А тем временем Нези уже отдавала приказание своей верной служанке Майа:

   — Беги к акробатам и скажи им, чтобы сегодня, как стемнеет, были на западном берегу, в ущелье шакалов, в старом храме. Но чтобы языки держали на привязи, иначе без них останутся!

Майа, одетая, как простая горожанка, в поношенную тунику, проворно побежала по сходням на барку циркачей, а Джабу повёл своих племянниц к лодке. Когда пересекали реку, Нези громко болтала, ёрзая на скамейке, а Нефертити сидела неподвижно, задумавшись. Она любовалась закатом и вспоминала представление, но перед её внутренним взором стоял только Тутмес. Она вспоминала его статное тело и красивые, большие, сияющие, как тёплые южные звёзды, глаза. На губах девушки играла мягкая загадочная улыбка.

   — С тебя, Нефи, нужно статую лепить, так ты хороша, — вдруг сказал Джабу, любуясь племянницей.

   — Вылепят, когда придёт время, — буркнула ревниво Нези, — даже из камня вырубят. Вот станет царицей Египта...

   — Не говори глупости! — Нефи толкнула в бок сестру. — Царевич на меня, слава богам, ни разу серьёзно не взглянул.

   — А мы ему откроем глаза, — задорно рассмеялась Нези. — Судьба судьбой, а о своём будущем девушка, если она не полная дура, должна сама позаботиться.

   — Твоя сестрёнка права, — улыбнулся Джабу, обнажив белые зубы, — сильным и решительным характером ты, Нефи, пошла в тётку, а уж красотой даже её превзошла. Кому, как не тебе, становиться царицей и принимать власть от Тии, ведь, к сожалению, все мы не вечны. Тем более что у царевича, кажется, не все дома. А власть из семьи нельзя отдавать, иначе нам всем придёт конец. Разорвут аристократы нас, словно стая бешеных псов, как только почувствуют нашу слабость. Так что подумай над тем, что говорят твоя сестра Нези и твой дядя, Чёрный Носорог.

Наступило молчание. Было слышно, как журчит вода за бортом, шлёпают вёсла и кричат проносящиеся высоко в небе чайки. Скоро нос лодки уткнулся в деревянный причал, у которого уже ждали колесницы.

Прошло несколько дней. Как-то после ужина сёстры вышли погулять в сад. Быстро темнело. На фиолетовом небе всё ярче разгорались крупные звёзды.

   — А теперь нам пора на свидание, — как бы между прочим сказала Нези, когда они подошли к пруду.

   — Ты что, назначила от моего имени свидание Тутмесу, негодная ты девчонка? — вскрикнула Нефи.

   — Разве ты недовольна? — улыбнулась Нези. — Ты можешь морочить голову кому-нибудь другому, только не мне. Я же отлично вижу, что он тебе нравится.

   — Но это не значит, что я буду назначать свидания тому первому встречному, который мне понравится, — вздёрнула подбородок Нефи.

   — Да я просто велела им, чтобы были в храме в ущелье шакалов сегодня, как стемнеет, — попыталась оправдаться Нези, отбрасывая чёрные волосы парика, спадающего ей на лоб. — Это недалеко отсюда, за холмом, — показала она в темноту. — Ну, встретишься ты со своим Тутмесом, что здесь такого? Поговоришь, посмотришь на него вблизи. Не понравится, уйдёшь и больше никогда его не увидишь. Делов-то! Чего такому пустяку придавать большое значение?

   — Мы что, в голом поле будем встречаться?

   — Да я же сказала, что там стоит старенький храм. Не помню, в чью честь его когда-то построили. В нём живёт и служит один только жрец, симпатичный старик. Я там вполне прилично оборудовала несколько комнат, где можно встречаться. Да ты не бойся, с нами будет моя служанка Майа.

   — Ты там раньше с кем-нибудь встречалась?

   — Ну, это к делу не относится, — улыбнулась младшая сестрёнка.

   — Так встречалась? — настаивала Нефи.

   — Ну, встречалась, встречалась! Поэтому знаю, что там хорошее и укромное местечко. А утром, ещё до рассвета, мы будем дома. Ну, давай решайся, недотрога, сколько можно в девках сидеть? А то потом, смотри, будет поздно. Выдаст тебя наша тётка за своего сыночка, и запрет этот чокнутый кузнечик тебя во дворце. Захочешь, да не сможешь ни с кем встретиться! За царицей-то глаз да глаз!

   — О боги, как вы все мне надоели с этим сватовством, — проговорила, содрогнувшись, Нефи. — Как будто мне предстоит не замуж выйти а в тюрьму сесть. Но я не дам превратить себя в рабыню никому, даже будущему фараону.

   — Правильно, сестрёнка, — подхватила Нези, — речь идёт о наших собственных жизнях. Так будем жить, как нам хочется, а не так, как нас пытаются заставить! Ну что, идёшь?

   — Иду! — решительно сказала Нефертити.

   — Отлично, — подпрыгнула от радости Нези, — идём быстрей, чего зря время терять. Завернёмся в тёмные покрывала, чтобы в темноте нас и видно было, и в путь, ведь Майа нас уже заждалась.

Вскоре сёстры, закутавшись в тёмно-серые куски ткани, вышли вместе с проворной служанкой из потайной калитки, прорезающей высокую глинобитную стену, и по чуть видной в призрачном лунном свете тропинке, обогнули холм, за которым начиналось ущелье шакалов. Лёгкий прохладный ветерок дул с реки. В чёрном небе бесшумно летали летучие мыши. Сердце Нефертити бешено колоти лось. Было страшно и одновременно радостно.

Шли недолго. Прямо за холмом, стоило немного углубиться в неширокое ущелье, показался старый, полуразвалившийся храм. В этот момент неподалеку раздался вой шакала. Нефи вздрогнул и замедлила шаги. Но девушки уже подходил! к сохранившейся части здания. Майа постучал в деревянную дверь подобранным с земли камнем Через некоторое время послышались медленны шаркающие шаги, и дверь распахнулась.

   — Здравствуй, Нези, — раздался старческий хриплый голос, — тебя уже заждались твои приятели.

Нези ввела сестру в довольно широкий двор освещённый луной. По его бокам возвышались невысокие каменные колонны. Некоторые были разрушены, круглые каменные блоки лежали на земле. Девушки пересекли двор и вошли в небольшое помещение. Оно освещалось только светом очага, горевшим в одном из углов. Пахло мясной похлёбкой.

   — Ну что, дедушка, Майа тебя регулярно едой снабжает?

   — Слава богам, а то бы уже давно я ноги протянул, — ответил с поклоном старик.

   — Кстати, дедушка, я придумала, как помочь твоему храму, — проговорила Нези, лукаво улыбаясь. — Надо пустить слух, что бог, в честь которого построен этот храм, излечивает зубную и головную боль, а также помогает роженицам. И в скором времени горожане завалят тебя подношениями.

   — И придёт конец моей спокойной жизни, — проворчал старик, помешивая деревянной лопаточкой похлёбку, кипящую в котелке над огнём.

   — Тут уж надо выбирать: или спокойная жизнь при пустом желудке, или беспокойная, но с полным брюхом. Ладно, мы пошли к себе, — махнула рукой Нези. — Майа тебе, дедушка, сейчас вина принесёт и фруктов.

Девушки прошли в соседнюю комнату. Там сидели молодые люди, которые поспешно встали со скамейки у камина, где горел огонь.

   — Что, ребята, заждались? — по-хозяйски, уверенно проговорила Нези, подходя к огню и потирая маленькие ладошки.

   — А кто это с тобой? — спросил невысокий юноша, фамильярно положив руку девушке на талию.

   — Это, Харбе, моя старшая сестра Нефи. Ей надо поговорить с Тутмесом. Не будем им мешать и пойдём в нашу комнату. — Нези повела любовника к двери. Уже прикрывая её за собой, она повернула круглую курносую физиономию и, лукаво улыбаясь, добавила: — Пройдите лучше вон в ту дверку. Там в отдельной комнатке вам будет удобней беседовать, никто не потревожит. Майа, проводи и зажги свечи.

Когда молодые люди вошли в комнату, служанка проворно от горящей лучинки зажгла несколько свечей и светильник на круглом столике у кровати. Запахло медовым запахом плавящегося воска и ароматным дымком тлеющего терпентина. Майа украдкой взглянула на молчавших молодых людей, застывших посреди комнаты, усмехнулась и засуетилась.

   — Снимите-ка вы это покрывало, а то совсем в нём запаритесь, и садитесь вот сюда, в это кресло, к столику, — затараторила она громко, стараясь разрядить неловкое молчание, которое воцарилось в комнате. — А ты, Тутмес, что стоишь как истукан? Налей-ка девушке вина, разломи персик и присаживайся на стульчик. Да не туда, ты бы ещё сел у порога, а вот сюда, поближе к гостье.