— Ник, вставай!

— Ну что ещё?

— Вставай, Ник! Вставай, вставай, вставай! Ты же не хочешь пропустить собственный День Взросления?

Он открыл глаза. И точно — рядом ухмылялась нахальная мордочка сестрёнки Лэй. Значит, не приснилось. Назойливая мелкая проказница! Хватило же ей наглости совать нос в его личное бунгало.

— А ну брысь! Видишь, я не сплю, — ответил Ник сонно.

— Вижу, вижу. Не переживай ты так. Просто скоро полдень, и мама просила позвать тебя к завтраку. Или даже обеду — потому что завтрак ты пропустил.

— Хорошо, сейчас спущусь. А теперь брысь. Пока что это моя хижина, и тебе тут делать нечего.

— Как скажешь, капитан соня, — Лэй моргнула своими большими песочными глазами и исчезла снаружи.

Ник сел, озадаченно пялясь в пространство. Да, сегодня — День Взросления. Важнейшее событие в жизни любого мурра, а уж пятнадцатилетнего — тем более. И он проспал целое утро. Как? Ведь Ник хотел встать пораньше: попрактиковаться в магии, подготовиться… И так перенервничал, что уснул только к рассвету.

Подавленный этим открытием, он зевнул. А за уборкой спального гнезда решил, что, в общем-то, наплевать. Проспал или не проспал — День Взросления всё равно не отстрочить. И ничего страшного в этом нет. Каждый мурр его проходит, никто ещё не умер. Волноваться нечего.

— А главное, — произнёс Ник вслух, — что завтра всё будет в прошлом.

Он станет взрослым. Покинет родное бунгало — где ночевал всю сознательную жизнь, едва научившись лазать по деревьям. Поселится в новом доме. Вдали от родителей, от этой взбалмошной, и временами совершенно чокнутой, Лэй.

Разве не здорово?

Ник надел поясной ремень. Прицепил пару сумок для мелочей — пока ещё пустых. Пошарил в поисках инта. Куда же он запропастился? Хижина не настолько велика, чтобы подарок на пятнадцатилетие так легко потерялся. Да и вчера — Ник мог поклясться в этом — он положил его рядом.

Тут до парня дошло.

— Лэй! — заорал он во всё горло. И добавил уже тише, почти шёпотом: — Ну держись!..

Стараясь сохранять невозмутимость и хотя бы со стороны выглядеть спокойным, Ник выбрался наружу. Сощурился от яркого света. В нос ударили запахи леса, в уши — птичьи трели, шелест листвы и прочие звуки, от которых защищали простенькие чары хижины.

Время и впрямь близилось к полудню. Солнце добралось до зенита, и его лучи пёстрым узором ложились на ветку Ника. Листва была всюду: сверху, снизу, справа, слева — целый океан зелени! Звуки сливались в хаотичную, но приятную мелодию. Шумели кроны деревьев, радостно щебетали птицы. Мурры тоже о чём-то переговаривались — Ник не видел их из-за листвы, и не мог расслышать отдельных слов, но прекрасно чувствовалсоплеменников. Чувствовал тем самым чутьём, какое присуще любому мурру, как полосатый хвост или способность к колдовству.

На короткое время Ник забыл даже о пакостнице Лэй, утащившей его инт. И сделал то, что обычно делал по утрам — потянулся. Грациозно, подражая дикой кошке: сначала вытянув передние лапы и распушив хвост, затем выгнув спину и подавшись мордочкой вперёд.

— Ник, иди обедать! — донёсся снизу мамин голос.

Отвечать не имело смысла. В пару прыжков он преодолел расстояние до семейной хижины — на том же дереве, но несколькими ветками ниже. Вся семья уже собралась на веранде.

— Ну наконец-то, — обрадовалась бабушка. — А то мы думали, ты решил пойти на День Взросления голодным.

Ник молча подошёл к Лэй. Она как раз пыталась колдовать. Переносила еду из общей миски в личную — по воздуху, попутно меняя вкус.

— Не смей больше брать мои вещи, — Ник выдернул из её рук свой инт, и порция салата шлёпнулась прямо на столешницу.

— Эй!

— У тебя свой есть, — отрезал Ник.

Вытерев инт о шёрстку на животе — Лэй-таки успела испачкать клавиши соусом — он прицепил его к ремню. Обошёл круглый стол, уселся с другой стороны. Взял кокосовую скорлупу, положил себе всего понемногу: ягод, орехов, гусеничный салат и горстку золотых зёрен.

Лэй немного поворчала и вскоре угомонилась.

Помимо мамы, папы и брата с сестрой, за столом сидели ещё двое: бабушка и Бон. Бабушка в прошлом была знатным магом, но с возрастом её силы начали слабеть, и она перебралась в дом дочери. Ещё бы — ей перевалило за сотню ещё до того, как Ник появился на свет.

Бон — старший сын в семье — был уже взрослым и жил в соседней деревне со своей возлюбленной Лиль. Ему недавно исполнилось двадцать четыре, и он редко посещал родительское дерево.

— День Взросления! — всплеснула руками мама. К еде она не притронулась. — Как быстро летит время. А ведь совсем недавно он был крошечным малышом, наш Ник.

— Ну маам, не надо!

— А сейчас ты совсем взрослый. Подумать только.

Лэй, напихав в рот всего что только можно, заявила:

— Никакой он не взрослый. Формально он ещё младенец. Ну — ребёнок.

Ник грозно сверкнул глазами, но промолчал. Лэй же было не остановить:

— Вот провалит он испытание, так и останется ребёнком до следующего Дня Взросления. Только представь, мам, какое счастье — ты сможешь нянчиться с ним ещё целый год!

Ник почувствовал, как начинает терять самообладание, и шёрстка становится красной от гнева. Он тяжело выдохнул и вернул окрасу нейтральный светло-серый цвет. Не хватало ещё ссориться с сестрой на глазах у всей семьи.

Но Лэй словно этого и добивалась:

— Да мам, для тебя это будет праздник. Ты сможешь менять ему постельку, готовить завтрак каждое утро, сопровождать на прогулку, чтобы он не свалился с ветки и не сломал себе лапку. Сможешь читать перед сном сказки и проверять, хорошо ли он почистил зубы. И так — весь год напролёт! Просто чудо, а не жизнь.

— Я не завалю испытание! — не выдержал Ник.

— Кто-то обещал не спать до обеда. И где оно, это обещание?

— Хватит! — Ник вскочил со стула. Упёрся ладонями в столешницу, грозно посмотрел сестре в глаза. — Я не понимаю, чему ты радуешься? Тебе самой это предстоит через пять лет!

— Через четыре, — поправила Лэй. — Мне одиннадцать.

— А вот и через пять, — заявил Ник. — Потому что в пятнадцать тебя даже не допустят — не дорастёшь ещё. А может в шестнадцать не допустят. И в семнадцать. Одной наглости тут будет мало. А если…

— А ну прекратить! — не выдержал отец.

Он взмахнул интом, и Ник замолчал. Вернее, всё ещё продолжал открывать рот и что-то говорить, но до семьи не доносилось ни звука. Лэй торжественно хмыкнула — тоже беззвучно. Потом беззвучно ойкнула и зажала рот ладонями. Заклинание локальной немоты поразило их обоих.

Дождавшись, пока Ник успокоится, отец снял магию.

— Лэй, милая, я понимаю, что для тебя это первый День Взросления, когда кто-то из твоей семьи участвует в испытании. Ты была слишком маленькой, когда его проходил Бон, и мало что помнишь. Я понимаю, ты волнуешься за брата, но не стоит превращать семейную трапезу в клоунаду.

Самодовольства у Лэй поубавилось. Даже шёрстка приняла тоскливо-зелёный цвет, будто девочка съела горький фрукт. Ник расцвёл.

— А тебе, Ник, — отец повернулся к сыну, — я советую не тревожиться. День Взросления — всего лишь формальность. Да, много веков назад, когда наш народ боролся за выживание, к испытанию подходили серьёзно. Могли и не допустить до самостоятельной жизни, если ты был не готов. Но сегодня, когда мурры живут вдали от людей, а магией мы владеем куда лучше прежнего, этот день — лишь дань традициям. Я не помню случаев на нашем острове, когда кто-то не проходил испытание…

— А на соседнем острове в прошлом году… — начала было Лэй, но Бон съездил ей по ушам, даже головы не поворачивая.

— Да, — кивнул отец, — всякое бывает. Возможно где-то кто-то не проходит, не спорю. Или проходит раньше — например, в четырнадцать. Такое тоже случается. Только Ник, никто не запрещает тебе считать себя взрослым — и вести себя по-взрослому… даже если ты проиграешь. Это маловероятно, но всё же. Ты можешь считать себя взрослым с любого момента. Да хоть прямо с этого. Как тебе идея?