Метелла едва доставала Море до груди, а она сама не могла похвастать высоким ростом.

— Как только я поем, спустимся вниз.

— Да, госпожа.

Ароматом свежесваренной мясной каши, казалось, пропитались все стены. Сглотнув слюну, Мора села за стол и принялась есть. В голове крутилась лишь одна мысль: «бог в Венерандуме». Можно ли верить сну? Или это все плод её уставшего мозга? «Я должна поверить. У меня нет выбора».

Если предположить, что она действительно разговаривала с Титом, то получалась совсем безрадостная картина. Солдат в Верхнем Городе недостаточно для защиты. К тому же они в любой момент могут вернуться к её отцу. Еды мало. Безымянный Король лежит без сознания с отрубленной рукой. И неизвестно очнется ли он. Довершает всё бог, расхаживающий по замку…

«Тит не говорил ничего про замок. Венерандум, так он сказал».

В голове просто не укладывалось, что некое сверхсущество разговаривает с людьми и тщательно следит за обстановкой в городе. Это невозможно! Одно дело читать про богов в книжках, а другое — столкнуться с ними вживую. И кто мог скрываться в человеческом обличье?

«Не спеши. А как же паразиты? Про них ты забыла?»

Мора отмахнулась от этой мысли. Позже надо поговорить с лекарем. Тем более сам Тит сказал ждать.

Доев кашу, она не без труда поднялась со стула, взяла трость. Позвоночник ломило от боли. Стоило шевельнуться, как что-то противно хрустело в спине. К тому же правое колено не желало сгибаться, опухла лодыжка.

«Мне словно сто хакима».

— Метелла, будь добра: отведи меня к покоям Безымянного Короля.

— Хорошо, госпожа. Нам в галерею. — Рабыня нахмурилась. — Позвольте сказать.

— Говори.

— Вы неважно выглядите. У вас опухло лицо. И я могла бы нанести на вашу спину лечебную мазь…

Мора отмахнулась:

— Позже.

Путь вниз, казалось, занял целую бесконечность, наполненную невыносимыми страданиями. Каждый шаг давался с огромным трудом, словно вдруг ноги заменили на неподъемные мраморные колонны. Дрожь в руках была такой сильной, что Метелла потребовала остановиться у одной из огромных костяных дверей, наплевав на замечания хозяйки. Мора не могла понять, почему вдруг её тело перестало слушаться. Неужели мешают боги?

«Я просто еще не оправилась. Вот и всё. К тому же здесь, в замке, дуют такие ветра… Простудила мышцы».

Сложнее всего дался переход через балкон. Приходилось следить, чтобы ноги не разъезжались на скользком, вычищенном от снега полу. Трость так и норовила выскользнуть из рук. Мора мысленно проклинала себя за немощь, как будто была виновата в болях в позвоночнике. Если бы Метелла вовремя не подхватила её, то она бы обязательно распласталась на балконе. Да еще бы и сломала себе что-нибудь!

Преодолев ступени на первый этаж, Мора наконец смогла немного перевести дух. Пот катился градом по лицу, ноздри жадно всасывали воздух. «Наверное, у меня еще тот видок».

Министры толпились в правом конце огромного зала. Метелла объяснила: раньше здесь была галерея, но по приказу Безымянного Короля переделали в мастерскую, дабы в короткие сроки собрать сани для экспедиции Тиберия.

Оглядев себя у лестницы, Мора тяжело вздохнула. Подмышками чернели вонючие пятна пота; край длинного плаща был испачкан то ли грязью, то ли краской. К тому же Мора чувствовала, как горят щеки. Видимо, сейчас она краснее цветка мортема.

«Да и наплевать!»

— Мора, рад вас видеть! — воскликнул толстяк в легкой линумной одежде, вышитой золотыми нитями и украшенной драгоценными камнями размерами с женские ноготки.

Он, широко улыбаясь, поковылял в её сторону. Мора попыталась лихорадочно вспомнить, где раньше его видела, но ничего не получилось. «Притвориться, что я его узнала? Или же сказать правду?»

Она направилась в сторону незнакомца. Шаги выбивали устойчивый ритм по начищенным до блеска мраморным плитам. Сначала шуршание сандалии, затем клацанье трости об пол, затем — подтаскивание больной ноги.

— Жаль, мы увиделись при таких печальных обстоятельствах! — воскликнул толстяк.

Министры даже не смотрели на Мору, занятые беседами. «Возможно, это к лучшему». Они, казалось, находились в другом конце ледяной пустыни. Невообразимое расстояние для девушки с незажившим позвоночником.

— Дайте я вас обниму, милая!

Толстяк попытался было обхватить её своими невообразимими лапищами, но, увидев, как она зажмурилась в ожидании волны боли в спине, так и застыл.

— Ой, прошу прощения, — смутился он. — Я совсем не подумал…

Изо рта незнакомца несло гнилью. «Ел на завтрак дохлого дагена?»

— Всё хорошо, — сказала Мора, глядя ему в глаза. — Простите, но я вас не помню…

— Вы тогда еще были крохой… Но я совсем забыл про предписания тхатха! Меня зовут Мектатором. В честь Мектатора Скавра! Больно уж отец был помешан на историях о войне с монстрами Универса…

Мора кивнула, заметила пятна пота на его серой линумной тунике с длинными рукавами. «Хоть чем-то мы с ним схожи».

— А где я вас могла раньше видеть? — спросила она. — В Юменте?

Толстяк кивнул.

— Десять хакима назад я посещал дом вашего отца… — Он запнулся, но, увидев, как Мора пренебрежительно махнула рукой, продолжил: — Посещал дом вашего отца, чтобы договориться о поставках зерен фоэнума в королевский замок. Видите ли, я вхожу в министерство двора и отвечаю за склады с едой…

— Странно, я вас не запомнила, — сказала Мора.

«Не грубо ли?» От этой мысли её отвлек резкий укол боли в пояснице. Если в скором времени не сесть, то мучения станут нестерпимыми.

— А мне казалось, я произвел впечатление, — добродушно ответил Мектатор. — Вы всегда были невероятной красавицей.

«Была…»

Мителла, заметив, как в очередной раз скривилось лицо хозяйки, достала из крохотного заплечного мешка стеклянный сосуд, наполненный вязкой коричневой жидкостью, и протянула Море.

— Что это?

— Сок листа умулуса, госпожа. Пройдет боль.

— Ты предлагаешь мне хмельную настойку? — спросила Мора, закипая от злости. Да что рабыня о себе возомнила?

Склонив голову, Мителла ответила:

— Нет, госпожа. В соке умулуса нет туманящих разум веществ…

Её поддержал толстяк:

— Выпейте, Мора. Вам действительно полегчает. Если вы хотите сохранить достоинство с этими… — Он кивком показал на толпу министров. — С этими людьми, с вашего позволения, вы должны выглядеть… Эм, презентабельно.

Его низкий голос с хрипотцой завораживал Мору. Несмотря на полноту, было в Мектаторе что-то обаятельное.

— Хорошо.

«Я доверяю незнакомым людям. Почему?»

Не без труда повернувшись к рабыне, Мора взяла откупоренную склянку и выпила густую и холодную гадость. В животе тут же разлилось приятное тепло. Через несколько мгновений боль в спине отступила, сменилась легким покалываниям. Дышать стало легче, словно с груди сняли металлический обруч.

— Спасибо, — прошептала Мора.

Мектатор хитро переглянулся с Мителлой и подмигнул ей.

— Честно говоря, я сам частенько пью сок листьев умулуса, — сказал он. — Ноги уже не те. Опухают и болят к концу анимама. Порой даже не могу встать с кровати. Знаете ли, нет ничего хуже, чем вид немощного толстяка, растянувшегося на полу.

Бросив взор на толпу министров, Мора сжалась. Нестерпимо хотелось вернуться в покои. От такого количества людей в груди начинал копошиться страх — такой сильный, что холодели кишки. «Ради чего мне эти страдания?»

Уловив её замешательство при виде высоких чиновников, Мектатор подставил локоть.

— Хватайтесь, Мора. Я буду вас защищать от всех этих людей, если позволите.

— На самом деле мне надо попасть в покои Безымянного Короля.

Толстяк так добродушно захохотал, что затрясся второй подбородок.

— Нам всем надо к нему попасть, милая! Но нас не впускают!

Они направились в гущу толпы. Министры в основном даже не глядели на Мору, лишь некоторые бросали на неё презрительные взгляды, словно рядом прошла больная красной желчью. Ей было наплевать. После всего случившегося уж как-нибудь стерпит самодовольных дураков!