Их оказалось двое. Толстый и шипастый. Два простейших воздушных удара — и оба пилота обездвижены. Не мертвы, нет — просто потеряли сознание. У шипастого выбито несколько зубов, у толстого сломана челюсть.

Ник пролевитировал к приборной панели. Восхитился — насколько это было возможно в состоянии "сверхсознания" — её невероятной сложностью. Дотронулся до корпуса, пробуя текущую сквозь него магическую энергию, крайне запутанную мелодию.

И вдруг понял одну вещь. Машина смерти, по сути — большой инт. Необычной формы, сотворённый злыми гениями, со множеством переключателей и целым оркестром мурров в подвале. Но всё-таки — инт. Магический инструмент, призванный менять звучание реальности.

И это захватывало дух.

Ник знал — скоро его расширенное сознание опять сузится, и он вряд ли сможет играть на этом "инструменте". Сейчас же, он мог. И, глядя на десятки переключателей, рубильников, рычажков, кнопок и клавиш, прекрасно понимал, какой из них для чего служит. Имелись подписи, а Ник немного умел читать благодаря урокам Софи. Впрочем, текст в состоянии "сверхсознания" не нужен совершенно. Как и клавиши.

В данный момент Ник мог играть на "инструменте" напрямую.

Он снова дотронулся до приборной панели. Ощутил мурров. Каждого из шестидесяти шести: все спали, прикованные к специальным креслам, и видели тревожные сны.

Здесь было почти всё его племя. И родители, и ровесники, кое-кто — из других деревень. Оказался тут и Сеттерганн, верховный маг, и Рэн, и красавица Айнмаринн. Ник увидел кошмары каждого. Мутные, бессвязные, похожие на бред во время болезни.

— Всё нормально, ребята, — сказал он то ли вслух, то ли мысленно. — Самое плохое позади. Я с вами.

Воспоминания мурров лежали на поверхности. Ник без труда считал их. Пожар на острове, вялое сражение с пиратами (мало кто знал про яд светящегося вереска), а дальше — бессознательное существование в плену. Часть мурров осталась в клетке, там в сборочной палатке. Большинство было здесь.

Прошло около минуты — а это очень долго в теперешнем состоянии Ника — прежде чем он успокоил мурров. Отлично! Все живы, здоровы, хоть и сильно ослаблены и истощены. Сейчас надо опустить машину и освободить родичей.

Но Ника что-то отвлекло. Он посмотрел на экран, хотя в этом не было смысла. Экран — лишь проекция "магического зрения", расшифровка музыки мира и перевод её в другой способ восприятия. С машиной-"интом" и обострённым сознанием Ник "видел" всё безо всяких экранов.

Тем не менее, взлетевший на Трибуну Справедливости гигант привлёк его внимание.

Но было уже поздно.

* * *

Тууд обездвижил летуна старым добрым способом — ударом в челюсть. Это оказалось проще простого. Крылатый стрелял в удирающих со сцены ящеров, вернее, в трёх-четырёх всё ещё отбивающихся арбалетчиков. Тууд просто подошёл сзади, схватил птицечеловека за крыло, попутно сломав несколько хрупких косточек, развернул лицом к себе и вырубил.

Не успел крылатый рухнуть, а Тууд уже скалился на девчонку. Скалился в улыбке.

— Гы! Вот ты и попалась!

Софи выглядела жалко. Близорукий прищур, растрёпанные короткие волосы, помятая одежда и бесконечный испуг во взгляде. Щенок, забившийся в угол.

— Помнишь, я обещал, что ты сдохнешь? — Тууд схватил девчонку за руку и резко поднял. Хрустнули кости, она застонала. — Помнишь? Так вот, этот день настал. Ты сдохнешь!

Он достал кинжал. Соплячка пыталась отбиваться, из толпы что-то кричали, кто-то даже бросил пару камней. Но Тууду было плевать. Он помнил боль и унижение. Помнил, и не мог это простить. Девчонка должна умереть.

Булыжник угодил ему в голову и рассёк бровь. Гигант взревел и воткнул лезвие в тело Софи. Кто-то в толпе закричал, послышались ахи-охи, но это лишь раззадорило Тууда. Она умрёт! Громила вытащил кинжал и вонзил снова. Потом ещё. И ещё. Победоносно заорал.

Тело девчонки рухнуло к его ногам. Со всех сторон летели булыжники, крики, проклятия. Тууд выронил нож, поднял окровавленные руки к небу, завопил — словно выиграл бой на ринге и стал королём мира.

А потом, сквозь потускневший звёздный вихрь, заметил в толпе человека. Того блондина, который ещё несколько минут назад нёс девчонку на плечах. Бледного, в пропитанной кровью рубашке, со стиснутыми в тонкую линию губами.

И глаза: серые, злые. В них Тууд нашёл свою смерть.

* * *

Диз выстрелил.

Голова пирата лопнула. Разлетелась кровавыми брызгами по всей Трибуне Справедливости. Тело немного постояло, будто решая, можно ли жить без верхнего придатка или нет, а потом рухнуло, как мешок с мусором.

Диз выронил оружие. Мелькнула дурацкая мысль: "Рейн убьёт меня, что я потерял его пушку". Всё побелело, он едва не потерял сознание. Какой-то человек помог ему удержаться на ногах.

— Софи!.. — прошептал Диз.

— Идёмте, вам нужен лекарь! — кричали ему в ухо.

"Я должен к ней подняться" — выдавил Диз. Вернее, хотел, но изо рта вырвался лишь хрип вперемешку со стоном. Боль была невыносимой. Белый туман густел, а перед мысленным взором стоял гнусаво вопящий Тууд.

Видимо, упорство сыграло свою роль. Диз оказался на Трибуне. Сам не понял, как — похоже, его подняли туда двое ребят из толпы. Он опустился на колени рядом с Софи. Не чувствуя рук дотронулся до её лица. Это сон. Такого не бывает. Это не реально. Всё нереально — кроме боли.

— Моя принцесса… — прошептал Диз.

Звёздный вихрь, как погребальный костёр, возникал из древней кладки и уносился в небо. Софи Роллин была мертва.

Шэсск брызгал слюной:

— Выше! Выше!

Корабль был так себе. Старенький, медленный, заплесневелый — спасибо ещё одному генератору пара, который в нём установили по приказу наместника.

Семиконечная площадь пока не скрылась из виду. Корабль медленно плыл возле башен Дворца Мудрости.

— Здесь нас не достанут, Ваше Чешуйчество, — сказал слуга.

Шэсск заскрежетал зубами. И едва сдержался, чтобы не врезать слуге тростью.

— Идиот! — прошелестел он. — Они получили своего наследника. Я не знаю, откуда он взялся, но это — факт. Посмотри на звёздный вихрь!

— И? — не понял слуга. Тем не менее, передвинул тумблер, и корабль пошёл вверх.

Наместник покачал головой.

— Это революция. Они озлоблены, полны ненависти. И не важно, на кого эта ненависть выплеснется: на Республику или на нас. Только Республика далеко, а мы — здесь.

— Но почему? Это же всё обман, да? Никакого наследника нет, Астронг давно умер, ребёнок тоже. Да и небо закрыто — нас тут никто не тронет.

Шэсск всё-таки треснул слугу тростью. Больно. Тот едва устоял на ногах, но штурвала не выпустил. Молодец. Заткнулся — тоже молодец. И почему, спрашивается, самые верные подданные — такие кретины?

Во время революций можно не соблюдать законы. Комендантский час или закрытое небо — всё это не имеет значения. У богатых горожан есть лодки. Куда быстрее, чем эта развалюха. У некоторых в подвалах пылятся арбалеты, хоть Шэсск их давным-давно запретил.

Слухи распространяются быстро. Полдня — и весь континент узнает, что наследник здесь. Ещё несколько часов — и за Шэсском устроят погоню. Попросят ответить за всё, что он натворил.

Так что самое разумное сейчас — затаиться.

— А как же машина? — спросил Шофшоф.

— В ней Ашусс и Слизз. Они не идиоты. Тоже скроются, когда поймут, что дело дрянь.

Площадь уже почти исчезла из виду, как Шосс довольно воскликнул:

— Они убили его!

— Что? — не понял наместник.

Тем не менее, подошёл к борту, посмотрел на всё ещё видимый отсюда звёздный вихрь. Тот дёрнулся, как пламя свечи от резкого ветра, но не погас. Побледнел, потускнел, но по-прежнему искрился.