Круг вещей, с которым мы главным образом имеем дело в настоящей работе, в общем предполагает, что наименее значимы как раз материалы, имеющие «историческую» и «научную» ценность. Напротив, все мифы, легенды и сказания, которым отказывают в исторической правде и доказательной силе, приобретают в этом аспекте высшую убедительность и становятся источником более реальных и определенных знаний. Именно эта граница отделяет традиционную доктрину от профанной культуры. Это касается не только обращения к древним временам и формам мифологической или над исторической —то есть традиционной —жизни. С точки зрения «науки» в мифе имеет значение то, какие исторические элементы можно из него извлечь. С нашей точки зрения в истории имеют значение все мифологические элементы, или все мифы, вплетенные в ее сеть, как узлы «смысла» истории самой по себе. Не только Рим из легенд повествует более ясно, чем «исторический» Рим, но даже сказания о Карле Великом открывают большее о значении фигуры короля франков, чем достоверные хроники и документы тех времен, и так далее.

Научная «анафема» по отношению к этому подходу хорошо известна: «Произвольно!», «Субъективно!», «Фантазии!». На наш взгляд, произвольности, субъективности и фантазии не существует, как не существует объективности и научной причинности в том смысле, в каком их понимает современный человек. Все эти понятия нереальны, все они находятся в стороне от Традиции. Традиция начинается там, где есть возможность вознестись над этими точками зрения посредством достижения надындивидуальной и нечеловеческой перспективы. Таким образом, дискуссии и «доказательства» интересуют нас в минимальной степени. Истины, которые может открыть мир Традиции, не из тех, что могут быть предметом «обучения» или «обсуждения»: они или есть, или нет. [7] Их можно только вспомнить, и именно это происходит, когда человек освобождается от преград, представляющих собой различные выдуманные людьми конструкции, первой из которых являются все методы и результаты «специалистов». Иными словами, человек становится свободным от этих затруднений, когда обретает способность видеть с этой нечеловеческой —традиционной —позиции. Это один из тех сущностных «протестов», которые должен осуществить любой человек, действительно противостоящий современному миру.

Позвольте повториться: в древности к традиционным истинам всегда относились как к нечеловеческим. Любой взгляд из нечеловеческой позиции, объективной в трансцендентном смысле —это традиционный взгляд, соответствующий традиционному миру. Типичной чертой этого мира является универсальность; его характеризует аксиома quod ubique, quod abomnibus et quod semper. [8] Понятию традиционной цивилизации присуща идея эквивалентности или гомологичности ее различных форм, осуществляющихся в пространстве и времени. Аналогии могут быть незаметными со стороны, а разнообразие возможных, но тем не менее эквивалентных выражений поразительно. В некоторых случаях соответствия имеют духовный характер, в других случаях —лишь формальный и номинальный; в некоторых случаях существуют более полные приложения принципов, в других —более фрагментарные. Кое-где имеют место легендарные выражения, а где-то исторические, но всегда остается нечто неизменное и центральное, что характеризует тот же мир и того же человека и определяет тождественную оппозицию по отношению ко всему современному.

Если начать с той или иной традиционной цивилизации и объединить ее части путем очищения от исторических и случайных аспектов, таким образом вернув порождающие принципы на метафизический план, где они существуют в чистом виде, нельзя будет не распознать за различными выражениями иной в равной степени традиционной цивилизации одни и те же принципы. Именно таким образом внутри вырабатывается ощущение уверенности и трансцендентной универсальной объективности, которое ничто не может разрушить, и которого нельзя достигнуть иными средствами.

В ходе повествования мы будем ссылаться на различные западные и восточные традиции, отдавая предпочтение тем, которые смогут продемонстрировать один и тот же духовный принцип или явление чище, яснее и полнее. Наш метод имеет с эклектизмом или сравнительной методологией современных ученых примерно столько же общего, как метод параллаксов, который используется для определения точного расположения звезды в зависимости от ее вида из разных мест, или —заимствуя образ, предложенный Геноном, —как выбор полиглотом того языка, на котором можно лучше выразить нужную мысль. [9] Итак, то, что мы называем традиционным методом, характеризуется, как правило, двойным принципом: онтологически и объективно принципом соответствия, который обеспечивает сущностную и функциональную взаимосвязь между аналогичными элементами, представляя их как простые гомологические формы проявления единого центрального смысла, и эпистемологически и субъективно —обобщенным использованием принципа индукции, который здесь понимается как дискурсивная аппроксимация духовной интуиции, в которой реализуется интеграция и унификация несхожих элементов, обнаруживаемых в одном и том же значении и в одном и том же принципе.

Именно таким образом мы постараемся изобразить суть мира Традиции как единства и универсального типа, способного создавать опорные точки и оценки, отличные от тех, к которым пассивно и полубессознательно привыкло большинство людей на Западе. Это чувство также может привести к созданию оснований для итогового восстания (не полемического, ареального) духа против современного мира.

В этом отношении мы надеемся, что обвиняемые в анахроничном утопизме и незнании «исторических реалий» останутся спокойными, осознав, что сторонникам того, что «конкретно», нужно говорить не «Стой!», или «Обернись!», или «Проснись!», а скорее: «Вперед! Достигни всех своих целей! Разрушь оковы всех проклятий! Скорее! Ты не связан. Вперед, лети на быстрых крыльях, с великой гордостью за каждое собственное достижение, завоевание, империю, демократию! Яма должна быть заполнена, необходимо удобрить новое дерево, которое родится из плодородной почвы твоего конца» [10] .

В этой работе мы ограничимся предложением основополагающих принципов, приложение и адекватное развитие которых потребует такого же количества томов, сколько в этой книге имеется глав. Поэтому мы укажем только на основные элементы общей картины. Читатель, если пожелает, может использовать их как основу для дальнейшего упорядочивания сведений и углубления в суть предмета каждой области, рассмотренного с традиционной точки зрения, при помощи расширения и развития, невозможных здесь из-за ограничений настоящей работы.

В первой части будет прослежен непосредственно тип доктрины категорий традиционного духа. Мы укажем на основные принципы, исходя из которых проявлялась жизнь человека Традиции. Термин «категория» используется здесь в качестве нормативного и априорного принципа. Обозначенные формы и смыслы не должны рассматриваться как «реальность», ввиду того, что они есть или были «реальны» —скорее это идеи, которые должны определять и придавать форму реальности и жизни. Их ценности независимы от меры, в которой их реализация может быть выявлена, так как она никогда не будет совершенной. Это должно исключить недопонимания и возражения тех, кто утверждает, что историческая реальность едва ли оправдывает эти формы и смыслы (о которых мы скажем позже). Такие заявления могут, в конечном счете, быть обоснованы и без вывода, согласно которому все сводится к выдумкам, утопиям, идеализации и иллюзиям. Основные формы традиционной жизни как категории имеют такое же достоинство, что и этические принципы: они ценны сами по себе и требуют признания, чтобы человек мог их придерживаться и с их помощью оценивать себя и свою жизнь, как всегда и всюду делал это традиционный человек. Таким образом, измерение «истории» и «реальности» здесь просто иллюстрируется и пробуждает в памяти предмет ценностей, которые даже с такой точки зрения сегодня и завтра могут быть не менее актуальными, чем вчера.