Я кладу руку на плечо старого друга. На его глазах выступают слезы.
— Я так устал, — говорит Теш. — Эти тяготы… они сжигают наши души, понимаешь?
— Может быть…
— Наверное, ты прав: я говорю ерунду. Прости. Давай забудем этот разговор.
— Хорошо, друг.
Я улыбаюсь, но уверен, что улыбка получается натянутой…
В груди закололо, и я опустил голову. Ключ нервно зашевелил лапками, бусинки глаз закрылись. По его прозрачному хвосту полилась светящаяся зеленая жидкость. Мерзкое зрелище. От отвращения я зажмурился и прислонился спиной к стене. Камень приятно захолодил кожу.
На мгновение появилась шальная мысль вытащить Ключ. Вцепиться в эластичное тельце, вырвать с хрустом присоски и хвост, выдавить мерзкие глазки и… Дальше что? Он мне помогает. Вправляет мозги, связывает воспоминания в единую нерушимую цепочку. С ним я ощущаю себя живым. Ощущаю себя целым. Но что-то все равно не так.
Не могу объяснить.
Или же могу? После того обрушения льда в расщелине я сломался. Не физически, конечно, но морально. Я проиграл: бог поймал меня, как нашкодившего ребенка, и отхлестал по заднице. Мол, знай свое место, дурачок. И моя память в одно мгновение распалась на тысячу осколков. Она и сейчас-то частенько подводит, но Ключ все исправит.
Я ПОМОГУ.
Не сомневаюсь. Однако как мне удалось выйти из Дома и обнаружить нужную пещеру? Попытался вспомнить, но ничего не получилось. Всё как в треклятом тумане. Я ведь знал, что наткнусь на мертвых червивых, знал, куда идти, знал, как вытащить из гнойного горба Ключ. Откуда? Что или кто направлял меня? Неужели Пепельный Бог пощадил группу и решил помочь? И опять не сходится: червивые всегда были врагами нам, бессмертным. Или же твари прислуживают Богу?
Ответь!
… Антиклея гладит мои волосы. Она так близко, что я ощущаю тепло её дыхания на щеках.
— Мой бедный, мой милый…
«Я запутался».
— Не сомневаюсь. Но скоро все пройдет. Ты изменишься. Он поможет тебе добраться до Мезармоута.
«Кто? Кто поможет?»
— Мне пора.
«Стой. Подожди! Ты не можешь так просто уйти!»
Её голова взрывается алым фонтаном и я…
И я закричал. В висках бешено стучала кровь, путала мысли. От боли я упал на камни, сжимая голову руками.
НАЧАЛОСЬ.
… Мужчина в черных доспехах смеется. Его ровные белые зубы кажутся зубами хищного зверя.
— Ты устал, солдат? Поднимайся!
Не могу. Меня скручивает судорогой, из горла вырывается хриплый нечеловеческий хрип.
— Палангай! Я приказываю тебе встать в строй!
Я выкашливаю сгустки крови. Дрожащими руками вытираю рот.
— Ты не жилец, солдат. Так подохни же как животное!
Кажется, я теряю сознание…
ТЕБЕ БОЛЬНО?
Я словно выныривал из глубины озера и все никак не мог вынырнуть. Хотел закричать, однако тело больше не слушалось меня. В ноздри ударил запах давно немытого тела, тяжелый и тошнотворный.
Я ОСВОБОЖУ ОТ ВСЕГО. ТЫ ВЕРНЕШЬСЯ ДОМОЙ.
… Обезглавленное тело Антиклеи трясется перед жар-камнем. Я протягиваю руку, чтобы коснуться её плеча…
НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ.
Перед глазами плясали темные точки. Не удавалось ни на чем сосредоточиться. Грудь обжигало от невыносимой боли, а в голове билась лишь одна мысль: зачем я покинул Дом?
… Фигура в плаще сидит надо мной и перебирает длинными худыми пальцами по струнам непонятного музыкального инструмента. Этот инструмент напоминает костяной цилиндр, из нижней части которого торчат восемь труб.
«Помоги мне!» — мысленно кричу я.
Фигура не реагирует. Замечаю, что у нее семь пальцев.
«Пожалуйста!»
Она прижимает к себе инструмент. Её лицо скрывается во тьме капюшона…
Воздух был холоднее льда. Приходилось задерживать дыхание, чтобы как можно дольше не причинять себе боль.
Мысли колыхались в голове, как драные тряпицы на ветру.
ТЫ ОЧИСТИШЬСЯ. НИКТО ТЕБЯ НЕ ОСТАНОВИТ.
Зачем я позволил Ключу добраться до сердца?
НАЧАЛОСЬ!
… Шифра греет руки у жар-камня. Я не могу оторвать глаз от её сочных губ, чуть припухших.
— Ты очень красивая.
— Спасибо, — смущенно отвечает она.
Меня всегда поражает её характер. Иногда Шифра ведет себя грубо, дерзит, но порой вмиг преображается. Становится такой нежной. Такой необычной, словно явилась из другого, лучшего мира.
— Ты меня обучишь новому приему? — спрашивает она.
— Я больше и не знаю приемов. Тебе уже не составляет труда надавать мне по заднице. Как бы так не получилось, что ты не взяла власть в группе.
Она растерянно смеется…
Я дернулся, взглядом отыскал Шифру. Она лежала уже без сознания. Из глаз и рта обильно текла кровь. Умерла?
Не могу пошевелить ни одним мускулом, тело стало как чужое. С трудом удавалось сосредоточиться.
Больше не будет преград.
… Фигура в плаще перебирает струны. Мелодия получается невыносимо грустной. Она будто проникает под кожу, в самую глубь души. Я растворяюсь в музыке, даже боль притупляется.
— Как красиво, — говорит Шифра.
Вздрагиваю. Возле согбенной фигуры стоит вся группа: одноглазый Кор, гигант Коммититур, красивая Пилос, воинствующая Шифра, сутулая Хуфра, отчаянный Сиф, гениальный Териф, старая Эрода, беззубый Воруб, бородатый Энтри и хмурый Теш.
Мои друзья.
Мои одиннадцать менсе.
— Больше не будет преград.
С удивлением понимаю, что это сказал я. Люди смотрят на меня с восхищением, хотя в глазах сквозит грусть.
— Больше не будет преград, — повторяю я.
Фигура в плаще скидывает капюшон. На круглой голове нет глаз и носа, на их месте паутина сосудов. А вместо рта чернеет круглое отверстие, из которого вытекает слюна.
За спиной существа вижу обезглавленное тело Антиклеи.
— Мы выживем, — говорю я группе.
И улыбаюсь…
Ненависть — вот твоя сила.
Глава двадцатая. Шифра
Она ползла. Тяжело дыша. Истекая кровью. Неумолимо приближаясь к цели.
Перед глазами всё плыло и растекалось алыми пятнами. В горле першило, сухая пыль от камней забивала легкие.
Так далеко… Гектор был так далеко. Пещера словно вытянулась, насмехаясь над её страданиями. Захрипев, Шифра вцепилась в разгоряченный песок, подтянулась, помогая коленями.
Стоит замереть, как всё перед глазами снова принимало истинные формы и переставало вращаться.
Вдох-выдох.
Боль в висках пульсировала, то накатывая, то чуть отступая. Нестерпимая, всепоглощающая, перемалывающая боль.
«Я дойду».
Наверное, надо было радоваться, что не корчилась и не орала как все остальные. Что ж, ей действительно повезло в какой-то мере.
Наверное. Но радости не было.
Переведя дух, Шифра поползла, изрыгая проклятия. До твари было еще очень далеко, так далеко, что можно вселенную обойти несколько раз. Проклятье! Тело словно перемололи. Руки дрожали, зубы выбивали дробь.
Вдох-выдох. Вдох-выдох…
Паразит хлопал красными бусинками глаз, его длинный хвост качался маятником между ног Гектора. Как огромный член. Склизкий, покрытый гнойниками член.
«Я должна… остановить тварь».
Должна.
Остановить.
Мысль крутилась в голове снова и снова.
Закрыв глаза, Гектор опирался рукой о стену пещеры и выблевывал желудок. Выглядел он прескверно. Жалел ли о том, что подсадил к себе паразита?
Может быть.
Шифра не могла долго сосредоточиться на чем-то конкретном. Боль в голове расцветала. Взрывала череп при каждом ударе пульса.
