Эррнгрид вернулась к себе на ранчо уже под вечер. Дом был выстроен в местном стиле — из толстых бревен с низкими потолками и на высоком каменном фундаменте. Здесь находились и конюшни с лошадьми.

Хотя Эррнгрид лошадей не жаловала — они сильно воняли навозом и конским потом, она брала уроки верховой езды, нечасто, а так изредка, чтобы жизнь раем не казалась, или чтобы себя позлить. Злить себя — ей это удавалось всегда, но не всегда получалось то, что было нужно.

Раньше с этим прекрасно справлялся Касс, но Касса под боком не было, приходилось самостоятельно разжигать в себе внутренний огонь, дающий силу идти дальше, не сдаваться, не жалеть себя, не ныть.

Вы думаете так просто разозлить ледяного дракона? В Ран-Тарре она бы сказала, что это невозможно, но на Земле, к счастью для нее, дела обстояли совсем по-другому.

Именно в моменты злости у нее появлялась необходимая ей воля к жизни, вкус борьбы, стремление преодолеть себя и внешние преграды.

Она знала, что для Джуно она всегда злится, но это было далеко не так. Он бы удивился, узнав, чего ей стоит проявлять человеческие эмоции, давать необходимые ему и всем окружающий эмоциональный отклик. Это стоило усилий. Злость злости — рознь. Не каждая злость приведет туда, куда нужно — к конструктивным и продуктивным последствиям и результатам.

Наверное, поэтому она окружила себя тем, что ее раздражает: туповатыми людьми, лошадьми, лесами, диким зверьем. Раздражение и злость будили в ней дракона, иногда совсем вялого, иногда вообще ничего не будили, очень редко дракон получался неплох. Совсем как сейчас.

Когда зверюга погрызла бомжа и рабочего, она поняла, что это то, что ей нужно. Она разбудит те силы, которые необходимы ей для борьбы за самоосуществление, заставит стучать холодное сердце, стук которого она перестала слышать много лет назад.

Забавы ради она часто ставила на палец измеритель частоты сердечного ритма: немногие приборы выдерживали больше двух измерений, ломались, пара ударов сердца в минуту — это было слишком даже электронного бездушного механизма.

Земные женщины на дамских посиделках болтали, что для поднятия тонуса необходим горячий любовник, вот он точно заставит стучать сердце и разгонит стылую кровь.

Но женщины так часто заблуждаются, а земные прямо таки старались ошибаться все время, словно поставили себе это целью, прожить свою короткую жизнь, не приходя в сознание. Для этого совершались невероятные психологические и околопсихологические кульбиты, создающие дикие иллюзии, в отношении противоположного пола в первую очередь.

Последний любовник Эррнгрид оказался слишком горячим, то есть слишком горящим, помимо последствий реакции ее собственного организма на драконий гормон — ледяной чешуи, ей приходилось справляться с чудовищными ожогами, поскольку Касс не смог, будучи ледяным роунгарром, забрать и их.

Ожоги скрыли чешую на самых пикантных частых ее тела, там, где, прежде всего, оказались руки мужчины. Да, в какой-то степени, ожоги решали проблемы наростов и драконьей шершавой кожи, но лишь в какой-то. Из этого Эррнгрид сделала вывод, что если мужчины и решают проблемы в жизни женщины, то делают это таким чуднЫм способом, что лучше бы вообще не решали.

Последствия той злополучной ночи сказывались до сих пор. Например, вэйраш стал намного сильнее и упрямее. Если раньше его голос можно было отнести к хорошо развитой интуиции, то теперь, после драконьего секрета, он стал совершенно самостоятельным существом, живущим внутри нее. Да, условия его проявления были специфическими, он затихал на долгие годы, но это совсем не значило, что его не было.

Ранчо находилось на краю городка с непривычным названием Квик-Лейк. Как будто основатели города не до конца определились с его топонимикой, поэтому выбрали что-то среднее между Дарк-Лейк и Квик-Ривер, и то и другое, в смысле и быстрая река, и темное озеро тут наличествовали. Придя, таким образом, к консенсусу, они оставили резкое на слух имя.

Дом был двухэтажным, на первом этаже располагались кухня, кабинет и холл-гостиная с камином, спальня и ванна на втором.

Потолки были низковаты для Эррнгрид, она привыкла совсем к другим пространствам.

Если дракон не поместится в кладовке дома, то, что это за дом? — так говаривали в Ран-Тарре.

По правде сказать, для южан большие дома были необходимостью, а вот для северных — головной болью.

Но она привыкла и к этому, как будто с пересадкой ее кожи ей пересадили и вирус привыкания.

Запершись у себя в кабинете, она разложила на большом рабочем столе карту местности. Надо было отметить те точки, в которых объявлялась тварюга и оставляла следы.

Бродягу нашли здесь, у небольшого овражка, здесь журчала горная речка, высились горы, внизу находилась система пещер. За вторым зверь выбрался намного дальше. К охотничьей хижине. Там часто останавливались подростки для занятий всем запрещенным и туристы, любящие дикую природу.

Джим Кейл, работавший в местной подрядной организации министерства энергетики, был из последних. Природу он любил, жаль только, что она ему не ответила взаимностью.

Если и искать зверя, то надо делать это тут. Она обвела красным карандашом область на карте. Между овражком и хижиной. Ближе к людям он выходить пока не рискнет, да, вот именно, пока. Со зверем стоило разобраться немедленно, иначе войдет во вкус. Вкус человечины.

Ночью предстоит вылазка.

В морге сильно пахло, помимо запаха дезинфицирующий средств и мертвого тела был еще один запах. Его запах. Так она его и найдет. По запаху.

Руки потеплели, самую малость, на полградуса, но она заметила и это.

— Хей, детка, разомнемся? — отражение браво подмигнуло ей в стекле, разом напомнив Касса. В последнее время она стала о нем так часто думать.

— Угу, — отражению ответила угрюмая тетка средних лет с кислым лицом. Даже правильные черты лица не сгладили оскомины во рту, возникшей при взгляде на нее. Свело скулы.

— Когда это я вдруг успела стать теткой средних лет с плохим настроением и гормональными сбоями?

— А что же ты хотела, дорогуша? Шестьдесят лет на Земле состарят даже вечно молодую и вечно прекрасную деву.

— Вечно молодая и вечно прекрасная дева со старыми глазами.

— С вечно старыми глазами.

— Жуть какая.

— А то!

На этой оптимистичной ноте, ведь позитивный настрой — половина успеха, она пошла собираться.

***

Сперва одежда: легкая и теплая, облегченные армейские ботинки с жестким носком и длинным голенищем, черная водолазка из мягкой шерсти, брезентовая куртка.

Затем оружие: тут Эррнгрид задумалась. В оружии она разбиралась плохо, звать Джуно она не будет, потому что, находясь рядом, Джуно усыплял бдительность, и тогда дракон и мордой не поведет, чтобы что-то сделать. Нет, тут она должна сама, иначе застынет ледяным изваянием внутри себя.

Она слышала от отца и деда странные истории про ледяных роунгарров, которые превращались в мертвых, будучи еще живыми. Ни на что не реагировали, ничто их не трогало, замерзали внутри себя навсегда. Зловещий холодок пробежал по телу. Бр-рр.

Пусть будет охотничий карабин, зарядив винтовку, она часть патронов убрала в карман.

Выйдя на улицу, оглянулась на ярко освещенный дом.

— Вот и все. Пора.

Темные заросли леса приняли ее так, словно долго и безнадежно ждали, разом сомкнув лапы за ее спиной. Спустя полчаса быстрой ходьбы остановилась, постояла, сейчас нюх проветрится от крепких напитков и сигар с сильным вкусом, забивающим обоняние, и она сможет его уловить. Зверя.

***

О драконьем обоНянии ходили легенды и небылицы, как на самом деле обстояло дело, не знал никто.

Скорее всего, помимо чисто обоняния примешивалось еще что-то, например, умение подстраивать под себя реальность, приближая нужный объект. Может, ящеры и не пользовались острым нюхом, а меняли пространство таким образом, что объект оказывался рядом с драконом.

Для Эррнгрид запахи представляли собой цветовые волны разной длины, излучающие тепло или холод, иногда она видела музыку.