Что случилось? Кто я?

Подул холодный ветер, я поежился. Стоило пошевелиться, как подо мной захрустел бурый лед. Осмотрел себя: рана на боку зажила, на руках не было ни царапины. Проклятье! Все-таки умер на выступе. Ощущая легкость в теле, потянулся к заплечному мешку, вытащил одеяло, накинул на себя. Затем, подув на замерзшие ладони, я поднял голову.

Вот она, моя цель — огромная серая толща льда, закрывающая расщелину от поверхности. Казалось бы, чего проще — растопил и выбрался. Однако от каменного выступа до льда — два эмиолиуса. Не так-то просто залезть. К тому же неизвестно хватит ли мне жар-камней, чтобы оттаявшая вода не потушила пламя.

Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Вытащив из мешка два небольших неработающих жар-камня, я положил их на железный наконечник копья, обмотал линумной веревкой. Хмыкнул. Мысленно представил квадрат, разделенный прямой на две трапеции, и треугольник с тупым углом. С тихим хлопком вспыхнуло пламя. Убедившись, что огонь не вредит костяному древку и веревке, вскинул копье.

После оживления мутило, в глазах двоилось и покалывал бок. Провел рукой по короткому ежику волос. Попытался вспомнить, когда умирал в последний раз, но не смог. Наверное, хакима пятьдесят назад. Очень давно. Я успел уже забыть, каково это чувствовать себя возродившимся.

Покатав в свободной руке холодный камушек, испачканный моей кровью, я поднялся. А затем воткнул копье в толщу льда над головой.

Первая капля упала возле сапога.

Она опустилась на колени перед стариком, откинула одеяло.

— Нос болит? — спросил Сенецион.

Выглядел он паршиво: глаза ввалились, под ними повисли черные мешки, лицо побледнело. Белки налились кровью. На лбу выступили крупные капли пота. Нахмурившись, Шифра осмотрела его больную ногу. Рана загноилась еще сильнее.

«Старика нельзя трогать, — подумала она. — Что делать?»

— Поговори со мной, женщина…

— Ты скоро вылечишься, — соврала Шифра, уставившись на пламя жар-камня.

— Кого ты пытаешься обмануть? — тихим голосом спросил Сенецион. — Я не жилец. Как твой нос? Ты не ответила…

Вздрогнув, она коснулась переносицы, скривилась от резкой боли. Взглянула на свои руки, испачканные кровью. Правая кисть распухла, плечи превратились в один большой синяк. Стоило чуть шевельнуться, как в спину вонзались сотни иголочек боли.

— Со мной все хорошо, — сказала Шифра. — Похоже, мы в западне, старик. Я осмотрела выходы из пещеры, но нигде не смогла найти лазейку.

Откашлявшись, Сенецион облизал потрескавшиеся губы.

— Значит, так решил Юзон.

— Ты быстро сдался, старик.

— Я достаточно пожил, чтобы понять одну простую истину: против богов человек бессилен. Что бы ты ни делала, ты все равно проиграешь. Такова жизнь. Если нас с тобой заперли в этой пещере, то значит так и надо. И я рад тому, что умру не в одиночестве.

Шифра накинула на него одеяло, прислонилась к валуну рядом с ним.

— У нас не осталось больше ни еды, ни воды, — сказала она невесело, отстегнула железную флягу с пояса, потрясла. Пусто.

Старик рассеянно кивнул, повернул голову в сторону озера. Она улыбнулась уголками губ, бросила:

— Даже не думай: вода отравлена. Я пробовала.

Тяжело вздохнув, он бросил взгляд на свои перевязанные руки. Пальцы почернели, скривились. Плохой знак.

«Бог Гектора был прав: группа не сможет добраться до Мезармоута. Стоило мне наткнуться на смертного, как тут же нас заперли в этой пещере! Но должен же быть выход! Всегда есть!»

— Ты бы отдохнула немного, — едва слышно сказал Сенецион. — А то утомилась же, наверное. Поспи, а там что-нибудь придумаем.

Шифра замотала головой, резко вскочила.

— Нет! — бросила она и уверенным шагом направилась к озеру.

Вода зловеще светилась багряным цветом, на её поверхности плавали белые комья пены. Невыносимый смрад ударил в ноздри, Шифра помахала ладонью у лица. Едва сдерживая тошноту, она села на колени у берега, откупорила крышку и опустила флягу в озеро. К ней тут же подплыли несколько странных на вид существ: с длинными худыми лапками, с непропорционально большим туловищем и с тремя выпученными белесыми глазками. Чем-то они напоминали алахамов, однако те не светились ядовито-зеленым цветом и не были настолько маленькими.

Наполнив флягу и нанизав на нож одно из озерных существ, Шифра вернулась к старику.

— Ты же говорила, что вода отравлена? — спросил он.

— Да.

— Тогда зачем набрала флягу?

— Увидишь.

Она подошла к своей заплечной сумке, лежащей возле Сенециона, достала небольшой мешок, сплетенный из линумных листьев, и высыпала на ладонь несколько черных зерен мортема. Ей хотелось надеяться, что план сработает. Тогда, возможно, они со стариком не умрут. Откупорив флягу зубами, Шифра кинула зерна в сосуд и поставила его прямо в пламя жар-камня.

— Как ты это делаешь? — просипел старик. — Почему огонь не причиняет тебе вреда?

Она пожала плечами и устало плюхнулась на валун.

— Не знаю, Сенецион.

И сама подивилась тому, с какой легкостью назвала старика по имени.

— А что ты сделала? — спросил он.

— Воду нужно прокипятить. Я кинула во флягу зерна мортема, чтобы яд впитался в них. Возможно, это сработает. Хотя ничего обещать не могу.

Кряхтя, Сенецион протянул перевязанную руку к пламени, но, обжегшись, тут же отдернул ее.

— Не понимаю, как это у тебя получается, — сказал он, тяжело дыша.

Не ответив, Шифра высыпала содержимое своей сумки на камни в надежде найти хоть кусочек вяленого мяса. Ничего. Тогда она перевела взгляд на труп существа из озера.

«Можно ли его съесть? Пахнет он как гноящаяся рана на ноге старика. Раньше я этих тварей не встречала».

Вспомнила первые хакима в Доме. В голодные анимамы группа варила кожу дагенов. На вкус, конечно, не очень, но желудок хотя бы на время переставал болеть.

— Расскажи мне про Юзона, старик, — попросила Шифра. — Как он выглядит? Откуда появился?

— А ты не помнишь?

Помотала головой.

— Нет, — с грустью ответила она. — Очень смутно. В голове лишь обрывки воспоминаний.

— Когда Безымянный Король только-только задумывал построить Юменту и когда Тестатем, верный помощник правителя, уничтожил последнюю тварь в ледяной пустыне, — начал старик, — каждую ночь люди слышали стон за стенами города. Но сколько бы они не пытались, но никого не могли увидеть. Даже Тестатему, сотворенному из лапы дагула, не удавалось поймать стонущего.

Сенецион неотрывно смотрел в ее глаза. Она улыбнулась, но улыбка получилась вымученной.

— Рассердившись, Безымянный Король собственнолично вышел за стены Венерандума, — едва слышно сказал старик. — И тогда на пути он встретил странного юношу с огромным горбом. Этот горб был в несколько раз больше самого несчастного. И правитель подивился тому, как люди и верный Тестатем не смогли его увидеть.

— Это и был Юзон? — спросила Шифра.

Сенецион, откашлявшись, кивнул.

— Да, юношу звали Юзоном, женщина. Парень поведал, что собирает души умерших у себя в горбу, дабы те не исчезали в ледяной пустыне, где им было одиноко. Растроганный Безымянный Король, видя самоотверженность юноши, тут же создал Юзону царство. Царство мертвых.

— А горб?

— Не перебивай меня!

Шифра сконфуженно кивнула, уставилась в пол.

— Большая часть душ покинула горб Юзона и поселилась в царстве мертвых, — продолжил старик. — Но не всех юноша отпустил. Убийц, насильников женщин и детей и вероотступников он держит в себе.

Он замолчал, не переставая сверлить её взглядом. Шифра посмотрела на пламя: из фляги валил густой белый пар.

— Получается, Гектор разговаривал не с Юзоном, — сказала она, нахмурившись.

Холодный, пронизывающий ветер сменился на теплый. И это вызвало смутное беспокойство. Даже камни, казалось, нагревались все сильнее с каждым мгновением. Тело бросило в жар, пришлось снять легкую куртку.