Старый шаман расхаживал по широкой ветке туда-сюда и говорил, говорил, говорил. Ник слышал подобную речь в прошлом году. И в позапрошлом. Тогда отношение было другим — всё казалось возвышенным, недосягаемым, а идущие на испытание мурры так и вовсе воспринимались как существа с другого острова. Сегодня же… ну, Нику очень хотелось, чтобы всё поскорее закончилось. Он устал волноваться.

Постепенно он потерял нить рассуждений старика Гора. Тот гипнотически ходил взад-вперёд, постукивая по ветке своим большим интом-посохом. Ник полностью ушёл в свои мысли. Сначала думал, что, должно быть, очень трудно управляться с таким интом, как у дедушки Гора. Громоздким, с двумя десятками клавиш, кнопок и несколькими колёсиками-регуляторами. Только опытный маг сможет. Ведь надо не только великолепно слышать, надо ещё и потрясающе играть. У ребёнка не получится. И у обычного взрослого тоже. Тут нужен талант, нужна практика.

Потом мысли Ника перешли к его собственному инту. Вот тут-то и начались сомнения. И как бы он ни твердил, что много раз практиковался, и что для испытания не нужно показывать нечто сверхъестественное — достаточно обычной бытовой магии — сомнения крепли.

Его инт слишком простой! Нет, со сложнейшим инструментом Гортенгрунна Ник бы не справился, тут даже мечтать не о чем. Но вот, например, у Рэна четырнадцать клавиш и пара кнопок. И древесина получше, не говоря уже об отборной пыльце высотных лилий. У Рифа и Кифа тоже неплохие инты. Простенькие — с пятью-шестью клавишами — но новые. У Ника же…

Он с досадой подумал о подарке на день рождения. В тот момент Ник искренне радовался. Ещё бы: отец преподнёс ему инт, с которым сам когда-то проходил День Взросления. А до того — его отец. Старый, всего с тремя клавишами, множеством царапин и слегка подгоревший с одного конца (либо кто-то совал его в костёр, либо оплошал с заклинанием огня), зато великолепно сбалансированный, и чутко реагирующий на любую мысль, любую эмоцию. Ник не помнил себя от счастья. До этого он ходил практически с детским интом — простой болванкой с одной единственной кнопкой — однако даже так показывал неплохие результаты.

— Я знаю, что он старый, — сказал тогда отец. — Но это мой счастливый инструмент. Я прошёл с ним День Взросления, я встретил с ним твою маму. Бон родился тоже при нём. Позже я приобрёл новый. И ты тоже приобретёшь — со временем. Надеюсь, ты не расстроен?

Нет. Ни тогда, ни позже Ник не чувствовал себя ущемлённым. Умелый мурр талантлив и с простеньким интом, а бездарному не поможет даже шаманский посох. В конце-концов, когда-то колдовали одними руками, и ничего, справлялись.

Однако сейчас, ближе к переломному моменту, Ник начал сомневаться. На церемонии столпится народ. Весь остров соберётся. Даже с соседних островов будут мурры. Окажется там и та девчонка, которая Нику очень нравилась. Они ровесники, значит, ей в этом году тоже участвовать в испытании. После, когда всё закончится, и начнётся праздник, Ник пригласит её на свидание. Что она подумает, когда увидит его старый потрёпанный инт?

Чувствуя, что совсем теряет связь с реальностью, Ник усилием воли вернулся назад. И как раз вовремя — речь дедушки Гора закончилась.

— Что? — спросил Ник, когда все стали расходиться.

— Эх ты, соня! — Рэн снова обаятельно улыбнулся. — Учитель сказал, мы можем отправляться к Каменным Скалам. Сам он немного задержится, чтобы проверить задания младших. Если хочешь, можешь дождаться его, но мне как-то лень.

Рэн исчез в листве. Другие ученики — кто группами, кто поодиночке — тоже двинулись к центру острова. Ник немного понаблюдал за дедушкой Гором. Сейчас, когда выпала свободная минута, тот уделил её самым маленьким муррам. Шаг за шагом разобрал несложные заклинания, в которых они практиковались дома — на простеньких интах, грубых и безклавишных. Ник уже хотел было покинуть шаманское дерево, как его окликнули:

— Никтэнтиррэй!

Дедушка Гор. Он всегда называл учеников полным именем.

— Да, учитель?

— С тобой всё в порядке? Я вижу, ты волнуешься больше, чем оно того заслуживает.

— Просто не выспался, — признался Ник.

Дедушка Гор внимательно посмотрел ему в глаза. Покачал головой.

— Эх, если бы День Взросления и вправду был самым тяжёлым днём в нашей жизни! — вздохнул он. — Мы были бы счастливейшими существами, поверь.

— Наверное, — Ник немного помолчал, не зная, что сказать. — Ну, я лучше пойду. А то все наши уже там.

Гортенгрунн коротко кивнул. И через мгновение вернулся к малышне, начисто забыв об окружающем мире.

Ник спрыгнул с шаманского дерева, держа курс на центр острова — Каменные Скалы. Не закрывался, думал о своём, поэтому его очень быстро нагнали Риф и Киф.

— Что-то ты молчаливый сегодня, тощехвостый. Трусишь что ли?

— Отстань.

— Не в настроении разговаривать?

— Не твоё дело.

— Ну тощехвостый!

Ник остановился. Так резко, что ветка под ним чуть не обломилась, а Риф и Киф скрылись впереди. Впрочем, они тут же вернулись.

— Что, тощехвостый? Забыл, с чем будешь выступать?

Ник не любил этих двоих. Риф — лидер в их парочке — был толстым и коренастым. Чёрная шёрстка вокруг глаз и приплюснутая голова делали его больше похожим на енота, чем на мурра (Ник видел енотов в волшебных картинках дедушки Гора, на острове они не водились). Все дурацкие шуточки исходили именно от Рифа. Киф же, напротив, был длинным, худым и туповатым. Говорил мало, чаще по-дебильному смеялся. Из-за короткой шерсти его голова казалась маленькой, тесной для большущих глаз. Иногда создавалось впечатление, что они смотрят в разные стороны.

Обычно Риф и Киф слонялись без дела. Иногда приставали к младшим, а если взрослые находили им работу, то обязательно лёгкую — чтобы потом не переделывать. Учились плохо, да особо и не старались. А едва завидев Ника, пытались всячески его принизить.

— Чего молчишь? Забыл родной язык?

Киф заржал. Риф открыл рот, чтобы продолжить, но Ник его опередил:

— Не советую ко мне приставать.

— Что? Нарываешься на драку?

Их двое, он один. В принципе, даже два неумелых в магии мурра с новыми интами могут побороть талантливого, но со старым. Шанс есть.

Ник покачал головой.

— Ты спрашивал, забыл ли я, с чем буду выступать? Хочешь знать?

— С целительскими фокусами? — фыркнул Риф. — Опять срастишь веточку? Они на это не купятся. Я бы на твоём месте добавил шерсти на хвосте, какой-то он у тебя облезлый. На это хоть ты способен?

Ник держал себя в руках. Злиться на этих двоих — себя не уважать. Да, у Рифа хвост пушистее, но в жизни это вряд ли поможет.

— Нет, эта программа в прошлом. Я приготовил кое-что другое. Историю в картинках. О двух муррах, один из которых пристрастился к веселящим улиткам, и втайне ест их по ночам, пока мама не видит, а второй до сих пор писается в гнездо и сосёт кончик хвоста, будто младенец. Я распишу это во всех подробностях, так, что до самого тупого дойдёт. Весь остров услышит мою историю. И, кто знает, может, я в конце назову их имена…

Шёрстка Рифа побагровела от злости. А местами полоски стали тёмно-зелёными, отчего он стал напоминать уже не енота, а жабу. До Кифа дошло чуть позже. Он побелел от страха.

Вообще, средний мурр серый в чёрную полоску. Рисунок у всех разный, но принцип один: серая шерсть меняет цвет в зависимости от настроения или по желанию, а чёрная всегда остаётся чёрной. Ну — почти всегда. Киф до того перепугался за свой постыдный улиточный секрет, что даже чёрные полоски побледнели. Никто не должен знать его тайну. Никто!

Ник широко улыбнулся. В этот момент он напоминал себе Рэна: обаяние и торжество. Не дав сверстникам вставить ни слова, он скрылся в листве — по направлению к Каменным Скалам.

Софи сидела в трюме пиратского корабля и думала о побеге.

Ситуация такая. Она — простая одиннадцатилетняя девчонка. Не спортсменка, не взломщик замков и уж тем более не великий воин. У неё хрупкое тело, потянутое плечо (спасибо громиле Тууду) и близорукость. Последняя не так страшна — спасают очки с толстыми стёклами. Увы, в побеге они не помогут.