Нет, серой тени, которая покровом витала над умирающими, над ней не было. Но что-то было не так. Он отмахнул от себя дурные предчувствия, слушая заходящееся от радости и полета сердце. Она здесь, с ним — его жизнь и его смерть.

Она, плавно поднявшись на древний каменный пирс, видевший все зари Ран-Тарра, остановилась. Не двигаясь, не делая шага навстречу, просто стояла, ждала и смотрела на приближающегося мужа. Он подошел к ней вплотную, взял из рук тяжелый саквояж, поцеловал, она не ответила на поцелуй, лишь сдержанно улыбнулась.

Крик чаек показался ему тоскливым и отчаянным, они все кого-то звали и звали, а этот кто-то совсем не спешил откликаться. Чайки не унимались, а сильные порывы ветра старательно вытягивали тепло. Стоять на пирсе становилось неуютно.

Обычно перед возвращением домой, на теплые берега Лимирии, к нежному песку пляжей и тропическим фруктам, они останавливались на несколько дней в маленькой гостинице в Сером Порту, наблюдая с террасы за тем, как опытные мореходы лавируют среди опасных зубцов скал и подводных течений, выводя свои судна за горизонт и направляя их в Герриндор, Эйаггер-Фьордур, к Южным Драконьим островам.

Холодные муссоны не добавляли привлекательности этому городишке. Но тут супруги Бриэльд были счастливы: много спали, много ели, много смеялись.

В этот раз все было не так.

Спешно покидая Серый Порт на трехмачтовом паруснике золотоглазого капитана Треймара Дисмара «Месть короля Арендиля», Рамидар и Илэнин будто чужие стояли на корме, вглядываясь в горизонт и слушая пронзительные голоса предвестников бури.

Выйдя из бухты и взяв курс на Лимирию, корабль уверенно рассекал тяжелым носом зеленые волны южных морей, лишь изредка колеблясь и задерживаясь на черных отметинах — шойкуне, шедших по морскому дну.

Наблюдая за Илэнин, Рамидар с тревогой отмечал произошедшие с ней перемены, упущенные на радостях долгожданной встречи. Серый цвет лица, беспокойные руки, терзающие краешек накидки, костлявое тело, плотно сжатые искусанные губы, лихорадочный блеск в глазах — все говорило о том, что это не Илэнин, но Рамидар не переставал искать близкие и знакомые черты в незнакомой теперь и, в тот момент он себе в этом не признался, навсегда эльфийке.

Вот они уже совсем-совсем скоро сойдут на берег в порту неподалеку от Лимирии, и она будет дома. Там ее вылечат, выходят, откормят, дадут травяных настоев, отваров, свежевыжатых соков теперь уже редких длирмов. Никогда еще плавание не казалось ему бесконечным, и никогда еще он не хотел возвращения домой, как в те минуты.

«Месть короля Арендиля» был живым кораблем, построенным из древесины живых деревьев, а значит, мог чувствовать настроение, мог радоваться и мог огорчаться. Рамидар знал, что корабль все понимает, и что он делает все возможное, чтобы скорее высадить чету раайэнне, но противный ветер и непредсказуемая погода мешали продвижению вперед.

Когда спустя считанные дни плаваний, показались белые песчаные пляжи и каменные домики с высокими красными крышами, утопающими в зелени и цветах, корабль довольно загудел, и Рамидар его похлопал по гладкому отполированному поручню. Корабль откликнулся на ласку: по нему пробежала дрожь.

Усадив жену в спущенную на воду шлюпку, Рамидар тихонько провел пальцем по темному борту корабля, отмечая, что ни водоросли, ни ракушки, ни океанская соль, ни морские чудища ни на дюйм не повредили его бока и днище.

Знай он, что больше не увидит живое чудо магии каа-либу и лейденского дерева, задержался бы подольше. Но тогда Рамидар торопился домой, надеясь, что еще не слишком поздно помочь Илэнин, зараженной пока неизвестным им видом кхааграш.

***

Дети встретили ее настороженно, почуяв настрой матери. Но она их обняла так крепко, как смогла.

Старшие Коэльдан и Алана, уже отделившиеся от Илэнин и более в ней не нуждающиеся, отнеслись к ее новому облику равнодушно, и даже холодно. У них были свои заботы, свои планы, свое будущее. И это сильно задело Рамидара. Младший Ирилин привыкал дольше всего, но со временем и он принял случившееся как факт.

Жизнь с ее возвращением должна была войти в привычное русло, но не вошла, и дело было не только в Илэнин.

Всех раайэнне коснулись перемены. Верховный Совет клана Возлюбленных Бесцветной Девы уже много лет ждал возвращения своих эльфов домой, в Герриндор, на свои исконные земли, и только старейшины Фриарина сопротивлялись до последнего, находя то одни причины, то другие. Никому не хотелось бросать обжитые места и благоустроенные дома, менять теплый климат на мрачный туман Алакантэ.

Поэтому тревожно было не только у Рамидара. Веселый и радостный брат-близнец столичной Омаа-йи, главного эльфийского города Герриндора и вотчины всех эльфийских королей, скуксился и затих.

Никогда не знавший печали и забот, Фриарин (в переводе с общеэльфийского «Теплый Бриз»), неожиданно предстал перед Рамидаром и Илэнин суровым и жестким, готовый к вызову времени. Рэм поймал себя на мысли, что они покинули Серый Порт несколько дней назад, и вот они здесь снова в Сером Порту.

Неймарс Тон Гольд, уже немолодой и седовласый раайэнне с едва-едва наметившимся брюшком, принял Рамидара в своей Белой резиденции почти сразу по его возвращении, молча выслушал и безоговорочно отправил супругов Бриэльд в Алакантэ, написав сопроводительное письмо.

Ему не надо было ничего объяснять, до него доходили слухи из квартала, в котором жили представители их клана.

Некогда приветливая и дружелюбная Илэнин вдруг стала всех раздражать. В ее присутствии начинались мелкие споры, кисло молоко, портились овощи, ломалась мебель, бились стекла, гибла скотина, жалобно выли собаки.

Поначалу никто не связал бытовые неурядицы и мелкие вспышки ссор с вернувшейся из Обители Бесцветной сестрой, но раайэнне были наблюдательны и проницательны. Догадались, кто нарушает течение жизни.

Нет, Илэнин не умирает, и ее родовой кхаари за время суровых Зимних жатв не поврежден, но ей нужна помощь Верховного Совета клана, возможно, понадобится рекан кого-то из самых старых раайэнне, если такой существует, Рамидар использовал свой давным-давно, а подходящего именно Илэнин у молодых членов общины рекан не было.

Все верно, не каждый раайэнне мог использовать свой рекан, чтобы спасти или исцелить умирающего. Раайэнне долгие годы взращивали свой дар тяжелым трудом, чаще всего в Обители, где их способности и знания оттачивались в вечной войне добра и зла. Чем старее и выдержаннее рекан, тем более сильного раайэнне он мог исцелить и вернуть к жизни.

Незрелый дар мог помочь лишь в самых легких случаях. Какой случай у его Илэнин?

***

— Дай ей время, — тихо проговорил Наимил, можно сказать, прошептал, но Рэм его услышал. Они стояли на Площади туманов в Алакантэ и всматривались в плотную завесу серого цвета, один — напряженно, другой — спокойно и равнодушно. — Илэнин выдержала Зимние Жатвы, она выйдет, но не сейчас, и не завтра.

Рэм теребил ее кхаари в виде змейки, свернувшись клубочком, она мирно посапывала на его запястье в ожидании хозяйки. Ничего не ответив главе клана, Рэм тяжело вздохнул и нехотя побрел в дом дальней родственницы Аррейн Ван Дорс.

Прошло уже более трех лет с тех пор, как Илэнин, оставив кхаари мужу, вошла в туман на площади. И больше не объявлялась.

Рамидар за это время перевез детей к тетке в Алакантэ, отремонтировал ее дом, находящийся в третьем южном луче, восстановил небольшой садик с поросшим ряской прудиком, запустил туда золотых карпов, и даже стал часто наведываться на Восточное побережье в Новый Роунгаррион, наблюдая за ходом строительства и отделочных работ.

Денег ледяные драконы на свои дома и дороги не жалели. Поговаривали, что на строительстве не заработал только ленивый. На голом участке вдоль океана вырастал город, поражающий своей северной красотой и замораживающим великолепием.

Он поднимался медленно, царственно разворачивая драконье тело на неудобных ни для кого, кроме звероящера, острой гряде камней и твердых скальных пород.