Изначальная тема, почти что обретшая новые силы от контакта с изменившимися традиционными формами другого народа, вновь возникла в митраизме в форме нового «героического» периода, наделенного особым инициатическим основанием. Митра, солнечный герой, победитель теллурического быка и древний бог светоносного эфира, подобный Индре и индийскому Митре, был одиночкой, не знавший женщин и богинь, обычно сопровождающих сирийских богов и египетских богов времен упадка в афродитическом или дионисийском стиле; таким образом, он типичным образом воплощал северный уранический дух в его воинской форме. Более того, показательно, что в некоторых кругах Митру отождествляли с Прометем, [717] а не с гиперборейским Аполлоном, богом Золотого века; это указывает на светоносное преображение, из-за которого титана приняли за божество, олицетворяющее первоначальную духовность. Митра был рожден из камня, держащим символы меча и света (факел). Также в мифе о титанах встречается образы Митры, использующего листья «дерева», чтобы накрыться ими перед борьбой с солнцем, окончившейся победой —солнце стало его союзником и в итоге отождествилось с ним[718] .
Также и воинская структура иерархии митраизма довольно отчетлива. Митраизм характеризовал антителлурический дух; в отличие от взглядов последователей Сераписа и Исиды митраизм помещал обитель «освобожденных» в сферы чисто уранического света, а не в глубины земли; благословенные прибудут на эти «небеса» после путешествия через разнообразные планеты, которые освободят их от всех земных привязанностей и страстей. [719] Также нужно отметить почти полное исключение женщин из митраистского культа и посвящения; этос митраистического сообщества, в котором утверждался иерархический принцип наряду с принципом братства, был коренным образом противоположен как беспорядочным чувствам, свойственным южным сообществам, так и мрачной зависимости от крови, характеризовавшей, например, иудаизм. Не будучи основанным на мистике любви (caritas), братство посвященных Митры, назвавшееся «солдатами», отражало братство, существующее между воинами, преданными одному делу. [720] Тот же этос позднее проявлялся как в Древнем Риме, так и у германцев. В действительности, хотя митраизм претерпел упадок в некоторых своих аспектах, когда Митру стали понимать как «спасителя» (σωτήρ) и «посредника» (μεσίτης) на почти что религиозном уровне, тем не менее, в своем глубинном ядре вовремя глубокого кризиса в древнем мире он представал как символ другого направления, которое романизированный Запад мог принять вместо направления, представленного христианством, которое в итоге возгосподствовало и вокруг которого кристаллизовались различные антитрадиционные и разлагающие влияния. Именно на митраизм пыталась опираться последняя духовная реакция древнего римского мира, представленная императором Юлианом, самим посвященным в мистерии Митры. Наконец, заметим, что даже после исламского завоевания территории древнеиранской цивилизации некоторые темы, связанные с предыдущей традицией, пережили свое возрождение. Так, начиная с царствования Сафавидов (1501-1722) официальной религией Персии был имамизм, основанный на идее о невидимом вожде (имаме), который после периода «сокрытия» (гайба) однажды вновь появится, чтобы «победить несправедливость и вернуть на землю Золотой век». Персидские монархи рассматривали себя как представителей скрытого имама до дня его возвращения. Это древняя арийско-иранская тема Саошианта. ГЛАВА 30. ГЕРОИЧЕСКИЙ УРАНИЧЕСКИЙ ЗАПАДНЫЙ ПЕРИОД Эллинский период Переходя к Западу, к Элладе, нужно учитывать два аспекта. Первый из них связан со смыслами, аналогичными тем, что уже были обнаружены в процессе формирования других великих традиций: они указывают на мир, который еще не стал секуляризованным, и который все еще был пронизан общим принципом «священного». Второй аспект, напротив, относится к процессам, предвосхищающим последний период —гуманистический, светский и рационалистический: именно из-за этого аспекта многие современные люди готовы считать Грецию началом своей цивилизации. В эллинской цивилизации имеется намного более древний субстрат —эгейский и пеласгский, в котором вновь встречается общая тема атлантической цивилизации Серебряного века, в первую очередь в форме деметризма, вместе с частыми включениями мотивов низшего порядка, родственных хтоническим и демоническим культам. Противостоят этому слою собственно эллинские формы цивилизации, созданной завоевателями —ахейцами и дорийцами, —и характеризующейся олимпийским идеалом гомеровского периода и культом гиперборейского Аполлона. Его победоносная борьба против змея Пифона, чей труп зарыт под храмом Аполлона в Дельфах (до этого в Дельфах был оракул Матери-Геи, связанной с демоном вод —атлантически-пеласгским Посейдоном), —это еще один из мифов, несущих двойной смысл: с одной стороны, метафизический, а с другой —борьбу между расой, практикующей уранический культ, и расой, практикующей хтонический культ. Нужно также рассмотреть следствия нового проявления первоначального слоя, из-за которого утвердились разновидности дионисийства, афродитизма, того же пифагорейства, а также других видов духовности, связанных с хтоническим культом и обрядом, а равно и соответствующие общественные формы и обычаи. В большой степени это проявилось и на этническом уровне. С этой перспективы мы можем различать в совокупности три слоя. Первый связан с остатками рас, совершенно чуждых расам северо-западного или атлантического периода, и, следовательно, и индоевропейцам. Второй слой, вероятно, происходит из того ответвления западноатлантической расы, которое в древние времена достигла средиземноморского бассейна: его можно назвать «палеоиндоевропейским», хотя нужно иметь в виду искажения и инволюцию, которые она претерпела. С этим слоем сущностно связана цивилизация пеласгов. Третий слой соответствует собственно эллинам северо-западного происхождения, переселившимся в Грецию в относительно позднее время. [721] Эта тройная структура и динамика соответствующих влияний также присутствовала и в древней итальянской цивилизации. Что касается Эллады, возможно, что эта структура связана с делением на три класса —спартиатов, периэков и илотов в древней Спарте. И это тройное разделение вместо традиционного четвертного нужно объяснять присутствием аристократии, имевшей одновременно и воинский, и священный характер (это же в некоторых случаях происходило и у римлян): таков был случай гераклидов или гелеонтов, «сияющих», которые считали своим символическим родоначальником Зевса или Гелеона. Абстрагируясь от недружелюбия, с которым греческие историки описывали пеласгов, и от часто постулируемой связи этого народа с сирийско-египетскими культами и обычаями, разнородность ахейского мира по сравнению с предыдущей цивилизацией пеласгов, [722] тем не менее, признается даже современными исследователями, как и расовое сродство и сходство в обычаях и типе цивилизации, с одной стороны, ахейцев и дорийцев, и североарийскими народами, —такими, как кельты, германцы, скандинавы и даже арии Индии, с другой. [723] Следующие факторы ясно иллюстрируют силы, столкнувшиеся в доисторической Греции: простая линейная чистота, геометрическая и «солнечная» ясность, сущностность упрощения, имеющая характер освобождения, силы и первоначальности, которая в абсолютной степени является формой, космосом в дорическом стиле, против хаотического органицизма и символов животных и растений, господствующих в следах крито-минойской цивилизации; светоносные олимпийские образы против традиций, связанных с богами-змеями и человеко-змеями, демонами с ослиными головами и черными богинями с лошадиными головами, а также магическим культом подземного огня или божеств вод. Один из эпизодов этого противостояния связан с гибелью легендарного царства Миноса, который взошел на престол в стране пеласгов, где Зевса считали хтоническим демоном и смертным существом, [724] а черная Мать-Земля была величайшим и самым могучим из всех божеств; где мы находим господствующий культ (всегда связанный с женским началом и, вероятно, с египетским упадком) [725] Геры, Гестии, Фемиды, харит[726] и нереид; [727] и где высший предел в любом случае состоял в деметрически-лунной мистерии, характеризуемой гинекократическими транспозициями в обрядах и обычаях[728] . вернуться См. F. Cumont, La fin du monde, cit., p. 37. вернуться См. F. Cumont, Les mystères de Mithra, cit., pp. 134-135. вернуться Иранцы не практиковали трупо сожжение, как другие народы североарийского корня —они считали, что труп осквернял святость огня. См. W. Ridgeway, The Early Age of Greece, Cambridge, 1901, p. 544. вернуться Cm. F. Cumont, Les religions orientales, cit., pp. xv, 160,162. вернуться Аналогичное троичное разделение было прослежено Кречмером и Понтером (Rassengeschichte des hellenischen und römischen Volkes, München, 1929, pp. 11-12). вернуться Геродот (История, I, 56; VIII, 44) считал пеласгов древним ионическим населением Афин и называл их язык «варварским», то есть неэллинским. вернуться См. W. Ridgeway, The Early Age of Greece, Cambridge, 1901, vol. I, cap IV, pp. 337-406; cap. V, pp. 407 и далее, 541, passim. Эта работа содержит много ценных элементов именно в плане отделения северного компонента эллинской цивилизации от пеласгского компонента, хотя автор рассматривает по большей части этническое противопоставление между этими компонентами и цивилизацию в ограниченном смысле, не затрагивая духовный аспект. вернуться См., например, Каллимах, Гимн 3eвсу, ν, 9. вернуться См., например, Геродот, История, II, 50. Что касается пеласгского царя Миноса, то можно отметить две традиции: в первой он оказывается справедливым царем и божественным законодателем (у его имени прослеживается интересная этимологическая связь с индийским Ману, египетским Менесом, германским Маннусом и, возможно, латинским Нумой); во второй он предстает необузданной и демонической силой, господствующей над водами (см.L. Preller, Griechische Mythologie, cit., vol. II, pp. 119-120). Противопоставление эллинов и Миноса относится к последней традиции. вернуться Хариты —благодетельные богини, воплощающие доброе, радостное и вечно юное начало жизни —прим. перев. вернуться Нереиды —морские божества, по внешнему виду напоминающие славянских русалок —прим. перев. вернуться См. J. J. Bachofen, Das Mutterrecht, cit, § 43: «Гинекократия является частью наследия тех народов, которые Страбон (VII, 321; VVII, 572) считал варварскими и древним доэллинским населением Греции и Малой Азии, чьи повторяющиеся миграции начали древнюю историю, как волна нашествий северных народов позднее начала историю наших времен». Моссо (Le origini délia civiltà mediterranea, cit, p.128) показал, что жрицы саркофага в Агиа Триаде отвечали за наиболее важные функции, в то время как мужчины играли лишь вторичную роль; также он указал, что минойско-пеласгская религия долгое время сохраняла свой матриархальный характер и что привелигированный статус женщин —не только в обрядах, но также и в общественной жизни (Escursioni nel Mediterraneo, cit, pp. 216,221) —характеризовал как минойскую, так и этрусскую цивилизации. |