Кэтрин ждала у входа.

— Лив в операционной.

Не задерживаясь, мы прошли внутрь. Я хорошо знал эту больницу, наш фонд поддерживал её. Все врачи являлись специалистами высокого класса, и я молился, чтобы тот, в чьих руках в данную минуту находилась жизнь моей жены, оказался самым лучшим.

— Что с ней?

— Бригада, которая её привезла, уже уехала. В операционный блок нас не пускают. Может, ты…

— Понял.

Проходя по вестибюлю, я быстро пролистал список контактов.

— Мистер Фредриксон, это Дилан Митчелл. Моя жена попала в аварию. Её оперируют в вашей больнице. Спасибо. Да, я уже здесь. Мне необходима полная информация. Да, я хочу быть с ней и немедленно. Я понимаю, понимаю, но мне необходимо быть там. Я знаю, где находятся операционные, и было бы хорошо, если бы нас кто-нибудь встретил.

Фиби догнала нас у лифтов.

— Звонил папа. Джейсон с Майклом уже в больнице. По их словам, хуже всего дела у Ретта. Мне так жаль, милый.

"Твою мать, Ретт! Твою ж мать!"

— Удалось узнать кто? — спросил я у Кэтрин. Мы оба понимали, что я имел в виду, но никто не хотел произносить вслух это страшное слово.

— Нет. — Кэтрин виновато покачала головой. — Саймон ещё в аэропорту. Он хочет остаться. Переживает за Лив

— Нет. Пусть летит. Он нужен там. Здесь всё под контролем.

Хотя, какой к чёрту контроль, если я до сих пор не знал, что с Лив. Что за операция? Насколько серьёзная? Я был и дамокловым мечом, подвешенным на тонкую нить, и тем, на кого он немедленно обрушится, как только эта нить оборвётся.

Я должен делать вид, что всё под контролем. Ради тех, кто вместе со мной переживает двойную трагедию. Все, кто находился в том самолёте, — мои друзья. Потеря любого из них невосполнима. Как бы эгоистично это ни звучало, но я заставил себя не думать о том, что в данный момент происходит в Сиэтле. Я разберусь с этим позже. Там есть кому позаботиться о пострадавших. Впервые в жизни мне необходимо быть эгоистом и остаться с женой.

У дверей операционного отделения нас уже ждали. Женщина в зелёной униформе и в спущенной хирургической маске направилась сразу ко мне.

— Операция уже заканчивается, мистер Митчелл. Вы можете увидеть вашу жену, как только её переведут в реанимационное отделение. Только, — она кинула быстрый взгляд за мою спину, — я смогу пропустить лишь одного.

— Разумеется, — кивнул я. — Что с моей женой?

— Не волнуйтесь, мистер Митчелл, доктор Стюарт — превосходный хирург, как раз специализирующийся на травматологии.

— Какие именно у неё травмы?

— Когда я вышла из операционной, доктор как раз занимался переломом левой руки. Она сломана в нескольких местах. Об остальном пока ничего не могу сказать, — сестра сочувственно покачала головой. — Пожалуйста, подождите доктора Стюарта. Он скоро к вам выйдет.

— Вы можете провести меня в операционную? Или привести кого-нибудь, кто скажет что-то определённое? — Зверь пытался сдерживаться, но у него это плохо получалось.

— Простите, я не могу этого сделать.

Зверю оставалось лишь метаться по клетке, в которую превратился обычный коридор обычной больницы.

Двери открылись в тот момент, когда он готов был ворваться внутрь и разорвать всех на куски.

Лечащий врач Лив оказался всего лет на пять меня старше. Выйдя к нам, он протянул руку:

— Рад, что с вами всё в порядке, мистер Митчелл. Ваша жена очень за вас переживала. Я, правда, не уловил суть.

— Что с ней? — Перебил я в нетерпении. — Когда я смогу её увидеть?

— Всё в порядке, не волнуйтесь.

Взрыв произошёл немедленно.

— К чёрту не волноваться! — заорал я. — Почему все в этой грёбаной больнице пытаются меня успокоить? Когда мне скажут что-то конкретное? Я хочу немедленно видеть свою жену!

— Дилан, успокойся.

Я в ярости обернулся к не вовремя решившей вмешаться Кэтрин. Под моим взглядом она сделала шаг назад.

— Прости.

— Пройдёмте в мой кабинет, — предложил доктор.

— Поезжайте домой, — уходя, бросил я девочкам.

— Может, нам лучше…

— Нет. Поезжайте.

Доктор обрушил на меня торнадо информации, которую я воспринял как обвинение. Я не досмотрел. Я позволил этому произойти. Из-за меня моя любимая сейчас страдает.

— Я хочу видеть свою жену, — рычал я на каждое его предложение.

— Сейчас она спит, и я хотел бы продержать её в этом состоянии как можно дольше.

— Я хочу видеть свою жену!

— Мистер Митчелл, — в голосе мужчины появились сочувствующие нотки. — Всё могло быть намного хуже, если бы ваша жена не была пристёгнута. Травмы не очень тяжёлые, но она обязательно должна оставаться под наблюдением. Срок ещё достаточно небольшой. Угроза выкидыша высокая.

Какая-то далёкая от сиюминутного состояния часть мозга уцепилась за сказанное слово и через мгновение взорвалась в голове, начисто вымарав оттуда всё, что держало меня на поверхности этого хаоса.

— Вы-выкидыша? — переспросил я.

Врач несколько секунд внимательно изучал моё лицо, а затем недоверчиво покачал головой.

— Мистер Митчелл, вы знали, что ваша жена беременна?

В который раз за несколько последних часов мой мир перевернулся.

— Беременность около восьми недель. Мне необходимо знать, что предпринять в случае возникновения угрозы жизни матери и плода.

Soundtrack — When It Don't Come Easy by Patty Griffin

— Солёный попкорн и пиво.

— Начос с соусом сальса. Попкорн и пиво — это банально. Да и невкусно! Самый лучший попкорн ты получаешь только дома: в том, что продают в кинотеатрах, никогда не хватает масла и соли.

— Возьми с собой бутылочку масла и солонку.

— Чтобы меня на выходе из кинотеатра ждали психиатры? Чипсы и соус — мой выбор.

— Соус капает на рубашку, и ты звереешь!

— Я зверею?

— Да, ты звереешь! Ты звереешь от каждого чёртова пятна, поставленного без твоей санкции.

— Ну, если докажешь, что это сальса из кинотеатра…

— А как я, по-твоему, смогу это сделать?

— Билет покажи.

— Ливи, ну как ты себе это представляешь: я прихожу домой с пятном на рубашке, и в оправдание предъявляю билет.

— Да уж. Чистый сюр. — Я кивнула и хорошенечко оттолкнулась ногами от земли.

Это колесо от старого грузовика папа повесил, когда мне исполнилось тринадцать. Когда в то лето я приехала в Лонгвью на каникулы, во дворе меня ждали очаровательные по своей простоте качели: папа крепко-накрепко привязал колесо канатом к ветви большой сосны, растущей на дальнем конце двора. Да, это были не супермодные качели из ярко раскрашенного пластика с разноцветными канатами: таких качелей было много во дворах моих подружек из Далласа. Старая покрышка от грузовика и тёмно-серый канат — техасские девочки побрезговали бы на него даже смотреть. Я же до тошноты раскручивалась на колесе, зажав истёртую резину покрышки тощими ногами.

Канат порвался в то лето, когда я вернулась жить к папе. Лопнул под моим весом, и я кулем свалилась на землю. Сколько лет назад это было?

Сейчас я снова сидела на своей качели. Майкл расположился рядом, прислонившись спиной к узловатому стволу старой сосны, и лениво перекатывал во рту сухой стебелёк. Мы, как всегда, спорили.

— В кино надо есть попкорн, не упрямься, Ливи!

— Я не упрямлюсь. Чипсы вкуснее.

— О’кей. Берём пакет чипсов, ведро солёного попкорна и пиво. Согласна?

— Согласна. Только не пакет чипсов, а россыпью.

— Ладно, — засмеялся Майк. — Не забудь о наценке.

— Да пошёл ты, — ласково проговорила я и снова принялась раскачиваться, подставляя лицо солнечным лучам, пробивающимся сквозь пушистые сосновые ветки.