Губы Эрона сомкнулись, а на его скулах заиграли желваки. Я выжидала, когда он первым заговорит.

— И что же я думаю по поводу войны? — тихо произнёс он.

— Ты думаешь, что не хочешь, что бы она наступала… много смертей, много крови. Ты хочешь её избежать, но не знаешь как.

— Я боюсь эту войну, — как — то до странности хрипло ответил Эрон, отпрянув от двери и подойдя ко мне. Я не шевелилась, обретя плотность. Сейчас он мог легко до меня дотронуться, как и я до него. — Не только из — за того, что она отнимет жизни людей и нелюдей. Всех тех, кто живёт в моём королевстве.

Я наклонила голову, сцепив до побледнения пальцы.

— Ты и твои сёстры пострадают от этой войны первыми.

В моей груди опасливо ёкнуло сердце. Ноби и Фида. Их дом ближе всего к границе, до которой всего день на лошади. Надеюсь, они поймут, что им грозит опасность, и уйдут как можно дальше. Лучше бы за горы.

— С каких пор тебя заботит жизнь охотницы за горами? — негромко поинтересовалась я, ощущая горячее дыхание на своём лице. — Ты королевских кровей, в отличие от меня. Мы с тобой не на одной ступени, и ты сам это прекрасно знаешь.

Я отвела взгляд, неспешно пройдя к письменному столу и скользнув пальцами по лакированной поверхности.

— Меня заботит жизнь каждого, — повернулся ко мне Эрон.

Я лишь закачала головой, облокотившись спиной об стол и смотря на свои белые ноги.

— Может, так оно и есть. Но почему тогда я? — подняв на него глаза, с замиранием сердца поинтересовалась я. — Почему не Лайза, почему не Миелита, а я? Почему ты спасал меня, почему был со мной всё это время? Зачем?

В глазах Эрона мелькнуло смятение, прежде чем он скинул с шеи полотенце и подошёл ко мне. Я не шевелилась, даже когда его руки упёрлись по бокам от моей талии, даже когда лицо опалило его дыхание. Стояла и молчала, пытаясь успокоить сердце и выдержать взгляд этих шоколадных глаз. А нос щекотал запах мяты.

— Я себя тоже спрашиваю — зачем? Спрашиваю каждый раз, когда думаю о тебе, когда вижу тебя, пускай и созданную моим сознанием. Я представляю тебя на месте той же Миелиты, как вместо неё ты задаёшь мне вопросы, как я танцую с тобой в ночь Кахана. Может, я просто жалею, что ты осталась там, за горами? Может, я хочу, что бы ты была здесь, со мной? Я хочу слышать твои упрёки, твои насмешки и видеть твои глаза. Мне нравится, когда ты возражаешь мне, когда даже рычишь на меня — я готов это терпеть.

Сердце в моей груди билось с каждым словом всё громче и громче — я ощущала жар его тела. Ощущала, как внутри борются противоречивые чувства. Как они сталкиваются и раскалываются, пытаясь одержать победу. Как поток ледяной воды вдруг столкнулся с огнём, способным его разрушить. Никто больше не мог это сделать, кроме одного человека, стоявшего сейчас передо мной.

— Почему? — почти с отчаяньем спросила я, едва дыша.

— Может, потому что в тебе моя смерть? Ты уже пыталась меня убить, возможно, у тебя получится это снова. Может, когда мы снова встретимся, у тебя уже будут дети, будет любимый человек и всё то, о чём ты мечтаешь. А я так и останусь один, зная, что упустил свой шанс. И слова, которые я хотел тебе сказать, так и останутся внутри меня на всю жизнь.

— Так скажи их сейчас, — сорвалось с моих губ.

Губы Эрона дрогнули в печальной улыбке, и вместо ответа он лишь закачал головой.

— Какой смысл их говорить теперь? Да ещё и собственному сознанию?.. может, я выкраду время, снова сбегу отсюда на месяц, а то и на год. Куплю мяты и приду к тебе в дом. Но тебя там не будет. Фида или Ноби расскажут, что ты теперь замужем, и далеко отсюда. Они скажут, что я опоздал буквально на неделю, а то и на меньше… но больше всего я боюсь, что на наши земли вступит армия нелюдей. И что когда мы столкнёмся, на поле боя я увижу тебя. И если тебя убьют на моих глазах… я больше никогда не женюсь. Мне будет просто не на ком.

С моих ресниц слетела слеза, упав на щёку и прочертив влажную линию на коже. Я запоздало вдохнула, не сводя взгляда с полных боли и терзаний глаз. Даже вздрогнула, когда горячие пальцы осторожно стёрли слёзы, капавшие сами по себе.

— А ты не думал, что я буду ждать? — вдруг тихо прошептала я, не веря собственным словам. Они лились откуда — то из глубины, словно сама душа их говорила. — Что ещё никто не раскрывал мне глаза так, как это сделал ты? Что даже спустя десять лет буду выходить на крыльцо и смотреть вдаль, надеясь на то, что увижу знакомый силуэт на горизонте? Что каждый раз, беря в руки травы, я буду чувствовать запах мяты? Ты не думал, что если не приедешь, я так и останусь… одна?

Последнее слово пропиталось истиной. И весь мир мне вдруг показался чёрно — белым, кроме шоколадных глаз Эрона. Словно все цвета исчезли, а в его глазах заплясали искры пламени.

— Что я так и буду ждать букета из мяты? — одними губами прошептала я, ощущая затмившие глаза слёзы. — Что каждый раз, чувствуя этот запах, я буду оглядываться по сторонам и не находить тебя… и всё больше и больше злиться. На себя. На тебя. На весь этот чёртовый мир. И лишь из — за того, что ты не подарил мне букет из мяты.

Я закрыла глаза, тяжело вдыхая пропитавшийся мятой воздух. Моё тело дрожало, вздрагивая от беззвучных слёз и собственных слов, вонзившихся в раздробившееся сердце. Вот она — правда. И она вовсе не легла мне бальзамом на душу.

Горячие пальцы коснулись подбородка и осторожно приподняли его. Я отчаянно зажмурилась, желая испариться на тени, желая исчезнуть из этого мира, желая стать ничем. Желая…

Огненные губы коснулись моих, и я задохнулась, удивлённо раскрыв веки и взглянув на Эрона. Его горячее тело обжигало моё даже сквозь тонкую ткань рубашки, заставляя странное желание вспыхивать в груди, дрожью пробегая внутри. Я невольно коснулась золотистой груди Эрона, и лишь чудом не обожглась, проведя вверх и застыв на шее. Он нехотя отпрянул, и я тяжело вдохнула не хватавшего воздуха. Сердце ещё никогда не колотилась настолько громко и часто в груди. Совсем как людское.

Я вдруг с отчаяньем поняла, что вновь хочу ощутить эти губы. Что хочу прижаться к этому горячему телу в надежде на то, что оно меня согреет. И не отпустит. Просто хочу, и это желание подобно звериному разгорелось внутри меня.

— Какой из тебя ужасный принц, — выдохнула я.

Эрон изогнул губы, что бы возразить, но я притянула его к себе, обвив за шею и не дав даже слова сказать. Он не стал возражать, стиснув пальцы на талии и не боясь, что ногти могут меня поранить. Я наслаждалась им, наслаждалась вкусом мяты, наслаждалась огнём в душе Эрона, его жаркими, пылкими губами. Наслаждалась каждым мгновением, тяжело дыша и вздрагивая всем телом от наслаждения.

Подхватив меня за талию, Эрон усадил на стол, случайно смахнув фарфоровую кружку. Она с почти оглушительным звоном разбилась, заставив нас от неожиданности отпрянуть друг от друга. Я тяжело вдохнула прохладного воздуха, пытаясь прогнать охвативший тело жар, сосредоточенный чуть ниже живота. По телу так и ходили приятные мурашки, а на губах ещё был вкус мяты. Такой вкус невозможно забыть.

Сердце готово было вырваться из плена рёбер, разгоняя кровь по телу и медленно нагревая его. Особенно лицо, которое пылало от этой несколько минутной близости. Столь роковой и опасной, что вряд ли бы я после взглянула в лицо Эрона снова.

— Это всё? — до странности хрипло прошептала я, не знаю, почему усмехаюсь, смотря на него.

— И не подумаю, — так же глухо ответил Эрон, подойдя ко мне. — Если это сон… я не буду о нём жалеть.

Я удивлённо выдохнула, поймав его губы и ощутив горячие ладони, скользнувшие по ногам. Моё дыхание сбилось в груди, когда пальцы проскользнули под рубашку, так и заставив податься навстречу. Губы тут же провели по щеке, замерев чуть ниже уха и обдав таким жаром, что я задохнулась. Пальцы зарылись в светлые волосы, не давая Эрону даже возможности отпрянуть. Он понял это, хрипло засмеявшись и сжав зубы на шее. Мне оставалось лишь закрыть глаза, ощущая нарастающий внизу жар и приникать к горячей груди. Вскоре собственные губы, шея и ключицы полыхали от жара, оставляемого Эроном. Я не удивлюсь, если утром обнаружу там ожоги.