— Повтори это, — услышала я сдавленный голос.

— Я твоя. Я люблю тебя, и я — твоя.

— Моя…

Ещё до того, как я положила трубку, в голове созрел план. Если я прожду Дилана ещё две недели, то взорвусь от желания. Два года у меня не было мужчины, и теперь, когда он появился, я могла называть себя самыми нелестными словами, но он был мне нужен даже больше, чем я ему. Не знаю, получилось бы у нас побыть наедине в Сиэтле, но вряд ли кто помешает нам сделать это в Чикаго.

Сначала я хотела спросить у Дилана, что он думает по этому поводу, но потом решила, что, предупредив о своём приезде, лишу себя удовольствия увидеть его реакцию на моё неожиданное появление. А в том, что она будет очень бурной, можно было не сомневаться.

В последнем разговоре с его матерью, я сообщила, что собираюсь в Чикаго. Мы созванивались довольно часто. В основном, говорили о работе. Книга хорошо продавалась, и Эллен предложила подумать о продолжении. Мы также обсудили возможность возобновления моих поездок по больницам. После губернаторского бала многие лечебные учреждения и благотворительные организации заинтересовались нашим проектом. Я была рада снова окунуться в работу и, учитывая, что дела в магазинчике шли хорошо, решила поискать помощницу.

Услышав о Чикаго, Эллен сразу предложила свою помощь. Можно сказать, я открыто сообщила ей что собираюсь заняться любовью с её сыном, но, слава богу, миссис Митчелл пуританкой не была, а помощь её пришлась как нельзя кстати.

Я знала, в каком отеле и даже в каком номере остановился Дилан, но не хотелось случайно с ним разминуться. Эллен пообещала всё разузнать о его расписании, и уже к началу следующей недели я точно знала, что в пятницу вечером найду Дилана в "Ритце" на приёме по случаю завершения медицинской конференции. Как глава делегации "Митчелл Инкорпорейтед", он обязательно там будет.

Всё складывалось как нельзя кстати. Эллен внесла моё имя в список членов делегации, записав как Оливию Мейсен, и, несмотря на мои возражения, забронировала номер в том же "Ритце", где, кстати, остановился и Дилан. Расходы на проживание взяло на себя агентство, за что в душе я была очень признательна: страшно представить, сколько всё это могло стоить.

Детей я оставила Ким, и на этот раз обошлось без тайн. Я рассказала подруге куда и зачем еду.

— Постарайтесь не разрушить гостиницу, — напутствовала она, от души расцеловав меня в обе щёки.

Я покраснела, но оправдываться не стала. Я была на взводе. Желание, помноженное на ожидание, сводило меня с ума.

В отеле я оказалась около семи вечера. Приём был назначен на девять и проходил в банкетном зале на верхнем этаже "Уотер Тауэр Плейс", где располагался чикагский "Ритц".

Служащий проводил меня в номер на двадцать пятом этаже. Он оказался угловым: с одного балкона открывался захватывающий вид на вечерний город, а с другого — бледнело в темноте занесённое снегом озеро Мичиган.

Я решила распаковать вещи. Правда, на распаковку это мало походило, всего лишь предстояло достать из чехла вечернее платье. Времени заняться поиском подходящего наряда не было, но я не очень-то и расстроилась, взяв с собой то, что надевала на губернаторский бал в Сиэтле. Но, открыв чемодан, я вспомнила последний разговор с Эллен: перед самым отлётом она позвонила и настоятельно попросила по приходу в номер заглянуть в гардероб.

Зайдя в спальню и открыв широкие зеркальные двери шкафа, я обнаружила внутри несколько шелковых чехлов, покачивающихся на рейлинге. Под ними стояли обувные коробки; на полках, выстроились в ряд с десяток вечерних сумочек.

Эллен продумала всё.

Сначала я рассердилась и с гневом захлопнула дверцы. Не знаю, что скрывалось под чехлами, но одного взгляда на сумочки и надписи на коробках было достаточно, чтобы моя гордость была уязвлена. Я уже собралась позвонить Эллен, чтобы отчитать её за… Рука с телефоном безвольно повисла, когда я поняла, что меньше всего мать Дилана заслуживает моей отповеди.

Не много поостыв, я достала из чемодана своё платье и повесила его на плечики. Однако чувство любопытства перевесило упрямство, и я с энтузиазмом начала расстёгивать чехлы.

C каждым разом внутри обнаруживались всё более и более роскошные наряды. Платьев оказалось не меньше дюжины, и все они были на разный вкус: короткие и длинные, откровенные и строгого фасона. Но когда я открыла восьмой по счёту чехол, то задохнулась от восхищения. Платье было предельно элегантное: струящаяся шелковая юбка, посаженная на облегающий корсет, задрапированный мягкими шелковыми складками. Несколько серебристых нитей, пропущенных между ними, подчёркивали его форму. Но не это поразило меня — нет: поразительным был его цвет — так хорошо мне знакомый, изумрудный, завораживающий цвет глаз моего любимого.

Я немедленно сняла платье с вешалки и приложила к себе. С шоколадным цветом волос и сияющими карими глазами оно смотрелось бесподобно. Мне не удалось справиться с искушением, и я совершенно по-детски закружилась перед зеркалом.

От этого приятного занятия меня отвлёк звонок. Это была Эллен. Услышав мои восторженные возгласы по поводу платья, она засмеялась и посоветовала перед приёмом обязательно выпить бокал шампанского.

— Это чтобы расслабиться, девочка.

— Я не знаю, как мне вас благодарить, Эллен.

— Сделай моего сына счастливым, Оливия, — ответила она мне на это. — Сегодня и всегда.

Я приняла душ, вымыла и высушила волосы, оставив их свободно струиться по плечам. Чувствуя, что напряжение не отпускает, я решила воспользоваться советом Эллен. На столике в гостиной я нашла большое блюдо с фруктами, рядом с которым в серебряном ведёрке темнело горлышко бутылки, заткнутое полуоткрытой пробкой. Взяв один из двух стоящих рядом хрустальных бокалов, я потянулась к шампанскому, но, передумав, наполнила бокал водой из прозрачной пластиковой бутылки. Пока мне хотелось оставаться трезвой.

В связи с тем, что я решила надеть изумрудное платье, возникло две проблемы. Первую я благополучно решила, найдя в одной из коробок серебристые босоножки на высокой шпильке. Представляющие собой переплетение двух тоненьких серебряных ремешков, они оставляли ногу открытой. Конечно, о педикюре и прочих косметических процедурах я позаботилась дома. До сих пор меня бросало в краску от необходимости решить вопрос с эпиляцией зоны бикини. Это была настоящая дилемма. В прошлый раз я удивила Дилана её девчачьей чистотой, но даже желание сделать ему приятное не смогло сподвигнуть меня снова подвергнуться этой жесточайшей процедуре. Обошлась малой кровью.

Вторая проблема вышла с бельём. Конечно, собираясь в Чикаго я пробежалась по магазинам и купила несколько довольно откровенных комплектов. Но ничего из них не подходило к зелёному платью. Это действительно становилось проблемой, и я уже было решилась позвонить в справочную отеля, чтобы узнать, есть ли где-нибудь поблизости магазин женского белья, но времени на шоппинг не оставалось. Делать было нечего, я надела самые маленькие трусики, которые нашла в своём арсенале: простые белые стринги, брошенные в сумку в последний момент. А вот лифчик… когда я примерила платье, то мысленно похвалила себя за то, что так и не решилась на новые покупки — корсет так плотно облегал грудь, что было невозможно что-либо ещё под него надеть.

Около половины десятого я подошла к столу и всё-таки достала из ведёрка бутылку шампанского. Наполнив бокал, я сделала пару глотков и подошла к зеркалу, внимательно себя оценивая. Что ж, неплохо. Со вкусом и довольно сексуально.

О, да — я определённо сегодня займусь сексом! И горе тому, кто попытается мне в этом помешать!

Soundtrack — Closer by Nine Inch Nails

Просторный зал приёмов на последнем этаже здания "Уотер Тауэр Плейс" под завязку был заполнен людьми.