Плохо дело.

Ник заиграл другую мелодию. Стряхнул капли огня сначала с собственной шкуры, затем с участка, на котором сидел, потом напрягся и попытался охватить яхту целиком. Это отняло силы и не сработало до конца. Огонь стих, перешёл в тление. Паруса превратились в лохмотья, обвисли и стали жутко дымить.

Зато ветер теперь не мешал.

Ник снова увёл "Алое перо" из-под носа у пиратского корабля. Выкладывался по полной — лишь бы дотянуть до туч. Дальше будет проще.

Или не будет? Он задумался: а не вступить ли в бой? Гады подпалили его корабль, а он — и это будет нетрудно — может подпалить их. Конечно, риск велик, но ведь так и так умирать.

А потом снова вспомнил про Софи. Не будь её, Ник бы потягался силами с небесными разбойниками. Но он не один. Поэтому не может рисковать.

Вскоре вплыли в облако. Вынырнули с другой стороны. "Драконье жало" не отставало. Ник выбрал следующую цель — облако побольше.

— Попробуй переключить в этот режим.

Мурр вздрогнул. Продолжая играть, обернулся — Софи. Заплаканная, растрёпанная, похожая на ведьму, но живая. И готовая рационально мыслить.

— Как он показывал… — девочка всхлипнула, но передвинула рубильник в нужное положение. — Так мы заскользим, как по льду.

Ник кивнул, не оторвавшись от инта ни на секунду. И правда, стало легче. "Драконье жало" не отставало и даже прибавило скорости — в ответ на действие Софи. Но у Ника был план.

Оказавшись в облаке, он повернул. Направил "Алое перо" кверху и сменил курс на несколько румбов. Должно сработать.

Тщетно. Когда они вышли наружу — надо отметить, что туча была большой, и летели они в ней долго — хвост не исчез. "Драконье жало" вынырнуло следом. Да, чуть в стороне, но близко, очень близко. Не оторваться.

Ник терял силы. Если раньше он думал, что толкать черепаший панцирь — трудно, то сейчас понял, что ошибался. Толкать яхту (пусть скользит она лучше всякой черепахи), удирая от пиратов — вот что трудно. Да, Ник терял силы. Но и ярость никуда не исчезла. "Я им не дамся", твердил он сквозь боль.

— Дым, — сказала Софи тихо. — Они нас по дыму находят.

И правда. Паруса тлели, кое-где до сих пор слабо горел огонь. За "Алым пером" тянулся длинный чёрный шлейф. В следующем облаке Ник остановился. Немного отдышался. И попытался избавиться от пламени и дыма. Какого-то результата он добился — но этого было мало. Вскоре послышались голоса пиратов. "Драконье жало" приближалось.

Ник решил затаиться. Остаться здесь, в сером тумане, и пусть Рэт хоть до вечера кружит рядом — видимость нулевая.

— Вот они! — раздался мужской голос. — Хватай, пока не улизнули!

Не повезло. Пришлось снова удирать. Всё так же оставляя за кормой чёрный дымный хвост.

Вынырнули где-то среди туч. Сверху тучи, снизу тучи, посередине — моросящий дождь и холодный ветер. Стал доноситься гром, зачастили всполохи молний. Пираты не отставали. Им было трудно идти против ветра, но и Ник устал толкать яхту. Шли по-прежнему на равных.

Сколько прошло времени, мурр не знал. Наверное, несколько часов. Он выдохся. Его тошнило, будто он не просто нанюхался светящегося вереска, а буквально обожрался им. И съел не меньше телеги.

В какой-то момент небо прояснилось. Сзади остался лабиринт облаков, в котором они безуспешно скрывались от погони. А впереди, на приличном расстоянии, надвигалась стена шторма. Чёрные тучи, молнии, растянувшаяся до самого Нижнего Мира борода дождя. Мокрый, грязный, начисто лишённый сил, Ник направил яхту туда.

— Ты хочешь… — Софи не закончила вопрос.

Мурр кивнул. И даже на полминуты оторвался от игры, чтобы ответить.

— Да. Я могу поставить блок, чтобы в нас не били молнии. Они — нет. Я думаю, они не рискнут пойти в шторм. А даже если и рискнут, там-то мы от них и оторвёмся.

— Насчёт молний я поняла, — Софи посмотрела на не отстающее "Драконье жало". — Но как быть с ветром и дождём? Резкие порывы могут перевернуть яхту и…

Но Ник уже вовсю играл. Играл из последних сил, подпитываемый одним только желанием оставить пиратов без добычи. Им нужна Софи. Зачем — непонятно. Но нужна, больше чем сундук с золотом или остров с голыми аборигенками. Наименьшее, что Ник мог сделать — это оставить их без девчонки. Наибольшее — заманить в шторм и погубить вместе с кораблём.

Опасно? Да. Но попытаться следовало. Другого выхода мурр не видел.

Если смотреть со стороны, не вдаваясь в детали, придворный маг Зоах жил отлично. Не на что жаловаться. Деньги, власть, женщины — сколько угодно. Любимое занятие? Пожалуйста: ему выделили под мастерскую лучшую башню Дворца Мудрости. Со всей Империи собрали книги по практической и теоретической магии. Доверили сверхважный проект — ту самую машину, на которую так рассчитывал наместник.

Да, жизнь удалась — сказали бы некоторые. Другие бы, конечно, возразили: ну что это за жизнь, когда ходишь под постоянной угрозой. Вот сменится политический курс, начнутся репрессии, и голова колдуна покатится одной из первых. Да ещё на Семиконечную площадь выставят, насаженную на кол — чтоб другие боялись.

Но Зоаха это не пугало. Во-первых, он никогда не терял бдительности. Ни днём, ни ночью, ни работая в мастерской, ни сидя на горшке. Во-вторых, наместнику нужна машина, а даже такие талантливые в теоретической магии ящеры, как Слизз, не могут завершить её в одиночку. В-третьих, ящеры побаивались Зоаха. Он немного владел эмпатией, и отлично это чувствовал. В-четвёртых, ничто не помешает ему скрыться, если случится что-то ужасное. Невидимость, смена облика, прочие мелкие фокусы — не проблема для опытного мага. Много лет назад его учитель так и поступил. Улизнул из-под носа у стражей, когда те пришли рубить ему голову.

Нет, вся эта ерунда не тревожила Зоаха. Его раздражало лишь одно.

Ящеры.

Поначалу он думал, что неважно, на кого работать. Люди, рептилии — да мало ли рас на Осколках луны? Но со временем…

Сейчас колдун шёл по анфиладе Дворца Мудрости. Шёл медленно, властно, будто был не магом вовсе, а самим императором. И прокручивал в уме ругательства, одно страшнее другого. Мерзкие, отвратительные, поганые, лживые, скользкие…

Здесь всё изменилось. Раньше, когда Зоах был учеником Молониуса, а на троне сидел король Астронг, залы Дворца поражали своей красотой. Величественные, богатые, роскошные. Да, ящеры тоже любили всё это. Но ещё больше они любили влагу. Поэтому, в самом начале своей власти, Шэсск повелел установить всюду парогенераторы. Шумные уродливые машины, уместные здесь, как гроб на свадебном столе.

От сырости начались метаморфозы. Всё что могло гнить — начало гнить, всё что поддавалось коррозии — потемнело и ощетинилось. То тут, то там стала появляться плесень, в углах разрослись грибы, а мокрицы и прочие любители влаги иммигрировали во Дворец целыми народами. Конечно, слуги, как могли, вычищали королевское достояние. Вот только бестолку.

Зоах прошёл мимо какого-то новичка, протирающего золотую раму. Портрет давно сгнил, полотно обвисло лохмотьями, но благородный метал ещё напоминал о былом величии.

— Ваше сиятельство, господин маг, — робко поклонился новичок.

Колдун удостоил его презрительным взглядом. И, не замедляя шага, вошёл в следующий зал. Тут всё было в тумане — кто-то включил генератор пара на полную. Зоах чуть стукнул посохом по вычищенному слугами мрамору, и в белом облаке возникла брешь.

А вот и виновник: в углу, на полусгнившем диване, сидел Шосс. Одной рукой он обнимал ящерку из гарема, другой что-то исследовал под её юбкой. На Зоаха даже не глянул. Маг стиснул губы, когда увидел снующих по дивану жуков. И как можно скорее покинул этот зал.

Конечно, он переживёт, если Рэт Доггер не справится. Много лет работал на ящеров, проработает и ещё. Даже при всём своём к ним отвращении. Просто, Зоах не хотел терять этот шанс. Шанс избавиться от всей династии Снейхов.