Ник забрался на самую дальнюю ветку. Лёг на живот, свесив лапы в бездонную пропасть. Посмотрел на торчащие из края обрыва корни. И верно: чуть надави на ствол, и дерево полетит в Нижний Мир.

Но Ник не боялся. Ему было всё равно. В этот момент — точно. Ветку мерно покачивало, и мурр чувствовал себя словно младенец в колыбели.

Очень одинокий младенец.

Он вздохнул. А ведь сестрёнка Лэй была права! Ник не прошёл День Взросления. Не справился с этой дурацкой церемонией, весь смысл которой давно стёрся в веках. Это же реликт, нелепый атавизм, ненужный старый хлам! "Ты можешь считать себя взрослым с любого момента" — вспомнил Ник слова отца.

— Могу и буду, — сказал он тихо. И ещё тише, почти беззвучно, пообещал: — Потому что домой я не вернусь.

Вот только что дальше? Невозможно прятаться вечно — тем более, на таком крошечном островке. Да, сейчас Ник закрыт от мурров. Они не чувствуют его, и вряд ли смогут найти. Кроме, разве что, профессионалов, вроде дедушки Гора или Сеттерганна.

Но всю оставшуюся жизнь скрываться нельзя. Рано или поздно придётся возвращаться. Или убираться с острова прочь. Второй вариант предпочтительнее. После всего случившегося Ник не знал, как будет смотреть им в глаза. Им всем: ровесникам, младшим детям, родителям, соседям по деревне и муррам из других поселений. Нет, надо отсюда уходить. Но как?

Ник вспомнил левитирующего перед испытанием Сета. Именно так он добрался сюда с другого острова — по небу, едва касаясь парящего по соседству инта. Но это не вариант. Ник, как и многие мурры его возраста, крайне плохо левитировал. Перелететь с дерева на дерево он мог. Сумел бы даже пересечь открытое пространство Каменных Скал. Но вот преодолеть небесный океан…

Нет, это ему не под силу.

От тоски и безнадёги Ник тяжело вздохнул. Бесполезно. Всё — бесполезно!

Сумерки надвигались. Солнце садилось с противоположной стороны острова, поэтому Ник его не видел. Зато мог наблюдать, как рыжеют пушистые облака и сгущаются чёрные тени.

Щебетали бесчисленные птицы. В погоне за вечерними насекомыми, они отлетали далеко от острова. Высоко в небе парила одинокая маланга. Раскинув перепончатые крылья, она паучьим взором высматривала добычу. Ник долго за ней следил. Вот она всё ближе, ближе… Вдруг маланга сложила крылья, превратившись в хищный цилиндр, и реактивной стрелой ринулась в гущу птиц. Секунда — и жертва уже бьётся в её хелицерах, а небо позади рассечено чёрной линией дыма.

Ник вздохнул снова. Всё бесполезно.

Внизу клубилась тьма. Нижний Мир — этот ковёр из плотных, похожих на грязь, облаков — уже почти потонул в ней. То тут то там блестели молнии — далёкие, как отголоски потусторонней жизни. Что будет, если ветка под Ником обломится, и он сорвётся?

Долгое падение, пугающее неизбежностью смерти. Скорее всего, он не доживёт до тех густых облаков, до верхней границы Нижнего Мира. Задохнётся от уплотняющейся атмосферы, потеряет сознание, вскипит изнутри — ведь там внизу очень жарко. И уже мёртвая тушка достигнет этой далёкой грязи, растворится в ней. Или сгорит во всполохах молний. Или…

Это — выход?

Ник не знал. Возможно, будь у него чуть больше времени, он бы ответил на этот вопрос. Только вот мурр заметил что-то необычное. Вернее — почувствовал. Какое-то незнакомое звучание. И совсем рядом — за изгибом берега. Он уже порядком успокоился, чтобы слышать музыку мира.

Проверить? А почему бы и нет? Всё равно Нику больше нечего делать.

Он двинулся к незнакомому объекту.

И тут же наткнулся на следы чужаков. Кто-то продирался сквозь лес: трава помята, нижние ветки сломаны, а в воздухе смесь неприятных и резких запахов. Ник спустился ниже, осмотрелся. Вот ветка рассечена, словно ножом. А вот на этой повис кусок ткани.

— Люди?

Мурр обратил внимание на грязь между корней. В ней виднелись следы.

— Люди, — ответил он сам себе.

Целая толпа. Прошла тут совсем недавно: либо когда он метался по лесу, либо когда предавался отчаянию на ветке над обрывом. И направлялась эта толпа в центр острова.

Людей мурры не жаловали. И пусть те уже много веков не вмешивались в их жизнь, старая память сохранилась. Даже к жертвам кораблекрушений относились сдержанно: помогали, конечно, но при первой же возможности выдворяли с острова.

Что-то щёлкнуло внутри Ника. Нужно помочь, предупредить своих! Мурр по веткам обгонит продирающийся сквозь лес отряд. Это нетрудно.

Но секунду спустя он передумал. Зачем? Даже если отбросить позор Дня Взросления — перед глазами всё ещё стояли насмешки соплеменников — какая опасность им угрожает? Да, люди крупнее, у них может быть какое-нибудь оружие. Но что с того? Мурры хороши в магии. Куда лучше других существ, либо слабых в этом таланте, либо обделённых им вовсе. И вообще, кто сказал, что люди пришли за муррами? Может, им воды надо пополнить или ягод набрать. Что тогда беспокоиться?

Ник отступил в сторону — от обилия запахов у него кружилась голова — и двинулся в противоположном направлении. К берегу. И сразу же увидел корабль. Тот стоял в небольшой бухточке, окружённый с трёх сторон густым лесом. Канаты привязаны к стволам, а борт так близко к берегу, что трётся о плотные кусты.

То, что надо! Вот он — билет с острова.

Став невидимым для человеческих глаз, Ник спрыгнул на палубу. Запахи усилились. И ладно бы, они были просто непривычными, чужими. От них мутило. Ник решил, что это из-за волнения. Он должен сбежать. Забиться в дальний угол, огородиться барьером, перетерпеть вонь и небесную качку, а на той стороне океана сойти на землю и начать новую жизнь.

Немного поколдовав с дыханием (удалось снять тошноту, хоть и не целиком), Ник двинулся вдоль палубы. Главное сейчас — найти укромное место. Он обострил восприятие, чтобы чувствовать людей сквозь стены. Чтобы какой-нибудь матрос не наступил ему ненароком на хвост.

И тут же ощутил неладное.

Помогите! — взывал кто-то беззвучно. — Пожалуйста, кто-нибудь, на помощь!

От такого крика можно оглохнуть. Ник огляделся. Увидел впереди приоткрытое окошко. Там — понял он. Проскочив мимо не заметившего его человека, мурр в один прыжок оказался на оконной раме.

Вопль усилился. Из почти неслышимого он вырос настолько, что заполнил собой всю вселенную. Но только мысленно — вслух ребёнок молчал.

Ребёнок.

Ник увидел человеческого детёныша почти сразу, как только громадный бородач вытащил его из шкафа. Вернее, её — девочку. Перепуганную, почти отчаявшуюся, но, вместе с тем, храбрую, готовую сражаться.

Растерявшись, Ник упустил несколько секунд. Просто стоял в окошке, всё такой же невидимый, и смотрел. Смотрел, как уродливое лицо гиганта расплывается в улыбке и он произносит: "ты сдохнешь". Смотрел, как девчонка начинает брыкаться, стонать и пытаться вырваться. Смотрел на "мысли" бородача — если смесь радости, гнева и жажды мщения можно назвать мыслями.

А потом его прорвало. Ник дотронулся до инта и вырубил громилу самым простым заклинанием — уплотнением воздуха. Невидимый кулак прошёлся по его морде, гигант даже охнуть не успел. С выбитыми зубами и кровоточащим носом, он рухнул в дверь: одна половина в каюте, вторая в коридоре.

Ник спрыгнул на стол, готовый, если что, выхватить инт и драться уже всерьёз. Не пришлось. Резкий запах — теперь стало понятно, что этот медовый аромат шёл именно отсюда — ударил Нику в голову. Мир закружился. Последнее, что он увидел — ошарашенный взгляд девочки. Она смотрела прямо на него. Потом Ник потерял сознание.

Когда Софи была младше, ей часто снился один и тот же кошмар. Она гуляет с дядей по вольтпортской набережной, наслаждается видами небесного океана, солнцем и пушистыми облаками. И неожиданно оказывается за ограждением. Кричит, цепляется за каменистый обрыв и неминуемо соскальзывает, засасываемая Нижним Миром.

Каждый раз Софи просыпалась с одной и той же мыслью: "Неужели я жива?".