероятно мощное тело... задрожало, и это сделало происходящее поистине эротичным. Легкая дрожь предполагала, что он сдерживает себя, ограничивает свою нужду, контролирует то, что было внутри него.

Зверя, бьющегося в оковах воли, дикое создание, беснующееся по ту сторону решеток его самоконтроля, силу, масштабы которой она не в состоянии осознать.

И она хотела этого зверя в нем. Без оков. Безумного.

Вопреки всякой логике, Сара хотела, чтобы он проглотил ее, завладел ею, повалил на жесткий пол прямо сейчас, здесь, навалился на нее своим обнаженными телом так, чтобы из головы исчезли все мысли о том, кто он и кем являлся.

Кем была она.

– Сотри все из моей головы, – выдохнула она ему в губы. – Забери все, оставь только мысли о тебе. Пусть все исчезнет... кроме тебя.