И снова пропал в темноте.

— Он всегда был таким странным? — спросил Ник у вернувшегося Диза.

— Я редко с ним сталкивался. Всякое, конечно, говорили, но…

Он почему-то замолчал на полуслове. Мурр сделал вывод:

— Значит, спятил от жары. Или от одиночества.

Рейн первым шагнул в тёмный проход. В полумраке белки его глаз светились ядовито-синим, словно внутри был луниум. Ник пошёл следом. Он хорошо видел в темноте, и не мог не заметить, что птицечеловек наготове — любая опасность, и он выхватит из кобуры своё странное оружие. Мысли его были предельно собраны, почти неслышимы. Диз с Софи на руках шёл сзади.

— Но колдовать он не разучился, — продолжил Ник. — Потрясающе витиеватая мелодия. Тут и защита, и охлаждение, и маскировка, и… нет, не могу разобрать, слишком сложно.

Никто не ответил. Тоннель уходил вниз, под поверхность. Через два-три изгиба появился непонятно откуда берущийся свет. Ни свечей, ни электрических ламп — словно сам воздух светился. Жара исчезла. Коридор стал шире, начали встречаться боковые ответвления. Некоторые полутёмные, забитые разным хламом. Другие вели в комнаты: с ветхими книжными стеллажами, с коллекцией пыльных колб, с кучей полусгнивших ящиков и так далее.

Два раза проходили мимо огромных ярко освещённых залов, заполненных… Ник даже остановился, чтобы убедиться, что ему не мерещится. Зелень, листья, деревья. Там, в тех залах — настоящий лес! Казалось, шагни, и окажешься дома, на родном острове. Слепящее солнце, разбавленное в кронах деревьев, щебет птиц, сочные фрукты и жужжащие насекомые.

Портал? Волшебная дверь в другую часть мира, на какой-нибудь отдалённый остров?

По структуре мелодии Ник понял — нет. Просто большая пещера, которую маг использует как оранжерею. Выращивает фрукты, например. А солнце, щебет птиц и прочее — всего лишь колдовство.

Ник не уставал удивляться мастерству Молониуса. Ведь чтобы создать подобное, требовалась невероятная игра. Целый оркестр опытных мурров, вроде дедушки Гора или Сеттерганна, мог бы сотворить нечто похожее. Но долго бы оно просуществовало? Ты можешь менять звучание реальности, да. Но не всегда эти изменения вечны. Срастить кость — одно. Зажечь солнце в тёмной пещере — и чтобы оно горело без твоего вмешательства, не потухая — совсем другое.

— О! А я уж вас заждался! — прозвучал визгливо-скрипучий голос старика.

Они вошли в большое круглое помещение. Что-то вроде гостиной. В центре находился стол, заваленный всяким барахлом. Вокруг — несколько диванчиков. Были тут шкафы с книгами, алхимическая лаборатория, верстак, пара кресел. Под куполообразным потолком искрилось зеленоватое солнце — волшебное.

Ник запрыгнул на спинку одного из кресел, чтобы лучше видеть. Диз уложил Софи на диван, сам уселся рядом. Птицечеловек остался стоять.

— Сейчас, вкусненькие мои, сейчас, — старик, тряся бородой и лохмотьями, скрылся в одной из соседних комнат.

Мурр отметил, что из зала ведут ещё несколько дверей. Кухня, уборная, спальни, возможно — пара коридоров. Между дверьми, на белых стенах, висели картины. Почти на всех были изображены города — в основном, Нику незнакомые. Он узнал Вольтпорт, узнал столицу Звёздного Королевства, которую видел в одном визуальном рассказе дедушки Гора. И только.

Молониус вернулся с водой и мокрым полотенцем. Резво подскочив к Софи, он смочил ей лоб, второй рукой делая непонятные пассы и что-то бормоча.

Девочка заворочалась. Простонала:

— Фу, воняет!..

Старик, как укушенный, отскочил в сторону. Задел ногой столик, с которого посыпался разный хлам, но даже не заметил этого. Поднял руку, понюхал подмышку. Сморщился.

— Ой-ой-ой, луняшки, а звёздочка-то права! Нехорошо, нехорошо…

Он закрыл глаза, сложил ладони вместе. Ник уловил тихую мелодию. Не будь она такой короткой, он бы даже разобрался, что в ней к чему, однако уже через секунду старческая вонь исчезла. Ещё секунда — и лохмотья превратились в презентабельную мантию.

К этому моменту Софи окончательно пришла в себя.

— Где это я? — она посмотрела на Диза снизу вверх. — Всё в порядке?

Тот кивнул. Молониус, стараясь выражать почтение, подошёл к диванчику:

— Солнышко… то есть, Ваше Благородие, миледи, я к вашим услугам, — и вдруг неожиданно рассмеялся. — Ке-ке-ке-ке!..

Он неуклюже поклонился. Все молчали, и старику стало неловко. Он снова выпрямился, встал стройно, как солдат. Выпученные глаза бегали от одного гостя к другому, словно ища поддержки. Но поддержки не было, отчего Молониус заёрзал в неуклюжем танце. И тут же замер, с поднятым пальцем.

— Ой-йо, лопни я в вакууме! — и с размаху врезал по высокому лбу. — Разве так себя ведут с гостями, жидкопёрый старикашка? Ой-ой-ой, луняшеньки, ой-ой-ой…

Молониус помчался в соседнюю комнату, сбивая всё на пути: вещи на столике, свободное кресло, стеллаж с книгами. Даже умудрился наступить на ногу Рейну, что тот великодушно стерпел.

Софи села. Поправила очки, разгладила ещё мокрое от пота платье. Посмотрела на Диза:

— Точно всё в порядке?

Вместо ответа донёсся смех старика. Тот брякал посудой в другой комнате, что-то бормотал, присвистывал. И вдруг скрипуче захохотал:

— Сейчас-сейчас, сахарные, ещё минуточку. Ке-ке-ке-ке!..

Софи пыталась собраться с мыслями. Ещё минуту назад она стояла на палубе (ну, может, не стояла, а сидела или даже лежала), после чего был провал, и вот она здесь — в странном помещении с не менее странным хозяином.

Но друзья рядом, а это главное. Вон Ник, на спинке кресла, а вот и Рейн, как всегда холодный и сосредоточенный. Диз тоже здесь. Если даже что-то пойдёт не так, он сумеет защитить девочку.

Молониус принёс еду и напитки. Без мяса: какие-то лепёшки, фруктовые салаты, лимонад и кофе. Всё оказалось вкусным. Кроме кофе — тот либо был неизвестного девочке сорта, к которому она просто не привыкла, либо и вовсе испорченным. Но Софи не жаловалась. Отпила пару глоточков и поставила кружку в сторону. Зато остальным насладилась сполна.

Друзья тоже подкрепились. За трапезой все молчали. Старик к еде не притронулся — он забрался в свободное кресло, поджав колени, как ребёнок, и грыз ногти. Смотрел на гостей тревожно. Будто это были не гости, а судьи кулинарного конкурса.

Только один раз он ни с того ни с сего рассмеялся:

— Ке-ке-ке-ке, сладенькие! Ну что, вкусно? — и спрятал улыбку за морщинистой ладонью.

"Вы что, яд в еду подмешали?" — чуть было не вырвалось у Софи. Но она сдержалась. Невежливо это — грубить в гостях.

Когда с пищей было покончено, Диз вкратце объяснил, зачем они здесь. Рассказал про себя — кто он такой, какие цели преследует. Рассказал про Софи, про свои домыслы насчёт неё. Девочка время от времени вмешивалась. Добавляла подробности, собственные мысли, предположение. Хотя ей казалось это тщетным. Старик полубезумен и вряд ли что поймёт.

Ник и Рейн молчали. Молониус лишь восторженно кивал, да периодически хихикал в кулак, как смущённая школьница.

— Да, звёздочка, да! Ты та самая. Наследница престола. Последний шанс на возрождение Королевства. Ке-ке-ке-ке!…

— Вы уверены? — спросила Софи. — В нашей истории очень много пробелов, и мы надеялись, что вы…

— Да! — воскликнул маг, подпрыгнув в кресле. — Да! Да! Да! Лопни я в вакууме, если это не так!

Он лихорадочно заплясал прямо на кресле — то ли клопов давил, то ли окончательно из ума выжил. Потом соскочил на пол, достал откуда-то из-за шкафа мольберт, водрузил на него холст. Хохоча, как безумный изобретатель из бульварных романов, маг вооружился палитрой и кистью. И…

Молониус начал рисовать. Быстро, размашисто, как пьяный маляр, но на удивление качественно. Первые минуту-две он пыхтел, высунув язык, а во все стороны летели брызги краски. Потом успокоился, движения стали плавными, аккуратными. Осанка старика выпрямилась, взгляд перестал быть сумасшедшим и даже борода с волосами сделались не такими всклокоченными, как ранее.