«Я хочу умереть. Боги, милые боги, убейте меня. Умоляю! Разве заслужила столько страданий? Почему вы не отвечаете?»

Опустила ладони в холодную воду, сложила ковшиком, затем поднесла их ко рту и с удовольствием отхлебнула. Немного полегчало. Шифра хотела было извиниться перед Гектором, но услышала слабый всплеск возле себя. Даген шалит?

«Проклятые нервы!»

Всплеск повторился. Мороз пошел по коже, неясный страх усилился. Пальцы сами потянулись к топору, прикрепленному к поясу.

— Гектор… — позвала Шифра.

— Что?

Вода в нескольких эмиолиусах от нее забурлила и запенилась, медленно поднялись четыре блестящие головы. Шифра не сразу поняла, что видит перед собой тварей, каким-то образом сумевших пробраться в грот.

— Гектор!!

Уроды, хищно скалясь, вылезли по грудь, неестественно худые и оттого кажущиеся слабыми. По их телам сбегали ручейки воды.

— Засада! — выкрикнул за спиной Гектор.

Шифра сделала два шага назад не в силах поверить. «Мы уже проиграли», — мелькнуло в голове.

А затем твари атаковали.

Раскаленный воздух дрожал, а вместе с ним студенисто колыхались камни. Шифра не была уверена, что видит всё по-настоящему — слишком долго длился этот кошмар. С неё содрали кожу и теперь каждое, даже малейшее движение вызывало горячую, ослепительную боль. Но она стискивала челюсти в бесплотной надежде освободиться от бренной жизни. Рано или поздно смерть настигнет её. И все начнется по новой. И снова. И снова. И снова…

Крики людей сводили с ума. Кто-то выл от того, что чудовища запустили острые когти в кишки. Кто-то тихо скулил, сжавшись в комок, и баюкал отрубленную руку. А кто-то стонал, пытаясь снять паразитов с собственной плоти. Шифра силилась вспомнить имена, но из-за чудовищных ран, из-за снятой кожи все люди выглядели одинаково — кровавые комки страданий.

Безумие обнимало сознание. Баюкало, шептало о скором освобождении. Или так только казалось? Пропасть невыносимой боли была бесконечно глубокой. Шифра падала, падала, падала… Весь мир оцветился в красное и черное. Даже пламя жар-камней ало полыхало.

Нельзя плакать. Потому что слезы обжигают разодранные в мясо щеки. Нельзя стонать. Потому что звуки, вырывающиеся из нутра, опаляют воспаленное горло. Нельзя ничего — двигаться, дышать, думать. Против тварей бесполезно рыпаться. Они сильнее, быстрее, умнее.

И лишь кажутся людьми.

Черное и красное. Тьма, обитающая в пещерах, и кровь, что течет как вода.

Неподъемный бред, повторяющийся снова и снова. Снова и снова. Снова и снова… Не выдержав боли, Шифра застонала. Удивительно, но на мгновение к ней вернулось ощущение реальности. И она поразилась тому, как много монстров бродило по их пещере. По Дому. Уродцы сидели возле людей и периодически сменяли мертвых паразитов на живых.

«Гектор был прав, — огорченно подумала Шифра. — Для нас заготовили ловушку. Еще тогда, когда враг залез на сталактиты, надо было…»

Надо было что?

Как справиться с тем, кто быстрее и умнее?

Боль в бедре усилилась, проникла в кости, вновь превращая сознание в острые осколки. Шифра замерла, но паразит, копошившийся в её внутренностях, и не собирался останавливаться. Его длинный хвост рвал сосуды, сухожилия и мясо. Но она знала, что все это бесполезно. В скором времени это треугольное чудовище сдохнет. Все сдыхали. Потому твари и издевались над людьми.

А затем Шифра погрузилась в убаюкивающий мрак забытья…

…Чтобы вынырнуть из него в одно мгновение. Взгляд сфокусировался на отвратительной роже склонившегося над ней. Беспокойство, поначалу казавшееся слабым, разгоралось. Она протянула к уроду руку, чтобы задушить, но даже думать об этом было больно.

— Пожалуйста, — прошептала Шифра одними губами на пределе своих сил. — Пожалуйста…

Черное и красное. Поражающая все тело болезнь и вытекающая из ран сила.

Тварь нахмурилась, подняла кончиками когтей мертвого паразита и брезгливо бросила в сторону.

— Пожалуйста.

Чудовища словно по единой команде поднялись и…

…И просто ушли во тьму пещер, оставив после себя израненных людей.

Красное и черное в раскаленном дрожащем воздухе.

Без конца.

Сто пятьдесят хакима спустя

Из раззявленной каменной глотки дыхнуло жаром. Я вытер тыльной стороной ладони пот со лба, а свободной рукой закрыл крышкой печь. Бросил взор на мигающее пламя маленького жар-камня, что лежал у моих ног, прикинул, сколько времени потребуется на обсушку кирпичей, и плюхнулся на валун. Отлично, все идет по плану. Сегодня доделаю последнюю партию — и за глиной.

Глядишь, уже через три хакима достроим мастерскую для Терифа. Он давно заслужил место, где смог бы спокойно работать. А там и домики для всей группы сделаем…

Я снял рукавицы, достал фляжку, медленно открутил крышку, стал с жадностью пить. Холодная вода, разбавленная сладкой пылью, приятно обожгла горло, а затем разлилась в животе. Люблю эти моменты короткого перерыва, когда можно вот так наслаждаться жизнью.

Недалеко от меня раздавалось мерное буханье тяжелого молота по наковальне. Коммититур работал не спеша, но уверенно. Рядом с ним крутился беззубый Воруб: раздувал пламя жар-камней с помощью горна и ловко поворачивал заготовку для великана. Пахло дымом и окалиной железа.

Люди в последнее время частенько жалуются на то, что кузню надо перенести подальше от Дома, но пока удается убедить оставить всё как есть. Териф с таким трудом придумал горн… К тому же не стоит забывать про атаки червивых. В нашей пещере мы в безопасности — огромные круглые валуны, облепленные пылающими жар-камнями, отлично защищают от непрошенных гостей. Однако за пределами Дома всегда надо быть начеку.

Уж лучше мучиться от запахов гари и обливаться потом, чем лишиться кузни. А если инструмент сломается? Или доспехи погнутся? Нет уж. Еще помню времена, когда мы добывали кремний, чтобы делать топоры.

Хмыкнул. Подумать только: я уже больше ста хакима живу в этой огромной пещере. С трудом верится. Кажется, еще вчера бродил с группой в узких пещерах и перебивался с ягод на воду. А сейчас? Есть и большие запасы еды, и защищенное от чудовищ место, и кузница, и печи, на которых люди готовят еду и выжигают кирпичи. Бог не лгал: он обеспечил группу всем необходимым.

Мне есть чем гордиться. Мезармоут? Да пусть гниет с червями! Мне и здесь хорошо. Еще тысячу хакима проживу подальше от города.

— Гектор, о чем задумался? — спросил лениво Теш, улыбаясь, и натянул кожаные рукавицы.

— Завтра пойдем к расщелине — нужна глина. Последней партии кирпичей едва хватит, чтобы достроить одну из стен мастерской.

Теш пожал плечами, поднялся.

— Сходим. Что не сходить-то? Кого с собой возьмем?

Я махнул рукой в сторону великана:

— Коммититура и Сифа. Хочу в этот раз унести как можно больше, чтобы потом лишний раз не бегать.

Смахнув пот со лба рукой, Теш ощерился:

— Гигант может и не согласиться. Его в последнее время не оттащить от кузни.

— Воруб пару анимамов и один справится.

Я поднялся, натянул рукавицы, спросил:

— Ну, что? Старую партию вынимаем?

— Ага.

Подошел к дальней стене печи и снял длинную прямоугольную крышку. Из дыры повалил густой дым, ворвался в легкие. Я закашлялся.

Отдышавшись, вместе с Тешем взялся за металлическую подставку, мышцы на руках чудовищно вздулись. Одно усилие — и пышущие жаром кирпичи оказались на песке. Приметил несколько рассыпавшихся брикетов, зло сплюнул. Вероятность брака в партии всегда достаточно высока. Что бы мы ни делали — все тщетно. На начальных этапах я и Териф смешивали в разных пропорциях глину и сланец, добавляли новую породу. Затем максимально обсушивали на огне брикеты, дабы они в печи не взорвались. Но все равно в конечном итоге как минимум треть кирпичей получилась испорченной.